Покажи мне свой мир (СИ)

Я с сожалением подумал о том, что будь у меня несколько пар рук, я смог бы гладить его в нескольких местах сразу, и это было бы здорово. Глупая эволюция. Зачем мне чешуя и чёрные глаза? Лучше бы лишние руки. Я озвучил ему эту идею, и для его возбуждённого тела и не менее возбуждённого сознания этого было достаточно, чтобы кончить.

Он обмяк и закрыл глаза, обессиленно раскинув руки. Я лёг на своей стороне постели, положив ногу на ногу и закинув руки за голову. Собравшись с силами, он подполз ко мне поближе и лёг рядом на бок, обняв рукой и ногой. Наверное, его тоже надо обнять. Я осторожно просунул руку под его спину и прижал к себе так, что он оказался почти на мне. Видимо, ему было удобно, и он почти сразу заснул, прижавшись щекой к моей груди и разметав вокруг своей головы тёмные дреды. Я пролежал так часа полтора, потому что мне было, во-первых, лень подниматься, а во-вторых жалко будить Бэлла. Потом всё же пришлось вставать, чтобы собираться на вылазку. Я осторожно переложил омегу с себя на кровать, накрыл его одеялом и, одевшись, быстро ушёл.

***

Было ещё около двух часов дня, и я надеялся, что нам удастся засветло расправиться с делами и вернуться домой в безопасности. Я спустился в нижний ярус, где, кроме всего прочего, хранились боеприпасы, прихватил с собой две лазерные пушки, метательные ножи и бронежилет. Ребята уже тоже снаряжались, выбирали оружие, строили предположения о том, чем закончится наша рисковая вылазка.

Нас было всего пятеро: я, Роджер, брат убитого Грэга и ещё двое парней из охраны. Я в пол уха слушал их болтовню, занятый своими собственными догадками и предположениями. Наконец, когда всё было готово, мы поднялись наверх, сели в небольшой грузовик, работающий на солнечной батарее, и отправились к городу людей. Доехать на машине было делом получаса, и вскоре мы уже стучались в высокие деревянные ворота Шеридана. Нам ответил хриплый голос.

— Кто?

— Открой и увидишь. Мы пришли вам помочь, — в переговоры, естественно, вступать должен был я.

— Ещё я буду открывать всяким проходимцам! Пошли прочь, кто бы вы ни были.

— Во-первых, глупо отказываться от помощи, когда её предлагают. А во-вторых у нас такое оружие, что мы разнесём ворота в щепки и всё равно зайдём. Да, вот такие у нас методы, открывай давай!

Мои доводы, что естественно, подействовали, и через несколько секунд ворота приоткрылись. В них просунулась голова альфы несколько алкоголического вида и воззрилась на нас круглыми глазами. Полюбоваться-то, собственно, было на что. Я во всей своей лысой красоте, Роджер с синими волосами, Нэд, брат Грэга, с жёлтыми глазами, клыками и когтями, Эшби — бугай на голову выше нас всех (а уж я-то сам к двум метрам) и с шрамированием по лицу и рукам и, наконец, Пол — парень с огненно-рыжими волосами и хитрым прищуром.

— Рот закрой, ворона залетит. Мы тут с вами о деле говорить пришли, а не подрабатывать экспонатами музея.

Я сам нахально открыл ворота до конца и шагнул в них первым, проходя мимо остолбеневшего человека. Зайдя, мы аккуратно закрыли за собой ворота и грозно нависли над этим горе-охранником.

— Ну? Мы пришли говорить о деле. Кто главный? Где его найти?

— Да кто вы такие?

— Мы мутанты. Живём тут неподалёку, можешь заходить в гости. Мы напоим тебя чаем и мило поболтаем. Но сейчас не время — мы знаем, сколько ваших полегло от этой неведомой хрени, которая шляется по округе и жрёт потроха. Так что давай, отведи нас к главному, и мы обсудим план действий. Ну? Топай, топай.

Кажется, от переизбытка мыслей и впечатлений, а может и от страха, альфа решил, что не ему с нами разбираться, и повел нас в центр по кривым узким улицам.

Я уже бывал здесь, когда мы устраивали налёты и уводили к себе омег, но впервые у меня была возможность рассмотреть всё как следует, не спеша. Зрелище город людей представлял собой, откровенно говоря, убогое. Мы шли между деревянных домов, залатанных и покрашенных краской слой за слоем. Домишки ютились и жались друг к другу, низкие закопчённые окна смотрели на нас, как подслеповатые глаза, везде ходили животные, путались под ногами, стоял шум.

