Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

Перед ними уже расставляли кувшины с напитками и блюда с белым хлебом – несомненно, такой перепадал Хепри только по праздникам. Но, конечно же, он не показал, что изголодался, что одинок и отвержен.

Господин дома еще довольно продолжительное время беседовал с гостем, понизив голос. Он улыбался. Глядя на эту улыбку, Меритамон не сомневалась, что Хепри ни разу не упомянул свое происхождение, а также подробности жизни своей матери…

Меритамон не знала, вежливо себя ведет или нет – она только мечтала, чтобы эта трапеза и этот разговор, второго хему нечер и его молодого гостя, поскорее закончились. Менкауптаха она не опасалась. Его вообще нечего было бояться - никогда.

Ей захотелось к ребенку, но это могло подождать – нужно было остаться наедине с Хепри, безопасно увести его отсюда, безопасно завершить его пребывание здесь. Ей просто нужно было остаться с ним наедине.

Но вот Меритамон увидела, как Хепри поклонился ее свекру, потом встал и, повернувшись к Менкауптаху с сестрами, поклонился и им тоже. А потом направился к выходу. Уходит! Нет, этого нельзя допустить!..

Меритамон вскочила и бросилась за ним, не подумав, как это может выглядеть. Она перехватила Хепри в дверях, но он все равно шагнул мимо; но Меритамон удалось его опередить и загородить ему дорогу.

- Ты даже не попрощался со мной! – приглушенно воскликнула она, не находя никаких других мало-мальски приличных слов. Как замужней женщине прилично говорить с человеком, в которого она влюблена?

- Привет тебе, госпожа, здоровья и благополучия, - сказал Хепри, глядя ей в глаза. Он как будто поставил перед своим взглядом заслон, лишив его силы, любого выражения. Он намеревался во что бы то ни стало уйти и спастись от нее.

Юноша попытался обойти ее, но Меритамон шагнула в сторону, да так, что они столкнулись.

- Я запрещаю тебе сейчас уходить, - приказала она злым шепотом. – Ты сначала поговоришь со мной.

Куда заторопился – сказав ей такие слова!.. О том, что его мать окончательно оплела и женила на себе ее брата!..

- Пойдем в сад, поговорим там, - приказала она и, взяв своего друга за руку, повела вперед. Так она когда-то сделала маленькая… и этот взрослый Хепри так же послушно пошел за нею. Не так он и хотел уйти от искушения. Рука его была горячей; Меритамон казалось, что это жар его любви, который с каждым шагом растекается по ее телу, наполняет ее…

Они вышли в сад и сели на скамейку у дома.

- Рассказывай, - приказала Меритамон. – Как ты узнал о том, что они поженились? Твоя мать и Аменемхет, - прибавила она, подумав, что Хепри может не понять.

Хепри улыбнулся такой предупредительности. Он всегда понимал все, что касалось его матери.

- Весь Опет об этом знает, - сказал он, глядя в свои колени – сведенные от усилия, которое требовалось ему, чтобы владеть собой наедине с нею. Руки Хепри сжал так, что на них набухли жилы.

- О, конечно, - сказала Меритамон.

Ужаснее, глупее и непристойнее положения она не могла и придумать.

Конечно, весь храм уже знает! Удивительно, как об этом не прослышал ее свекор. Меритамон почему-то отрадно было узнать, что Хепри узнал обо всем не от Аменемхета: тот, оказывается, не совсем еще потерял стыд.

- Ты виделся с Аменемхетом? – спросила она.

Брат! Разве это все еще ее брат? Разве он все еще может быть кому-нибудь другом – теперь, когда потерял себя самого, растворился в жадной душе своей любовницы?..

- Нет, госпожа, - сказал Хепри. – Не виделся. Надеюсь, что и не увижусь больше.

Меритамон должна была, наверное, оскорбиться при этих словах – но она опять обрадовалась.

- А с матерью ты… - начала она, но Хепри вдруг оборвал ее. – Прошу тебя, замолчи! – воскликнул он так, что Меритамон испугалась, как бы его не услышали в доме. Хепри вскочил на ноги и несколько мгновений стоял, сжимая кулаки и яростно дыша сквозь стиснутые зубы; потом он сел и опять сжал руки и колени, низко опустив голову.

Меритамон только сейчас поняла, какую боль ему причиняет, как она безжалостна. Она не только сводит его с ума желанием, она рвет сердце Хепри на части – его мать, его друг…

Но его мать сейчас угрожала ей!

- Хепри, - сказала она. – Хепри!

Юноша взглянул на нее.

