Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП)

— Я думаю, не лучше ли тебе забрать оба?

Мои руки были холодными и скользкими, и потому золотое кольцо соскользнуло легко, серебряное же шло более туго, и я с силой стащила его с сустава. Взяв его ладонь, я бросила в нее звякнувшие кольца.

Потом я повернулась и ушла.

Глава 47

Во славу Венеры

Роджер, прокладывая путь между людьми, облепившими обеденные столы, словно тля, пробрался с гостиной на террасу. Ему было жарко, он обильно потел, и ветерок снаружи обдал его неожиданным холодом. Он остановился в укромном уголку террасы и, расстегнув жилет, принялся хлопать полами рубашки, загоняя под нее прохладный воздух.

Пламя сосновых факелов, которые горели по всей террасе и вдоль кирпичных дорожек, дергалось от ветра и бросало пляшущие тени на праздничную толпу, хаотически высвечивая из нее лица и части тел. Огонь блестками отражался от серебра и хрусталя, золотого кружева и застежек на обуви, сережек и пуговиц на сюртуках. С расстояния это выглядело так, словно в толпе мерцали светлячки. У Брианны не было ничего отражающего свет, но ее должно быть хорошо видно из-за ее высокого роста.

Он мельком видел ее в течение дня; она либо помогала свой тете, либо была занята с Джемми, либо разговаривала со множеством людей, с которыми она познакомилась во время своего предыдущего пребывания в Речном потоке. Он радовался, что она может наслаждаться обществом, которого было так мало во Фрейзерс-Ридже.

Сам он тоже неплохо проводил время; горло его немного саднило от длительного пения, и он выучил три новые песни у Шеймуса Ханлона. Наконец, он, с затуманенной от усталости и алкоголя головой, решил отдохнуть и покинул небольшой оркестр, который играл в гостиной.

Она была здесь; он уловил вспышку ее волос, когда она выходила из дверей, что-то говоря женщине, следующей за ней.

Повернувшись, она увидела его, и ее осветившееся радостью лицо добавило жара под его жилетом.

— Вот ты где! Я почти не видела тебя весь день. Хотя время от времени слышала твой голос, — добавила она, кивнув на открытые двери гостиной.

— О, да? Как он звучал? — спросил он, нескромно напрашиваясь на комплимент. Она усмехнулась и похлопала его по груди сложенным веером, изображая записную кокетку, которой она, разумеется, не была.

— О, миссис МакКензи, — произнесла она в нос высоким тоном, — голос вашего мужа божественен! Как я была бы счастлива часами наслаждаться его звуками!

Он рассмеялся, признав голос мисс Мартин, молодой простоватой компаньонки престарелой мисс Бледсой, которая крутилась вокруг него с наивным видом и томными вздохами, когда после обеда он пел баллады.

— Ты знаешь, как ты хорош, — сказала она, переходя к своему собственному голосу. — Тебе не нужны комплименты от меня.

— Возможно, — допустил он. — Однако это не означает, что мне не нравится слушать их.

— Действительно? Поклонения от всех других тебе не достаточно? — она рассмеялась, и ее глаза превратились в синие треугольники.

Он не знал, что ответить, и вместо этого, рассмеявшись, взял ее за руку.

— Ты не хочешь потанцевать? — он кивнул в другой конец террасы, где сквозь открытые французские двери доносились веселые звуки «Пертского герцога», а потом в сторону столов. — Или поесть?

— Ни то, ни другое. Я хочу на улицу, не могу здесь дышать.

Капля пота, красная в свете факела, стекла вниз по ее шее, и она смахнула ее.

— Хорошо, — он взял ее за руку и потянул в сторону барбекю за террасой. — Я знаю одно место.

— Великолепно. О… подожди. Я все-таки хочу чего-нибудь съесть, — она махнула рукой, остановив мальчика-раба, который шел от кухни к террасе с маленьким накрытым подносом, издающим аппетитный дух. — Что это, Томми? Можно мне немножко?

— Вы можете взять все, мисс Бри, — он улыбнулся и сдернул салфетку, чтобы показать закуски. Она вдохнула запах с блаженным видом.