Зато очень забавно было смотреть, как останавливаются на улице альфы и омеги, чтобы посмотреть на нашу небольшую делегацию. Мы проходили по живому коридору, сопровождаемые ошарашенными взглядами и шёпотом. Холостые Роджер, Нэд и Эшби подмигивали хорошеньким омегам, и те либо хихикали и отводили взгляд, либо с визгом убегали в дом, под защиту надёжных (ну, или не очень) рук своих отцов, братьев или мужей. Мы торжественно шагали среди опешивших людей, гордо задрав носы и едва сдерживая смех.

Спустя четверть часа мы оказались перед большим домом, расположенным почти в самом центре города. Нам навстречу уже спешил альфа пятидесяти лет с хмурым обветренным лицом и проседью на висках. Подойдя к нам, он окинул нас беглым взглядом.

— Вы мутанты?

— Они самые. Только, вопреки распространённому мнению, мы не едим человечину.

— Вы из Буффало?

— Опять двадцать пять! Нет. В Буффало никого нет, мы истребили ту ветвь, потому что они были опасны. Это произошло около десяти лет назад, но вы, почему-то, этого не знали.

— Зачем вы пришли?

— Может, ты нас в дом сначала пригласишь? М? Так и будем тут стоять?

Он махнул рукой, и мы последовали за ним. В его доме было темно, окна почти не давали света, а свечей было немного. Тёмные стены, грубая деревянная мебель, одна большая комната и кухня с печью и громоздким столом. Крестьянский дом, самый настоящий. Мы расселись за столом, и хозяин дома, не предлагая нам угощения, сразу приступил к делу.

— Так что вам надо?

Я вкратце объяснил, чего мы хотим, как нам важны их омеги и как мы не хотим допустить их исчезновения. Мужик оказался умный, сразу понял, в чём дело и, не раздумывая долго, согласился. Я не сомневался, что так оно и будет — кто ж отказывается от помощи, когда неведомая напасть так и косит твоих людей направо-налево? Люди беззащитны, и альфа, кажется, прекрасно это понимал. Мы же вооружены до зубов, выше людей как минимум на голову (про великана Эшби я вообще молчу), имеем опыт в истреблении всяких гадостей вроде сородичей Боба и уж точно знаем больше, чем люди. Наша помощь была необходима здесь, как воздух.

Мы несколько часов к ряду толковали: я рассказал, что мы обнаружили при осмотре трупа Грэга, как, по моему мнению, выглядит монстр и что надо делать, чтобы его уничтожить. Потом он позвал нескольких альф, которые тоже были «политической верхушкой», если так можно назвать группку наиболее богатых и влиятельных людей. Одним словом, перед нами собрались сливки человеческого общества. Я рассказал им всё ещё раз с самого начала, то есть с того, что не собираюсь делать из них ужин, и заканчивая тем, что мы приедем завтра и обсудим всё детально, выйдем на разведку, посмотрим на следы ещё раз, и может, кто-нибудь да определит, на какого зверя это похоже.

Постепенно на город спускались сумерки, и мои ребята забеспокоились о том, что если стемнеет, мы запросто можем угодить в лапы зверюге по пути домой. Попрощавшись с людьми, мы отправились к воротам, опять ловя на себе изумлённые взгляды. Выйдя из города, мы сели в грузовик и поехали домой.

Сидели тихо, вслушиваясь в тишину, настораживаясь от каждого шороха. До дома оставалось примерно половина пути, когда Пол напряжённо привстал, вслушиваясь в окружающие звуки.

— Я слышу, — скорее выдохнул, чем сказал он.

— Что? Что ты слышишь?

— Кто-то бежит. Прислушайтесь.

К машине, и правда, приближались чьи-то быстрые мощные шаги. Это не было похоже на то, как бежит человек. Удары были более тяжёлые, и их было больше — будто бегут не на двух ногах, а на четырёх лапах.

— Гони! Гони давай к дому! Быстрее, может, ускользнём!

Ночью у нас не было никаких шансов против чудовища, потому что в темноте видели только я, Пол и Нэд. Эшби и Роджер в такой ситуации были совершенно беззащитны перед надвигающейся угрозой. Нэд прибавил скорости, и мы понеслись во весь дух. На мгновение мне показалось, что всё обошлось, когда сильный толчок встретил нас впереди, и машина, несколько раз перекувырнувшись в воздухе, грохнулась на землю. Я при этом почувствовал каждый свой грёбаный внутренний орган: нас всех бросало, будто мы были тряпичными куклами. На несколько долгих секунд повисла тишина, нарушаемая тяжёлым дыханием, стонами и кряхтением, и, наконец, я подал голос: