Quid pro quo (Услуга за услугу) (СИ)

- Потом, - сам себе прошептал он, убирая нож и пистолеты обратно, и взял в руки бутылку дорогого красного вина.

Словно завороженный, он наблюдал, как алая жидкость разливалась по прозрачным стенкам бокала, чувствуя себя злой ведьмой, вздумавшей отравить прекрасную Белоснежку. Джон мельком оглядел Мэри с ног до головы. Не такую прекрасную, как Шерлок, а если вспомнить тот внушительный список, то она ничем не отличалась от злой ведьмы, а может, была намного темнее и ужаснее.

Чувствуя облегчение и наблюдая, как Мэри делает глоток вина, Джон снова почувствовал на себе внимательный взгляд дымчатых глаз. Теплая ладонь несильно сжала его ладонь, переплетая пальцы, и Джон был благодарен матери, которая накрыла на стол любимую белоснежную скатерть с золотистыми узорами. Сейчас ему это было необходимо – прикосновение, тепло и чувство внутреннего спокойствия, которого он лишился, как только в его жизнь ворвалась Морстен…

…Морстен. Конечно, это не ее имя, но мысли о том, что об этом никто, кроме нее, не знает, позволяли Мэри ни о чем не волноваться. Джон казался ей тихим паинькой, побитым войной и который отчаянно нуждался в любви и заботе, и Мэри, несмотря на всю внутреннюю тьму, окутавшую ее сердце, пыталась подарить Джону хотя бы часть того, чего он действительно заслуживал. Но Шерлок, неустанно наблюдающий за своим другом, становился проблемой и мог даже разоблачить ее, но он был слишком увлечен собственными мыслями, которые даже для проницательной женщины оставались загадкой. Друг… На мгновение, когда эти двое танцевали и разговаривали между собой, ей показалось, что между ними что-то большее, чем просто дружба, но она отмела эту мысль, как только мягкие ладони слегка сжали ее плечи, а горячее дыхание опалило нежную кожу шеи. Полусладкое вино, кажется, совсем расслабило ее, приятная усталость накатывала волнами, и Мэри, попросив Джона проводить ее до спальни, провалилась в забытье, как только уставшее тело легло в мягкую постель. И на границе между сном и ускользающей реальностью ей показалось, что она слышала свое имя. Настоящее имя…

Джон отсчитывал минуты, перелистывая страницы книги и зная, что незваный гость все же заявится в его комнату. Прошло уже двадцать три минуты с того момента как, пожелав всем спокойной ночи, он покинул гостиную и вернулся в свою старую комнату. Здесь каждая вещь имела собственную историю, которую Джон знал наизусть, и каждая могла рассказать о нем больше, чем он сам. Фотографии, медали, дипломы, постеры музыкальных групп, вроде Nirvana, No Doubt и Queen, и небольшой ящик, в котором Джон хранил свои старые дневники. Иногда он перечитывал их, поражаясь, сколько глупостей успел натворить, во скольких историях засветиться и сколько всего он успел сделать перед тем, как отправиться на войну. И он не жалел ни об одной истории, почти ни об одной…

- Можно? – Шерлок постучал в приоткрытую дверь и заглянул в спальню.

- Конечно, заходи, - ответил Джон, отложив книгу на прикроватную тумбочку.

Шерлок зашел в небольшую комнату, прикрыв за собой дверь, и внимательно посмотрел на лежащего в просторной постели Джона. Расслабленный, спокойный, родной и одновременно ставший чужим. Незнакомый, другой, но не менее притягательный и желанный, до сладкой дрожи по всему телу, до глухих всхлипов и громких стонов, до пожара во всему телу и желания, опасно граничащего с агонией. Может, он слишком долго ждал или терпел, может, что-то изменилось в самом Джоне, делая его таким. Любая тайна, скрывающая истинное лицо плотной вуалью, делается намного загадочней и сложней, вероятно в этом и заключается ответ. Желание разгадать Джона, того, что живет за пределами Бейкер-стрит, распаляет и другое, более животное желание обладать, всецело и без остатка, растворяться в ощущениях и стонах, но все же, что-то изменилось.

Обладать, верно. Обладать во всех общеизвестных смыслах, не подпуская к Джону никого, словно лев, отпугивая жалких шакалов от своей добычи. Но у медали всегда две стороны. Обладать и отдаваться. Глядя в голубые глаза Джона, Шерлок с удивлением для себя понял, что желает отдаться, желает почувствовать налитый кровью член внутри себя, понять, каково это – отдать тело и душу?

