Play (СИ)

-Почему? – Спросила Лена.

-Потому что весна – это всегда было про расставание. Что-то обязательно заканчивалось весной. Я не припомню лета, в которое мне не пришлось бы прощаться.

Ася замерла, услышав эти слова. Впервые она подумала о том, а каково было Ксюше каждое лето в школьные годы? Если для Аси эти месяцы были долгожданным отпуском, то для девочки – наверное, проклятием.

-Разве ты не находила для себя ничего приятного в лете? – Спросила вдруг она. – В нем же много всего хорошего, помимо расставания.

Ксюша перегнулась через Лену и удивленно посмотрела на нее.

-А вы считаете, что когда расстаешься, имеешь возможность думать о чем-то еще? Это только в кино мороженое перед телевизором помогает отвлечься. В жизни не так. Особенно когда знаешь, что человек, с которым ты расстался, не думает о тебе.

-Почему это так важно?

-А вы когда-нибудь ощущали себя пустым местом? – Спросила Ксюша без улыбки. – Приходилось это испытывать? Когда понимаешь, что нафиг не нужен, и что от тебя человеку одни неприятности? Сдохнуть хочется от такого понимания, вот почему.

-Девочки, давайте лучше выпьем, - вмешалась Лена, и снова разлила коньяк по стаканам. – За весну!

Ася послушно сделала глоток, но остановиться уже не могла. Ксюша разозлила ее почему-то.

-Я считаю, что с этим вполне можно справиться, - сказала она, - если ты придумываешь себе какие-то чувства, то в твоей власти с этими чувствами справляться без страданий. И тогда никакого пустого места не будет.

-Интересно, - протянула Ксюша, - а как, по-вашему, можно отличить придуманные чувства от реальных? Вы их что, разными частями тела испытываете?

Разговор накалялся. Лена смотрела то на одну, то на другую, но не вмешивалась. А Ася злилась все сильнее и сильнее, и не могла понять, почему.

-Я считаю, что невозможно испытывать реальные чувства к человеку, которого вовсе не знаешь, - заявила она, - вот и вся разница.

Ксюша засмеялась.

-Расскажите это героям литературы, которую вы преподаете. «Ее зеленые глаза заставили его сердце биться чаще». Ха-ха. Одно сплошное узнавание человека, правда?

-Ты говоришь о страсти, - парировала Ася, - я говорю о любви.

-А по-вашему, любовь – это когда ты медленно и печально узнаешь человека, и он тебе нравится, и ты начинаешь что-то к нему чувствовать? – Ксюшины волосы растрепались. Она положила ладонь Лене на колено, и даже не заметила этого. – Когда она возникает, эта любовь, в таком случае? Когда ты стираешь его семейные трусы и вешаешь их сушиться на балконе?

-Любовь возникает, когда тебе нравится это делать!

-Ну да, - засмеялась Ксюша, - всю жизнь мечтала.

-Хорошо, что тогда любовь по-твоему? – Спросила Ася.

-Любовь – это когда каждую ночь на изнанках век я вижу тебя, - сказала Ксюша, и Ася вздрогнула от силы, прозвучавшей в ее голосе. Ее зеленые глаза смотрели прямо на нее, и не было сил оторваться от этого взгляда. – Когда ты – везде и во всем. В траве, в солнце, в чужих руках, в чужих словах. Когда годы превращаются в секунды, потому что они не имеют никакого значения в сравнении с вечностью. Когда в каждом человеке, проходящем мимо, горят твои глаза, твои волосы, твой запах. Это – любовь. А то, что описываете вы – это тихая, спокойная семейная жизнь. И больше ничего.

Ася молчала, ошеломленная. Все это… Все эти слова… Они прозвучали так, будто прямо сейчас, в эту секунду, ей признались в любви. И стало почему-то очень больно.

-Я думаю, ты счастливый человек, Ксюшка, - сказала вдруг Лена, разливая остатки коньяка по стаканам.

-Почему? – Спросила Ксюша спокойно.

-Потому что человек, способный испытать такое чувство, несчастным быть не может по определению.

Все выпили. Ася сидела, притихшая. Сердце колотилось болезненными толчками.

-Я рассуждала абстрактно, - сказала вдруг Ксюша, - не забывайте об этом. Спор – на то и спор, чтобы просто рассуждать.

Этими словами она будто поставила точку. И все вдруг обнаружили, что уже стемнело, и засобирались домой. Вместе дошли до Лениного дома, попрощались, не забыв сказать, что «надо будет повторить». Лена скрылась в подъезде.

Ася повернулась к Ксюше. Она не знала, что сказать. Случившееся ошеломило ее так, как ничто не ошеломляло ранее.

-Всего доброго, - выдавила она. Ксюша кивнула, и осталась стоять.

Пройдя до поворота, Ася вдруг остановилась и оглянулась. Ксюша – спокойная, независимая, руки в карманах джинсов – следовала за ней. Поравнялась, заглянула в глаза.

-Идемте, Анастасия Павловна, - сказала глухо, - я вас провожу.

FORWARD. PLAY.

На работе ее встретили испуганные Ингины глаза и насмешливые Иркины.

-Чай, - на ходу сказала она первой.

-Садись, - уже зайдя в кабинет, предложила второй.

Ирка упала в кресло, поджала ноги, и посмотрела пристально.

-Что случилось? – Спросила.

Да вот черт бы его знал, ЧТО. Ксения сама не понимала. Уже столько часов прошло, а понимание так и не явилось. Она дождалась, пока Инга принесет чай, сделала глоток, и посмотрела на Иру.

-Мы целовались. Там, в Питере.

-С кем? – Удивилась Ира.

С кем-кем. С чертом лысым. С Асей.

Широко распахнутые глаза раскрылись еще шире. Ира помотала головой, будто отказываясь верить.

-Да ладно, - протянула она. – Не верю.

«Вот именно», - захотелось закричать Ксении. И я не верю! И ни один нормальный человек не поверит! Но должна же быть хоть какая причина!

-Она предложила мне прожить последние полгода как пара, - сказала Ксения, - сказала, что не хочет жить в напряжении, и что это напряжение нужно куда-то девать.

Иркины глаза округлились еще больше.

-Погоди, - сказала она, - она тебе секс предложила, что ли?

Еще б я знала. Может, секс, может, не секс. В любом случае все это звучало дико и странно.

-Когда мы целовались, я чувствовала ее желание, - вместо ответа сказала Ксения. – Ирка, как ты думаешь, может вообще такое быть?

Ира долго не думала.

-Не знаю. Мне кажется – нет, не может. Как так? Двадцать лет не было, а тут вдруг раз – и возникло? Так не бывает.

-Вот и мне так кажется. А значит, дело в чем-то другом…

Ксения откинулась в кресле и задумчиво покрутилась.

-Кстати, а где Будина? – Спросила она, снова оборачиваясь к Ире. – Отбыла уже?

-Да, - Ира рассмеялась, припоминая подробности. – Ты бы слышала, как она орала. Я ее такой никогда не видела. Кстати, она обещала обрушить на твою голову все кары небесные, так что будет готова.

Ксения только головой мотнула. Угрозы Ольги ее интересовали в последнюю очередь.

-Слушай, Ковальская, - сказала Ира, - а почему ты с ней не поговоришь?

-С кем? – Удивилась Ксения. – С Будиной?

-Да нет, с Асей. Я просто удивляюсь: вы уже так долго вместе, и так любите друг друга, но почему-то ни одна, ни вторая не рискует говорить откровенно. Ты спрашиваешь у меня, зачем ей это было нужно? Почему бы не спросить у нее?

Почему? Да просто потому что это невозможно, вот и все. Потому что то, что она ответит, может разрушить все окончательно. Потому что они вообще никогда не говорили о своих чувствах, и начинать уже поздно.

-Да перестань, - улыбнулась Ира, - ты и со мной не сразу начала говорить, помнишь? Сколько было этого многозначительного молчания между нами? Но научилась же. И с ней научишься. Просто иди и спроси, что все это значило.

-Я не могу.

Она растерянно посмотрела на Иру. Знала: это правда. Не может.

-А что ты теряешь? – Ира пожала плечами. – Вам осталось полгода, так?

-Откуда ты знаешь? – Вспыхнула Ксения.

-Ася сказала, - отмахнулась Ира, - в общем, раз через полгода она уедет – терять тебе все равно нечего. Что бы она тебе ни сказала – хуже не будет.

Ксения снова покрутилась на стуле. А ведь и правда – что она теряет? Еще там, в Питере, решила: терять нечего. А теперь что? Испугалась?