Сделка (СИ)

— Тогда иди сюда, — в её голосе послышалась нежность.

Я обогнула стол и оказалась перед ней.

— Соскучилась? — спросила я, с интересом заглядываясь на неё. — Что будет, если ты перестанешь хотеть меня? Оборвёшь наш договор?

— Дельный вопрос, — отметила она. — Нет. Все по-честному. Если у меня закончатся фантазии, это мои проблемы, не твои… Но это вряд ли случится.

— Почему же? Тебе, кажется, недавно было противно от меня…

— Я никогда не говорила этого.

— Разве? А мне показалось, ты сделала всё, чтобы дать мне понять, какое я в твоих глазах ничтожество.

— Ты специально подняла эту тему? Настраиваешь меня против себя?

— С чего бы? Нам обеим известно, какого ты обо мне мнения. И настраивать никуда не надо.

— Просто заткнись, — строго бряцкнула она.

— А знаешь… дорогая… я сама обрываю контракт. Снимай с меня катин проект. У меня нет доверия к твоим словам. Ты всегда найдёшь способ повернуть ситуацию в свою пользу. Если тебе придёт в голову под конец изменить условия, тебя ничто и никто не остановит.

— Ты уже столько сделала для этого проекта, — досаждающе проговорила она. — Не обидно пускать всё псу под хвост? Не думала, что ты так просто сдашься.

— Я не собираюсь тягаться с сильным, — я отошла от неё, двигаясь к выходу. — Ты слишком умна, чтобы играть на равных.

— Недоверие — это болезнь. Люди подозревают других в том, о чем думают сами…

— Какая же ты все-таки… скользкая, — меня буквально скривило от неприязни.

— А ты — прямая, — ничуть не смутилась Валя моей неприкрытой реакцией. — Говоришь, у тебя нет гарантий? Я подкину тебе козырёк, ты рано или поздно сама дошла бы. Ты думаешь, я настолько глупа, чтобы нарушать условия и обижать тебя, если ты в любой момент можешь шантажировать меня в сексуальном домогательстве и собрать все нужные улики?.. Грязно? Да. Но обиженный человек способен на многое. Как видишь, я рискую бОльшим. Я вынуждена полагаться только на слепое доверие и на то, что тебе действительно нужен профессиональный рост, а не разовая выплата за «моральный ущерб», — она поставила в воздухе галочки, ознаменуя кавычки, — которая, впрочем, неблагоприятно отразится на твоей собственной карьере. Как видишь, гарантий у тебя даже больше, чем у меня.

— Почему ты мне это говоришь? Как же твои «тылы»? А если бы я стала тебя шантажировать на условии ведения проекта?

— Я бы поддалась, — усмехнулась она. — А ты бы заказчику отплачивала все свои ляпы. А после сокрушительного фиаско, вряд ли у тебя бы что-то вышло с судом. Люди, как правило, вляпываются в собственное дерьмо. Обиженный человек опасен, а я опасна вдвойне. Не советую шутить с этим…

— Становится интересным, — я присела на стул напротив нее. — Угрожаешь?

— Всего лишь предупреждаю. Я честна перед тобой. Наша сделка существует до тех пор, пока каждый получает то, что хочет. Но если тебе не нравится выполнять свою часть, ты всегда можешь выйти из игры. Ты по-прежнему хочешь, чтобы я сняла тебя с роли ведущего архитектора?

Я искренне удивлялась ей, её смелости, уму, способности к глобальным раскладам.

— Да, — сказала я. — Ты считаешь, что я не готова вести проект в этой роли. Я доверяю твоему опыту и чутью.

— Не готова, — подтвердила Валя. — Но когда ты будешь готова, может не представиться такой возможности. Я прекрасно понимаю, почему ты уцепилась за шанс совершенствоваться в своем профессионализме. Твоя решительность похвальна. Пока ты не окунёшься полностью хотя бы один проект, — пусть и допуская ошибки, — понадобится мно-о-ого времени, чтобы собирать опыт по частям. Кроме того, я видела твои визуальные решения… Не так уж плохо.

— Еще не доработано.

— Я так и поняла. Надеюсь увидеть что-то сногсшибательное.

— Ты мне льстишь.

