Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

========== Глава 70 ==========

Меритамон не стала выжидать.

Сама судьба, должно быть, послала ей сегодня Хепри: она узнала, насколько серьезна опасность, до того казавшаяся ей… далекой и ненастоящей. Меритамон не могла поверить, что брат позволит своей женщине повредить собственной сестре и племяннику. Хотя она уже знала, что Аменемхет убийца.

Каким образом выдворить из отцовского дома этих двоих… нет, троих, считая их сына? Каким образом восстановить против них прислугу и стражу?

“Это жестоко… жестоко”, - думала Меритамон, кружа по комнате, то стискивая руки, то сжимая ладонями потный лоб. Жестоко, бесспорно. А ее брат убил старого Уну – он поступил намного хуже, хотя Уну был только слугой. Меритамон всегда чувствовала, что убийство маленького человека ничуть не меньшее преступление, чем убийство господина; хотя ее с детства учили смотреть на слуг как на предметы домашнего обихода, любящий пример ее матери и собственное внутреннее чувство не позволяли Меритамон ослабеть или отупеть духовно.

“Я почти изменила мужу”, - подумала она.

Госпожа отбросила такие мысли – сейчас это не имело значения. А может, ошибкой было то, что она стала женой Менкауптаха? Ошибкой, которую нужно исправить?..

Потом, прошептала она. Ах, потом, сейчас так думать недопустимо.

Меритамон расчесала всклокоченные волосы, которые некрасиво обвисли, слипшись от пота; одернула платье, прилипшее под мышками, и направилась на поиски господина дома. Она поговорит с ним – он должен дать дельный совет.

В столовой свекра Меритамон уже не нашла; несколько смутившись, подумала, что второй хему нечер тоже женатый человек – наверное, он у жены. Но не время было медлить. Она направилась к покоям господина и, не задержавшись, вошла, не обращая внимания на осторожный протест слуги, стоявшего у дверей. Представшая ей в спальне картина изумила и испугала Меритамон; хотя ей это зрелище было очень хорошо знакомо. Слишком хорошо знакомо, чтобы не испугаться: научившись узнавать лик смерти, она стала пугаться ее едва еще слышных шагов…

Господин дома сидел над своей женой и сам, без помощи служанки, увлажнял ее лицо тряпицей, которую обмакивал в чашу. Свекровь тяжело дышала, лежа с закрытыми глазами и приоткрытым ртом; в складках на ее шее и открывшейся ложбинке между грудей скопился пот.

Меритамон замерла, но тут свекор почувствовал ее присутствие и обернулся.

- Что случилось, Меритамон? – спросил старый жрец.

Он улыбался, спокойной и доброй улыбкой.

- Что с госпожой? – воскликнула Меритамон.

- Ей стало нехорошо от жары, - все так же спокойно ответил он. – Заболело сердце. Это не удивляет и не пугает ни меня, ни ее, - пояснил второй хему нечер, увидев ужас невестки. – Мы уже стары, Меритамон.

Меритамон подумала, что в этом человеке больше внутренней силы, чем ей казалось до сих пор.

- Так зачем ты пришла? – повторил жрец.

Она кашлянула.

- Господин… я хотела бы поговорить с тобой, безотлагательно.

Безотлагательно? Разве может что-нибудь быть важнее болезни жены!

Но господин дома тут же поднялся.

- Пойдем.

Догадался, что их разговор жене слышать ни к чему.

Они вышли за дверь, прошли несколько шагов, оказавшись вдали от ушей как госпожи, так и слуг.

- Что случилось? – спросил господин дома, остановившись и повернувшись к Меритамон.

- Я узнала, - начала она; а потом отвернулась, чувствуя, что не может говорить о таком, глядя в глаза этому человеку, смущавшему ее своей идущей от сердца добродетелью.

- Я узнала, что мой брат женился на… простолюдинке, которая намного старше его, - сказала Меритамон, то снимая, то надевая на палец кольцо. – Я думаю, что эта женщина хочет завладеть наследством моего отца – с ними живет сын, которого она родила от Аменемхета…

Меритамон замолчала слишком поздно. Самой главной и более всего позорящей Неб-Амона тайны она не хотела разглашать; но теперь уже ничего нельзя было сделать. Ее свекор был достаточно умен. Он понял, что к чему.

- Этот сын - Аменхотеп? – спросил старый жрец.

Меритамон взглянула на него – и удивилась, почти испугалась произошедшей с этим добрым человеком перемены. Сейчас в лице его не осталось и следа доброты. Это был обвиняющий судия. Он и есть судия, подумала Меритамон – он входит в кенбет… Как я могла забыть…

- Да, божественный отец, Аменхотеп сын моего брата, - сказала она. – Женщина, которая жила в гареме великого ясновидца, любовница Аменемхета… сейчас он сделал ее своей женой…

- Понятно, - сказал второй раб бога.

- Ты хочешь принять меры? – спросил он невестку. – Ты хочешь выдворить их из своего дома?

Меритамон кивнула, почти счастливая оттого, что наконец решилась действовать.

Господин дома вздохнул.

- Как жаль, что ты заговорила об этом только сейчас – я не могу оставить мою жену без присмотра, и не могу везти ее с собой, - сказал он. – Как ни противно мне промедление, теперь я не могу поддержать тебя в этом предприятии…

- Правда? – сказала Меритамон.

Она так рассчитывала именно на это!..

Жрец печально кивнул.

- Может быть, через несколько дней, - сказал он. – До этого времени я подумаю, как могу помочь тебе и защитить… Но теперь нам придется подождать.

Он оставил Меритамон и ушел, снова направился к жене. Меритамон смотрела ему вслед и думала, что через несколько дней, возможно, и защищать уже никого не придется – Тамит ждать не станет. Зарычав от злости и бессилия, молодая женщина быстрым шагом направилась в сад. Ей нужен был воздух, чтобы как следует подумать и как можно скорее принять решение.

Меритамон села на скамейку и, закрыв глаза, стала перебирать в памяти лица и имена… тех, кто мог бы оказать настоящую помощь в этом деле…

Чего добьется ее свекор – если забыть о попытках мирно договориться и убедить ее брата, которые, без сомнений, окажутся бесполезны? Он может… привлечь Аменемхета к суду за убийство врача. Меритамон не сомневалась, что, приложив усилия, можно засудить человека даже почти без доказательств. Меритамон была твердо уверена, что ее брат убил старика, но при мысли о таком способе защиты ее передернуло. Она не могла так поступить.

Что можно сделать еще?

Если она просто явится к брату с завещанием, тот рассмеется ей в лицо. Нужна сила. Откуда ее взять?

Меритамон открыла глаза и бессмысленно оглядела сад, потом снова закрыла глаза. Перед ней всплыло мрачное лицо Хорнахта, обрамленное прямыми черными волосами. Этому лицу куда больше пристал бы шлем.

“Ты очень похожа на свою мать, госпожа”, - сказал он ей. Очень похожа…

Меритамон улыбнулась и вскочила, хлопнула в ладоши и потерла руки. Начальник строительных работ его величества… какая важная особа! Смеясь, Меритамон закружилась на месте, а потом вдруг остановилась.

Она снова села.

- О Аменемхет, зачем ты это сделал с собой? – пробормотала Меритамон. – Мой прекрасный, благородный Аменемхет, я так любила тебя, тебя все любили! Неужели любовь этой старой шлюхи тебе дороже всех нас… дороже себя самого?

***

Хорнахта не сразу нашел вестник, отправленный Меритамон – начальник строительных работ фараона был во дворце. Из дома господина слугу Меритамон осторожно перенаправили во дворец… но на такое он уже не отважился. Вестник остался дожидаться господина у ворот дома. Господин Хорнахт мог задержаться у его величества и на ночь – но слуге повезло. Чуть больше, чем через час, он увидел колесницу, которой Хорнахт правил сам.

Слуга испуганно вскочил, и Хорнахт вовремя придержал коней. – Эй! – воскликнул этот крупный и грозный мужчина, соскакивая на землю и почти бегом направляясь к вестнику. – Что тебе надо?

Бывший воин, Хорнахт никогда не обладал степенством жрецов и презирал его. Слуга низко поклонился и протянул благороднейшему господину письмо от своей хозяйки.

- Это от госпожи Меритамон, - сказал он.