Вампир поневоле

Если честно, то я искренне надеялся, что дома мне дадут отдохнуть (и не надо язвить, что я и так весь день ничем не занимался – я устал как собака!). Не тут-то было. После ужина (я подозреваю, что Ромка потушил с луком обыкновенную подошву – потому как жевать приготовленное им мясо было невозможно, но не говорить же это ему: ребенок обидится – крышу с дома сорвет…), брат рванул в соседнюю комнату и вытащил гитару.

О нет! Только не говорите мне, что он сейчас будет петь! Этого мяуканья я не переживу!

Ромка ударил по струнам.

Мне как всегда не везет.

Ну ладно, ладно, я соврал! Он поет неплохо. И голос у него есть. Красивый. Высокий. Кажется, женский вариант его называется «сопрано», а мужской – то ли «тенор», то ли «фальцет» – я в этом не слишком хорошо разбираюсь. Есть только одна маленькая проблемка. Большинство сценических песен для таких голосов не приспособлено. Поэтому он поет в одном звучании, музыка идет на пару октав ниже, а оригинальное пение вообще октав на десять сползает куда-то далеко…

Папа с мамой выслушали одну песню и поспешно сбежали из зала. Я хотел смыться вслед за ними, но был выловлен и насильно усажен Ромкой – слушать его пение.

Пристрелите меня кто-нибудь!

К счастью, через час он меня наконец-то отпустил, и я со спокойной душой, чистой совестью и больной головой отправился спать, съев таблетку анальгина. Ой, не надо только мне рассказывать про его опасность и несъедобность! Я это и так знаю! Но голова-то болит, а но-шпа не долбит.

Еще одна хорошая новость (это если считать первой хорошей то, что Ромка перестал петь) – маме полегчало и она собралась завтра пойти на работу. Так что спать я лег радостный.

В четверг я проснулся рано. Часов в одиннадцать. Поспал бы и еще, да какой-то идиот начал звонить в дверь. Для себя я твердо решил, что проверять, кто именно мешает спать, не буду. Так что этот хмырь позвонит-позвонит и уйдет.

Ага, размечтался. Ромке звонки в дверь надоели раньше, чем мне, и мой глубоко любимый братец додумался-таки открыть дверь. Это я понял по тому, что через пару минут он заглянул ко мне в комнату:

– Андрей, Вовка приехал. Ему чего-то надо срочно тебе сказать.

– Я не принимаю, – простонал я. – Аудиенции закончены. Все требования и пожелания предоставить в трех экземплярах в письменной форме. А еще заверить подписями президентов России и Америки… Ах да, еще патриарха. Для полного счастья.

Ромка хмыкнул:

– А папы римского подпись не нужна?

– Нет, – отмахнулся я, садясь. – Папа римский – старый, дряхлый, что его по пустякам гонять.

Так. Вопрос номер один: где мои брюки? Вопрос номер два: где мои носки и почему они не стоят в дальнем углу комнаты?

Брюки обнаружились за диваном. С носками оказалось труднее. Они не обнаружились вообще. Как и рубашка.

Брат задумчиво следил за моими поисками, а потом поинтересовался:

– Андрей, а что с Вовкиными волосами случилось?

– Подстригся он, – буркнул я, заглядывая под стол. Носков там по-прежнему не наблюдалось.

– Я догадался, что не побрился, – ехидно заметил Рома.

– Я не об этом, – отмахнулся я. – Он… – фантазия заработала вовсю: – В монахи он постригся…

– Чего?!

– Ага, – кивнул я, окончательно решаясь на героический поступок – заглядывание в шкаф. – Решил уйти от суеты этого мира…

– Да иди ты!

– Нет, это ты иди! Спроси у него, правду ли я говорю.

Ромка вылетел из комнаты и через несколько минут, когда я раскапывал завалы в шкафу, пытаясь обнаружить хоть что-нибудь не помятое, я услышал, как из зала раздается задушевный голос Вовки. Как раз подходящий для проповеди. В общем, Вовка вдохновенно вешал лапшу на уши Роме…

По крайней мере, когда я вошел в зал, уже более или менее одевшись, господин Данешти возводил очи горе, опускал их долу и вещал, вещал, вещал… Преимущественно о том, как ему хорошо будет в скиту…

Ромка слушал с открытым ртом.

