Play (СИ)

Ася оборвала себя на полуслове. Да, Сотникова? Да? Ты правда в этом так уж уверена?

-Насть, забудь об этом, - откликаясь на ее мысли сказала Лена, - в ситуации с Ксюшей «много времени» просто не работает. Если она однажды решила так, как решила – то, я уверена, это будет навсегда.

Слова ударили очень больно. Лена просто произнесла то, о чем Ася и сама знала, но это еще раз подтвердило ее тайный страх: ничего не выйдет. Как бы она ни старалась, как бы не пыталась – если Ксюша что-то решила, то она решила. И этого не изменишь.

-Ладно, - сказала она, выдыхая дым прямо в мембрану трубки, - так почему ты считаешь, что мне не нужно было объяснять?

-Насть, девочка до сих пор считает, что ее никто никогда не любил. Она уверена, что каждый из встречавшихся ей людей что-то чувствовал к ней, но поверить в то, что ты любишь ее полностью, на сто процентов, она не способна. А это значит что?

-Что? – Эхом повторила Ася.

-Что она найдет миллион объяснений твоим поступкам, лишь бы не признавать очевидного. Настя, боже мой, она любит тебя двадцать лет! Ты хоть понимаешь, что она пережила за эти годы? В школе она постоянно приползала ко мне как побитая собака после твоих выступлений на ее счет, и делала вид, что ничего не происходит, а я смотрела на нее и понимала: сегодня у этой девочки с мясом оторвался еще один кусок сердца. Ей же даже поговорить об этом было не с кем! Вспомни себя девчонкой – решилась бы ты кому-нибудь сказать о таких чувствах? И бедный ребенок таскал все это в себе, всеми силами привлекал твое внимание, а когда получал это внимание – убегал как сумасшедший, потому что это пугало еще сильнее, чем все остальное.

-Ты так хорошо ее понимала? – Спросила Ася, подавив в себе неприятное чувство. – Откуда? Я же видела то же, что и ты, но…

-Ты видела другое, - мягко улыбнулась Лена, - ты видела навязчивую хулиганку, которая портила тебе жизнь. А я видела несчастного звереныша, влюбившегося так фатально, что и врагу не пожелаешь.

-Ну и что, Лен? Я не понимаю, какая связь?

-Настя, да послушай ты меня! Она же всю жизнь одна. Она ни с кем ничем никогда не делилась. Даже наши с ней разговоры по душам были только скольжением по поверхности. Она ПРИВЫКЛА БЫТЬ ОДНА. Понимаешь?

-Да, но… - Ася окончательно растерялась.

-И тут появляешься ты. Спустя двадцать лет. И пытаешься залезть к ней в душу. Говоришь ей вещи, от которых она бежала всю свою жизнь. И что? Ты правда рассчитывала, что она растает и упадет в твои объятия?

Рассчитывала ли она? Как знать. Слишком многим были наполнены эти годы. Не одной Ксюше пришлось пережить многое в их отношениях. Как бы там ни было, Асе тоже было очень непросто.

BACK. PLAY.

Педсовет сегодня был особенно скучным. Ася задумчиво смотрела в окно, и представляла, как хорошо там, на улице. Весенний легкий ветерок, ласковое солнце, зеленые листья на деревьях. А она вынуждена слушать очередные вводные от директора вместо того, чтобы просто отправиться гулять и дышать весной во всю силу своих молодых еще легких.

Она скосила взгляд в сторону, и тут же отвернулась. С соседней парты то и дело доносилось сдавленное хихиканье: там сидели новые подруги, Ковальская и Завадская.

Они рисовали что-то на одном листке бумаги, и плечи их соприкасались, и лица были слишком близко. Нарисовали – посмеялись. Нарисовали – посмеялись.

Ася даже не могла понять, почему ее так раздражает это зрелище? Может быть, оттого, что после появления Ксюши Лена отдалилась от нее и перестала быть ей другом? Да нет, не перестала. Конечно, сейчас они гораздо меньше проводят вместе, чем раньше, но она по-прежнему откликается по первому зову, и всегда готова подставить свое плечо. Может быть, из-за подозрений, возникших у Аси после той случайной встречи на перекрестке с Ксюшей и ее спутницей? Подозрений, возникших, и со временем лишь окрепнувших.

