Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП)

— Я встану рядом с вами. Мы остаемся.

Брианна, которая задерживала дыхание, тихо выдохнула, словно ночной ветерок.

Глава 111

И выходит им навстречу

Большая часовая свеча несколько уменьшилась, но оставалось еще много черных колец, отмечающих часы. Джейми уронил камни в расплавленный воск вокруг горящего фитиля: один, два, три — и задул его. Четвертый камень, большой топаз, был уложен в маленькую деревянную коробочку, которую я зашила в промасленный кусок холста. Он отправится в Эдинбург к кузену мистера Бага, который позаботиться о продаже камня, и за вычетом процентов за посредничество вырученные деньги передадут Неду Гауну.

Сопроводительное письмо, запечатанное в коробке вместе с камнем, приказывало Неду установить: находится ли некая Лаогера МакКензи в состоянии, эквивалентном браку, и если это так, то ему предписывалось объявить, что контракт между нею и неким Джеймсом Фрейзером считается исполненным, после чего деньги от продажи камня должны быть размещены в банк в качестве приданного для некой Джоан МакКензи Фрейзер, дочери упомянутой Лаогеры, когда она выйдет замуж.

— Ты уверен, что не хочешь спросить Неда, что это за мужчина? — спросила я.

Он решительно покачал головой.

— Если он решит рассказать, то хорошо. А если нет, то тоже хорошо, — он взглянул на меня со слабой кривой улыбкой. Очевидно, неудовлетворенное любопытство должно было стать его епитимьей.

Снизу из зала доносился голос Брианны, одновременно разговаривающей с миссис Баг и что-то выговаривающей сыну. Потом раздался голос Роджера и визг Джемми, когда Роджер подбросил его в воздух.

— Ты полагаешь, Роджер сделал правильный выбор? — спросила я. Я была рада решению Роджера и знала, что Джейми тоже. Однако, несмотря на то, что я, Брианна и Роджер имели представление о наступающих событиях, именно Джейми лучше всех понимал, что должно произойти. И если переход сквозь камни имел свои опасности, война тоже.

Он некоторое время молчал, раздумывая, потом потянулся мимо меня и достал маленький томик из книжного шкафа. Книга была в дешевом полотняном переплете и сильно потрепана. Выпуск трудов Фукидида, который он приобрел в оптимистической надежде, что Герман и Джемми когда-то изучат греческий достаточно, чтобы прочитать его.

Он аккуратно, чтобы страницы не выпали, раскрыл книгу. Греческие буквы казались мне следами от извивающегося червяка, которого окунули в чернила, но Джейми быстро нашел нужный ему отрывок.

— «Истинно храбр лишь тот, кто ясно видит все, ожидающее его — славу и опасности равно — и, тем не менее, не дрогнув, выходит им навстречу».

Страница со словами была перед ним, но я подумала, что он читал их не с бумаги, а со страниц его памяти, из открытой книги его сердца.

Дверь хлопнула, и я услышала, как Роджер крикнул что-то предупреждающее Джемми своим ломаным голосом, потом засмеялся глубоким слегка задыхающимся смехом, когда Брианна что-то сказала ему.

Затем они ушли, и наступила тишина, наполненная лишь шорохом ветра в листве.

— Истинно храбр лишь тот, кто ясно видит все, ожидающее его. Ты видишь это, не так ли? — тихо произнесла я и положила руку на его плечо там, где оно соединяется с шеей. Я водила большим пальцем по сильным жилам его шеи и смотрела на червеподобные письмена на бумаге. Он видит, и я тоже, потому что это видение ему показала я.

Он продолжал держать книгу, но наклонил голову набок и потерся щекой о мою руку; его густые мягкие волосы коснулись моего запястья.

— Нет, — сказал он. — Я не вижу. Храбрость есть там, где есть выбор, не так ли?

Я рассмеялась и свободной рукой утерла слезы на моих глазах.

— Ты думаешь, у тебя нет выбора?

Он мгновение помолчал, потом закрыл книгу, но продолжал держать ее в руках.

— Нет, — произнес он, наконец, странным тоном. — Не сейчас.

Он развернулся на своем стуле и посмотрел в окно. В нем была видна большая красная ель на краю поляны и темная дубовая роща с зарослями ежевики за ней. Выгоревшее пятно, где стоял огненный крест, теперь заросло диким ячменем.

Прошло движение воздуха, и я поняла, что тишины не было. Горные звуки окружали нас: крики птиц, шум воды и голоса людей, занятых повседневной работой. И над всем этим звучали голоса детей, их крики и смех, сотрясающие воздух.

— Думаю, ты прав, — сказала я. Он был прав, выбора не было, и это знание принесло мне своего рода успокоение. То, что должно случиться, случится. Мы встретим это, как сможем, и будем надеяться выжить. Это все. Если не мы, то, может быть, смогут они. Я собрала его волосы в хвост и крепко зажала пальцами, как якорную веревку.

— А как другие выборы? — спросила я, глядя вместе с ним на пустой двор и на тени леса за ним. — Все те, которые ты сделал, которые привели тебя сюда? Они были довольно смелые, уверяю тебя.

Под подушечкой указательного пальца я ощутила тоненькую полоску шрама, прикрытого рыжими волосами. Он откинулся назад, починяясь моей руке, развернулся и поглядел на меня.

— О, — произнес он и слегка улыбнулся. Его рука взяла мою, и его пальцы переплелась с моими. — Ты знаешь об этом, не так ли, сассенах?

Я села рядом с ним, положив одну руку на его колено, и держа другую в его руке. Таким образом мы сидели, наблюдая, как дождевые облака катились над рекой, словно угроза отдаленной войны. И я подумала, что был ли выбор, или его не было, но, в конце концов, все привело бы к одному и тому же.

Рука Джейми, все еще державшая мою руку, слегка напряглась, и я посмотрела на него, но его взгляд был направлен куда-то мимо двора, мимо гор и далеких облаков. Потом его хватка усилилась, и я ощутила, как край моего кольца впивается в плоть ладони.

— Когда наступит день, когда мы должны будем расстаться, — сказал он мягко и повернулся, чтобы посмотреть на меня, — и если мои последние слова не будут «Я люблю тебя», знай, что у меня не хватило времени что-нибудь сказать.