— Я хочу все, — сказала она, забирая поднос к веселому изумлению Томми. Роджер, пользуясь моментом, высказал рабу свою просьбу, который кивнул, исчез на минутку и вернулся с открытой бутылкой вина и двумя стаканами. Роджер взял принесенное, и они отправились по тропинке от дома к пристани, делясь новостями и пирогом с голубями.

— Ты видел: кто-нибудь выходил из кустарника? — спросила она голосом, неразборчивым от набитого в рот пирога. Она проглотила кусок и произнесла более внятно. — Я имею в виду, когда па попросил тебя днем пойти и посмотреть.

Он коротко фыркнул, беря сосиску, запеченную в тесте.

— Знаешь в чем различие между шотландской свадьбой и шотландскими похоронами?

— Нет, в чем?

— На похоронах на одного пьяного меньше.

Она рассмеялась, рассыпав крошки изо рта.

— Нет, — сказал он, ловко направляя ее направо от пристани к зарослям ивы. — Сейчас ты можешь увидеть пару-другую ног, торчащих из кустов, но днем они еще не были пьяны в зюзю.

— Как ты умеешь выражаться, — одобрила она его ответ. — Я сходила и поговорила с рабами, все они присутствовали на месте и были трезвыми. Несколько женщин признали, что Бетти частенько напивается на праздниках.

— И не только, если судить из того, что сказал твой па. «Смердит», — сказал он, и я подозреваю, что он имел виду не только то, что она напилась.

Что-то маленькое и темное выпрыгнуло на дорожку. Лягушка. Он мог слышать их кваканье в роще.

— Ммм. Мама сказала, что с ней все в порядке, несмотря на то, что доктор Фентман пустил ей кровь, — она немного передернулась и натянула шаль. — У меня мурашки от этого доктора. Он похож на гоблина, и у него самые липкие руки, какие я только встречала. И говоря о смраде, он страшно воняет.

— Я не имел удовольствие встречаться с ним, — сказал Роджер. — Идем.

Он отодвинул висячие ветки ивы, опасаясь, что они потревожат какую-нибудь влюбленную пару на каменной скамье, но все было в порядке. Все гости находились в доме, танцевали, ели и пили, и планировали спеть серенаду «кошачий концерт» для брачной пары. «Лучше для Дункана и Джокасты, чем для нас», — подумал он, вспомнив о некоторых предложениях, которые слышал. В другое время он, скорее всего, захотел бы услышать шуточную серенаду и попытался бы отследить в ней корни французских и шотландских обычаев, но, черт побери, не сейчас.

Под ивами было неожиданно тихо, большая часть шумного празднества заглушалась стремительным потоком воды и монотонным кваканьем лягушек. И еще было темно, как в полночь, Брианне пришлось тщательно нащупать скамью, прежде чем поставить на нее поднос.

Роджер закрыл глаза и сосчитал до тридцати. Когда он открыл их, он, по крайней мере, смог различить ее силуэт и горизонтальную линию скамьи.

Он протянул руку и провел по ее предплечью, найдя ее ладонь, в которую вложил полный стакан. Потом поднял свой.

— За красоту.

— За личную жизнь, — сказала она и пригубила стакан. — О, хорошее, — произнесла она мгновение спустя немного мечтательным тоном. — Я не пила вина… где-то год. Нет, почти два. До рождения Джемми и после, — она резко замолчала, потом продолжила более медленно. — Начиная с нашей первой брачной ночи. В Уилмингтоне, помнишь?

— Помню, — он потянулся и приложил ладонь к ее щеке, поглаживая большим пальцем скулу. Неудивительно, что она вспомнила ту ночь. Они провели ее под свисающими ветвями огромного каштана, который защитил их от шума и света из соседней таверны. Теперешняя ситуация странно и трогательно напоминала прошлое, когда они были вдвоем среди запаха листьев и воды, в окружении сходящих с ума лягушек, кваканье которых заменило шум таверны.

Однако тогда была жаркая ночь, влажная и душная, так что, казалось, их расплавленные тела слиплись. Сейчас было существенно холоднее, и его тело тосковало по ее теплу. Обвевающий их аромат состоял из запахов весенней листвы и бегущей реки, и не было плесневелого запаха мертвых листьев и влажного после прилива берега моря.

— Ты думаешь, они будут спать вместе? — спросила Брианна. Она, казалось, немного задыхалась, вероятно, от вина.