- Отпусти меня, госпожа.

- Отпусти!.. – воскликнул он, снова вскакивая на ноги.

- Нет, - сказала Меритамон, подбежав к нему и схватив его за плечо, мокрое, как будто все еще от воды – но теперь от пота.

- Твоя мать замышляет убить меня и моего сына, - заявила она. – Слышишь?

Плечо Хепри напряглось под ее рукой, но сам он смотрел в сторону и молчал.

- Слышишь?.. – повторила Меритамон, заглядывая ему в глаза; и тут юноша оттолкнул ее.

- Слышу! – крикнул он, едва сдерживая голос. – Чего ты от меня хочешь?

Чего она хочет – чтобы он пошел против матери ради чужой жены?..

- Я хочу, чтобы ты это понял, - сказала Меритамон, отворачиваясь. – Пойми же, что она… она…

“Твоя мать”.

- Я все понимаю – и что? – яростно ответил Хепри. – Ты думаешь, что я способен… предать ее суду? Предать мою мать?

Меритамон покачала головой.

- Я ни о чем тебя не прошу… Иди, - едва слышно сказала она. – Уходи скорее, или я не сдержусь!.. – вдруг выкрикнула она сама.

Ей захотелось наброситься на этого человека, который отказался защитить от смертельного врага ее и ее сына!

- Уходи!.. – повторила Меритамон, чувствуя, что подступают слезы. – Убирайся!..

Хепри шагнул к ней и обхватил ее плечи, пытаясь заглянуть в лицо. – Меритамон…

Она поворачивала голову то вправо, то влево, чтобы избежать его взгляда; рванулась, почувствовав, что ее крепко держат. Но Хепри не отпускал.

- Меритамон…

- Вон!.. – крикнула она, и тут юноша притиснул ее к себе и впился в нее поцелуем.

Несколько безумных мгновений ей казалось, что он сейчас повалит ее на скамейку и овладеет ею прямо здесь, в нескольких шагах от ее мужа и свекра.

Потом Хепри отпустил ее, но остался стоять вплотную к ней. Он жадно глядел ей в лицо.

- Чего ты хочешь? – сказал он. – Чего?

Меритамон мотнула головой, задев его волосами по лицу; так близко оно было к ее лицу.

- Уходи…

- Я сделаю все, чего ты потребуешь! - сказал влюбленный, снова привлекая ее в свои объятия; прижимая к себе тесно, отчаянно, глядя в глаза почти страшным взглядом. – Только прикажи…

“То же самое случилось с моим братом – но им овладела шлюха без сердца, - подумала Меритамон. – Что я сделаю с этим человеком?..”

- Уходи, дорогой мой, - шепотом попросила она, плача от бессилия, страха и жалости к Хепри. – Уходи, заклинаю тебя…

Хепри не отпускал ее.

- Не уйду, пока не получу твоего приказа, - сказал он.

- Уходи, вот мой приказ! – выкрикнула шепотом Меритамон и расплакалась; испуганный юноша выпустил ее.

- И все? – осторожно спросил он.

Меритамон с жаром закивала.

- Только прошу тебя – не помогай ей против меня, - прошептала она.

- Никогда, - сказал Хепри; и, не простившись, быстрым шагом направился прочь. Меритамон села на скамейку и разрыдалась еще пуще.

Через несколько мгновений после того, как Хепри скрылся, к ней вышел Менкауптах. Он сел рядом, не говоря ни слова, только смотря на жену в тревоге.

Он мог все слышать, все, что произошло между влюбленными. Меритамон было наплевать.

Менкауптах протянул руку к ее плечу, но затем убрал ее. Открыл рот, но так ничего и не сказал. Меритамон не удостоила его даже взглядом, и в конце концов ее муж поднялся и бесшумно ушел обратно в дом.

Меритамон, всхлипывая все реже, несколько мгновений смотрела на дверь дома. Потом она затихла совсем.

Она яростно утерла слезы, и вдруг ей захотелось плюнуть на то место, где только что сидел Менкауптах. Даже если бы он все еще сидел там, куда ее тянуло плюнуть, едва ли это переменило бы мужа и его отношение к ней…

“Я не хочу его, я его не уважаю. Я его презираю”.

Меритамон ничуть не стало стыдно за такие мысли. Она опять размазала слезы по лицу и, встав со скамейки, направилась к себе, мимо обеденного зала и мимо спальни Менкауптаха. Если бы он попался ей по дороге, она отбросила бы его пощечиной. Войдя в свою спальню, Меритамон кинулась на кровать и разрыдалась по-настоящему, глубоко и бурно.