Ася тогда узнала ее сразу. Недоумение на ее лице было вызвано не тем, что она забыла, а тем, какая картина открылась перед ней. Слишком по-хозяйски та, вторая девушка, обнимала Ксюшу за талию. Слишком много злости и ревности было в ее глазах. Было очевидно: они вместе, и вместе не как друзья.

А теперь это… Теперь Ксюша сидит рядом с Леной, и смеется, и касается ее ногами, и за руку они постоянно ходят вне школы – Ася сама не видела, но рассказывали. Это порождало слухи, к которым она сама не была готова, и это очень злило и расстраивало. Но еще больше ее расстраивало то, что Лене было на эти слухи наплевать.

Да, пожалуй, это цепляло больше всего. Когда Ася осторожно попыталась объяснить ей, что так нельзя, Лена на секунду подняла брови, а потом расхохоталась ей прямо в лицо. И популярно объяснила, что то, чем она занимается после школы – ее личное дело. А слухи, сказала она, всегда были, есть, и будут. На то это и школьный коллектив.

По сути она не сказала ни «да», ни «нет», и Асе было неясно: есть ли что-то между ними? Не хотелось об этом думать, но думалось почему-то…

Она снова скосила глаза и посмотрела на Ксюшу. Выросла девочка. Ох, как выросла, и как сбылось ее давешнее предсказание: из угловатого подростка она превратилась в прекрасную женщину. Высокая, худая – в чем только душа держится, сверкает зелеными глазами. И темные волосы свои научилась укладывать – уже не собирает в вечный хвостик на затылке, а зачесывает за уши, делая острые черты лица еще более острыми.

Сколько бы ни ругался с ней директор, как бы ни угрожал – прилично одеваться так и не научилась. Бегает как девчонка, в джинсах и жутких майках. С детьми на «ты» общается, каждого знает по имени. А они в ней души не чают – на каждой перемене целая толпа собирается в кабинете. Черт знает, чем они там занимаются, и чему она их может научить?

Ася вздохнула, отворачиваясь. Как бы тяжело ни было это признавать, но Ксюша нравилась ей. Она бы совсем не отказалась от такого друга. Но хорошо понимала – никакой дружбы между ними быть не может, просто потому что не может быть никогда.

Конечно, детская Ксюшина влюбленность давно прошла: она на нее даже внимания не обращает, а на все попытки заговорить сворачивает разговор и убегает. Но память об этой влюбленности никуда не делась, и именно это никогда не позволит им подружиться.

Педсовет закончился. Директор сложил свои записи, и вышел из класса. Ася заторопилась – может быть, еще успеет погулять, пока солнце не начнет садиться, и не станет слишком холодно?

Выходя из класса, столкнулась с Завадской. Та куда-то тянула Ксюшу за руку, и заливисто хохотала.

-Обойдутся твои сценарии без тебя один вечер, - услышала Ася, - пойдем! Потратишь на меня час своего драгоценного времени – от тебя не убудет.

-О чем спор, девочки? – Спросила Ася, подходя поближе.

-Ксюшка отказывается идти пить со мной коньяк и сидеть на парапете, - заявила Лена, - говорит, что у нее много работы. А? Нормально? Это в пять вечера-то.

-А коньяк есть? – Неожиданно для себя спросила Ася.

-Конечно, - Лена похлопала по сумке, висящей на боку и посмотрела то на одну, то на вторую, - пойдешь с нами?

-Если примете – пойду.

Она заметила, как дернулась Ксюша при ее ответе, но промолчала. Как-то само собой решилось, что идут они втроем – и больше никто возражать не стал.

Медленно дошли до Кубани. Медленно забрались на парапет. Лена достала из сумки бутылку и стаканчики, разлила каждой на два пальца. Она сидела между Асей и Ксюшей, и, разговаривая, поворачивалась то к одной, то к другой.

-Обожаю весну, - сказала она, сделав первый глоток, - во мне как будто все просыпается, тянется к солнцу. Да и учебный год заканчивается, что тоже не может не радовать.

Ася согласно промычала что-то. Коньяк обжег горло, и растекся по желудку. Ей вдруг стало очень тепло. Давно она не сидела вот так, прямо на бетоне, чтобы под ногами перекатывалась волнами река, а над головой плыло небо.

-А я всю жизнь весну ненавидела, - сказала вдруг Ксюша, - для меня она всегда была не началом, а концом.