Что ни говори, а приятно, когда у тебя есть друг, понимающий с полуслова. Другой бы начал спрашивать, о каком постриге речь, интересоваться, давно ли я был у психиатра, ну и так далее. Вовка же просто рассказывал.

Сейчас он повествовал о том, как, отсидев положенное время в каком-нибудь монастыре (меня таки подмывало добавить: «женском»), отправится в пустынь, будет питаться там медом и акридами (это саранча такая крупная, дальний родственник господина Данешти – тоже жрет все подряд) и в один прекрасный день на него, опять же по словам Вована, снизойдет озарение.

В этот момент я и заглянул в зал. Вовка оборвал свой монолог на полуслове и вскинул на меня взгляд:

– Наконец-то! У меня уже язык устал лабуду эту молоть! Я же не Фома Аквинский, про религию много не наговорю! Еще бы пара минут и все пошло по второму кругу!

Ромка выпучил глаза:

– Но ты же говорил… Разве это неправда?..

Вован укоризненно покачал головой:

– Такой большой, а в сказки веришь!

Брат обиженно надулся, но тут Вовка поднял с дивана какой-то диск и сунул его в руки Ромке:

– Я тебе игрушку новую принес, иди посмотри.

Ромка подхватил диск и вылетел из комнаты, собираясь установить игру на компьютер. Интересно только куда, если там от всей памяти процентов пять свободных осталось, не больше.

Вообще у Романа стоит сейчас на компе около двадцати игрушек. Он доходит в них до середины, потом монстры начинают его резко мочить (в переносном смысле конечно), и братишка переходит к новой игре, не удаляя при этом старых. Как он объяснял, он надеется когда-нибудь вернуться к ним, да только это не всегда получается… Ладно, шутки в сторону.

Я повернулся к Вовке:

– Чего ты там хотел мне сказать?

Вован хмыкнул:

– Ты в газеты заглядываешь чи как?

– Чи как, естественно! Что я в них забыл? Я по телевизору все, что нужно, посмотрю.

– Я говорю о наших местных газетах.

– Все равно не смотрел.

– Все с вами ясненько…

И Вовка положил на журнальный столик, стоящий перед диваном, сложенную в несколько раз газету.

– Ну на, полюбуйся.

Я очень осторожно развернул газету, словно опасаясь, что это средство массовой информации может меня покусать. Но, естественно, ничего страшного не произошло. Я пролистал ее, по-прежнему не замечая ничего страшного. Лишь один раз взгляд зацепился за объявление в уголке: «Найдена собака. Ротвейлер. Мальчик. На шее – кожаный ошейник с шипами. Верну без вознаграждения. Только заберите!»

Наконец газета была досмотрена, и я поднял взгляд на Вовку.

– Ну и?..

Вован тяжело вздохнул:

– Молодой человек, вы никогда не пытались рассмотреть фотографии в газете, а еще лучше почитать ее? Там есть такие маленькие кляксы, они буквами называются…

Оч-чень смешно! Я аж от смеха удержаться не могу!

Но я все-таки решил последовать его совету и рассмотреть газету повнимательней. И ничего здесь необычного нет… Газета как газета. «Вечерний город» называется.

На первой полосе ничего страшного. Все как обычно: «Мэр решил…», «Городская дума отдумала…», «Суд рассмотрел…» – обычный бред. И вдруг мое внимание привлекла небольшая заметка внизу страницы. Рядом с нею помещалась странная фотография. На ней на фоне одной из центральных улиц города был изображен смутно знакомый накачанный парень с открытым ртом – по-видимому, он что-то кричал в тот момент, когда его фотографировали.

Первые несколько секунд я не мог понять, чего же такого странного в этой фотке, а потом до меня дошло: у парня были слишком острые клыки. И вообще это был один из дракуловских придверных качков.

Я перевел взгляд на статью. Она носила гордое название «Вампиры среди нас».

Я вчитался в текст.

«В последнее время в городе участились случаи таинственного исчезновения людей. Конечно, большей частью это лица, опустившиеся практически на городское дно: бомжи, попрошайки, – но все-таки…

Казалось бы, чего тут нервничать? Пропадают, да и пусть пропадают. Город только чище станет.