— У тебя есть задатки, я не собираюсь лукавить, — говорила Валя в своём рассудительном тоне, преподнося каждое предложение, словно очередной чудесный ингредиент шикарного блюда. — У меня есть несколько идей. Если захочешь, ты можешь выслушать их. Но сначала мы должны разобраться с нашим договором раз и навсегда. Получится нехорошо, если кто-либо из нас будет периодически поднимать тему о его расторжении — тебе вряд ли понравится, если в следующий раз инициатива произойдет от меня. Скакать туда-сюда нет смысла. Как ты считаешь?

— Отлично, — согласилась я. — Тогда давай обговорим детали. Я исполняю твои фантазии только в рабочее время. Всё другое является моим свободным персональным временем, и я трачу его, как хочу.

— Так не пойдёт. Это может помешать работе.

— Ой ли? Тебя никогда не останавливало вызвать меня посреди дня. Или так, или никак. Свобода для меня слишком дорогая штука.

— Хорошо. Давай сойдемся на компромиссе. По часу в день помимо рабочего времени, — предложила она. — И я тебя подвожу до дома.

— Постоять с тобой в пробках ещё пару часов? Нет, спасибо. Рабочее время и два свободных часа в неделю. Сама выбирай, когда их использовать.

— А если я захочу их разбить? Будем засекать время? Сорок минут, или сорок две? — в красках риторизировала она. — По окончании ты мне будешь говорить: «Ваш лимит исчерпан»? А неиспользованные минуты будут начисляться на следующую неделю?.. Абсурд, Рита!

— Как хочешь. Это всё, что я могу предложить. Разбивать можно, но не более, чем на два раза по часу. Никуда ничего начислять не будем. Иначе мы замучаемся в расчётах.

— Бре-ед… — устало подытожила Валя, потирая кончиками пальцев лоб. — Ладно, твоя взяла. Два значит два… Не хочешь сходить куда-нибудь посидеть? Надеюсь, это не будет включаться в сферу фантазий?..

— Все твои желания — фантазии. Ты же не хочешь услышать «нет». Так что, будет.

— Мой Бог… Я всегда подозревала в тебе еврейские корни. Ладно, пойдем, — она встала из-за стола, перехватывая со спинки офисного кресла пиджак. — Я угощу тебя чем-нибудь.

========== Часть 4 ==========

Мы сидели в одном из ресторанчиков японской кухни. Валя заказала суши, но даже не притронулась. Она пила белое вино, я — клубничный мохито. Мы сидели возле окна, и сквозь стекло, с высоты второго этажа, можно было наблюдать разноцветные огни ночного центра Москвы, проезжавшие машины, тёмные фигурки пешеходов, терявшихся в путах улиц. Зажжённая свеча на нашем столе служила скорее антуражу, чем играла какую-то роль в общем освещении, достаточно ярком, чтобы достигать наш закуток. Лампы прятались в бумажные квадраты в китайском стиле, упорядоченно развешанные под потолком на длинных проводах, подобно дизайнерским коконам, вышедшим под один от конвейера городской эконом-индустрии. В одной из таких световых мини-будок я заметила мотылька, прильнувшего всем тельцем к дутому тонкому стеклу детища электрического накаливания. Стулья с мягким подкладом уступали по комфорту диванам, которые при нашем приходе оказались заняты, но это, впрочем, не доставляло особого неудобства. Яркие красные элементы, встречающиеся тут и там в интерьере, участвовали в подаче фирменного цвета заведения, подчёркивая их идентификацию как устойчивой компании и ничем не отличая от других, действующих по той же схеме маркетинговой политики. Рынок, нейтрально проникая во все уголки повседневности и пронизывая их суть, поглотил и смешал всё в этом городе: случайные чувства, пластик, металл, органику, — скрестив с хрустящей бумагой больших и малых наименований.

За неторопливой беседой время летело незаметно.

— У вас что-то было с Дашей? — поинтересовалась я, разделываясь с остаточным роллом.

— С чего ты решила?

— По-моему, я что-то слышала насчет того, что ты должна ее защищать…

— Тебе послышалось, — улыбнулась Валя. — Даша? Нет, не мой тип. Может, ей что-то примерещилось. Было пара поцелуев, в не совсем трезвом виде. Из них двоих, мне даже больше импонирует Ира.