Нужно отвлечься, обдумать, решить и выбрать правильную тактику боя. Взгляд скользнул по книге, которую Джон положил на тумбочку – она подойдет. Холмс сдвинулся с места, глядя на омегу и задумчиво улыбаясь, сел на мягкую постель и потянулся к книге.

- Хоббит? Майкрофт читал мне эту книгу, в детстве.

- Ты ведь знаешь, что я люблю читать в свободное время, особенно фэнтези, - ответил Ватсон, улыбнувшись и освобождая половину кровати.

- Не знал. Видимо, удалил эту информацию из Чертогов, - извиняющееся отозвался Шерлок, устроившись на кровати и чувствуя приятное тепло, исходящее от Джона, которое смешивалось с легким ароматом яблок, корицы и красного вина.

- Ты засранец.

- Зато с приятным голосом, - Шерлок вздохнул и, перелистнув страницы, остановился на заинтересовавшем его фрагменте:

«Старина Смауг устал, спит, — подумал Бильбо. — Видеть он меня не может, слышать тоже. Не унывай, Бильбо!» Он не знал или же забыл об остром нюхе драконов. Кроме того, у них имеется весьма неудобное свойство — спать с приоткрытыми глазами, если что-то возбуждает их подозрение.

Бильбо заглянул в пещеру. Смауг, казалось, крепко спал и лежал, как мертвый, в темноте, потушив свое пламя, даже дымок не вырывался из ноздрей. Бильбо только хотел спустить ногу на пол, как вдруг из-под опущенного века драконова левого глаза блеснул тоненький красноватый луч. Смауг только притворялся, что спит. Он наблюдал за входом. Бильбо отпрянул и еще раз благословил судьбу за кольцо. И тут Смауг заговорил:

— Ага, пожаловал вор! Я тебя чую, я слышу твое дыхание. Милости прошу, бери еще, тут всего вдоволь, не стесняйся!

Однако Бильбо был не таким уж невеждой по части драконов. Если Смауг думал заманить его внутрь, то он просчитался.

— Спасибо, о Смауг Ужасный! — ответил он. — Я пришел не за подарками. Я просто хотел взглянуть, так ли ты огромен и страшен, как рассказывают. Я не очень верил сказкам.

— И как ты меня находишь? — спросил дракон, невольно польщенный, хотя и не поверил ни одному слову Бильбо.

— Поистине песни и сказки далеки от действительности, о Смауг, Приносящий погибель, — ответил Бильбо.

— Для вора и лжеца ты очень воспитан, — заметил дракон. — Ты, оказывается, знаешь мое имя, но мне твой запах что-то незнаком. Кто ты такой и откуда?

— Я из-под Холма; мой путь лежал через горы, под горами и по воздуху. Я тот, кого никто не видит.

— Это-то я и сам вижу, — ответил Смауг. — Но вряд ли это твое настоящее имя.

— Я — Разгадывающий загадки и Разрубающий паутину, я — Жалящая Муха. Меня избрали для счастливого числа.

— Прелестные прозвища! — фыркнул дракон. — Но счастливое число не всегда выигрывает.

— Я тот, кто живыми хоронит друзей, топит их и достает живыми из воды. Я тот, кто невредимым выходит из костра, из воды, из-под земли.

— Что-то с трудом верится, — усмехнулся дракон.

— Я — друг медведей и гость орлов. Находящий кольца, Приносящий счастье, Ездок на бочках, — продолжал Бильбо, очень довольный своими загадками.

— Это уже лучше! — одобрил Смауг. — Но не очень-то увлекайся! Придержи свое воображение.

Разговаривать с драконами нужно именно так, когда не хочешь раскрыть свое настоящее имя (что весьма благоразумно) и не хочешь разозлить их прямым отказом (что тоже весьма благоразумно). Никакой дракон не устоит перед соблазном поговорить загадками и потратить время на их разгадывание. Смауг не все понял, но кое-что сообразил и, довольный, посмеялся в своей гнусной душе.

«Так я и подозревал, — подумал он. — Ясно, люди с озера задумали какую-то гадость. Презренные торговцы бочками, чтоб мне быть ящерицей! Я не заглядывал туда целую вечность, но теперь я ими займусь!»

- Ты напоминаешь мне Смауга, - сказал Джон, улыбнувшись и перевернувшись набок. – Говоришь загадками, любишь тайны и, - он провел рукой по груди, задержавшись над сердцем, ускоренно бьющимся в грудной клетке, - здесь твое слабое место.