Вампир поневоле

– Надо же… Ну все, теперь я собой так гордюсь…

– Смотри не перегордись, – хмыкнул я.

В этот момент в комнату заглянула Ася:

– Мальчики, бросайте, чем вы тут занимаетесь, и идите обедать.

– Ась, да ты что? – запротестовал я. – Какой обед? Меня дома ждут, я уже ухожу.

– Андрей, – укоризненно протянула девушка, – ты что, отравиться боишься? Вовка тебе о моих последних кулинарных опытах рассказал? Так не обращай внимания, брешет он все, никто от этого еще не умер! Пошли, а? Хоть чаю попей!

– Хорошо, – вздохнул я. Девушка еще раз улыбнулась, выходя из комнаты.

Я щелкнул мышкой, закрывая документ с историей жизни Дракулы, когда Вовка внезапно вспомнил:

– Слушай, совсем забыл тебя спросить, а кто из наших недавних знакомых – настоящий Влад?

– Понятия не имею, – пожал плечами я.

– То есть? Неужели ни одного портрета этого Цепеша не осталось?

– Осталось, – вздохнул я, вновь открывая «Микрософт ворд». – Вот только есть две проблемы. Во-первых, единственный портрет – гравюра, а там сходство вообще минимальное. Ну помнишь, в учебнике истории – гравюра, изображающая Ивана Грозного. Сравни те выпуклые глаза и огромные губы с тем портретом, который, по-моему, Васнецов накатал. Ну там, где это царь стоит в полном облачении и с посохом. Ничего похожего! А во-вторых, этот самый портрет – не прижизненный, а посмертный, и нарисован по воспоминаниям современников.

Наконец я нашел страницу с гравюрным портретом Влада Дракулы и показал Вовке:

– Видишь?

На картинке был изображен мужик лет сорока с огромными усами, выпуклыми глазами a-ля Дворжецкий, тонкими губами и прической, которой мог бы обзавидоваться Децл.

– М-да, – протянул Вовка. – Ничего похожего. Знаешь, мне кажется, что если предположить, что один из этих хмырей – выживший завампирившийся Дракула, то, наверное, окажется, что это Черный Плащ.

– Почему? – удивился я.

Вовка щелкнул ногтем по монитору:

– Шрама нет.

– Не вариант, – мотнул головой я. – На портретах знатных вельмож их часто приукрашивали, так что шрам могли просто не нарисовать, а во время знаменитого ночного нападения 1462 года – ну, я про него говорил – он был легко ранен в голову.

– По-твоему, – хмыкнул Вован, – шрам через всю морду лица может быть легким ранением в голову?

– Ну если он выжил – значит, вполне…

– Эй, вы идете чи как? – крикнула из зала Аська.

Я окончательно вырубил компьютер и вслед за Вовкой вышел из комнаты.

В отличие от Вовки Ася накрыла на стол нормально. И лимон был нарезан ровненькими невыжатыми дольками, и колбаса не нарублена шашкой…

Нина Семеновна отказалась попить с нами чаю, заявив, что она недостаточно молода для этого, и сбежала в соседнюю комнату, так что в зале мы сидели втроем.

Еле слышно бормотал телевизор, разговор шел ни о чем, когда Ася внезапно спросила:

– Андрей, а что вы там с Вовкой обсуждали?

Я поперхнулся чаем, не зная, что ответить. Нет, конечно, можно сказать правду, что мы изучали жизнь Влада Цепеша Дракулы. Но как потом ответить на вполне закономерный вопрос, который наверняка последует за этим. Вопрос на тему: «А зачем вам это надо?»

К счастью, Вовка спас положение, вкрадчиво поинтересовавшись:

– Ась, ты еще не передумала? Вернуться на медицинский не хочешь?

– Нет! – рявкнула девушка. – Я тебе сто раз говорила: еще раз спросишь об этом – я тебя четвертую!

– Все, молчу, молчу!

Дело в том, что Ася со школы мечтала пойти учиться на программиста, но тетя Лида заявила, что, во-первых, это работа не для женщины, а во-вторых, у нас в городе программисту делать нечего – работы по специальности все равно не будет (эй, не надо бить меня тапками, я просто повторяю чужие слова!). Поэтому она и начала требовать, чтобы Ася поступила на медицинский. В один прекрасный день Ася сдалась и сдала документы на медика. И все бы было ничего, если бы не одна маленькая проблема: Ася с детства боялась крови и трупов. Тетя Лида убедила ее, что если она будет учиться на психиатра или, там, терапевта, то ни того, ни другого она не увидит. Так и было. До определенного времени. В один прекрасный день Асину группу (а может, и весь их поток, я не вдавался в подробности) повели в анатомичку, где юные медики должны были показать свое знание анатомии на примере трупов. Каждому будущему врачу выдавалась какая-нибудь часть тела, с которой надо было снять кожу, осторожно отделить мышцы… В общем, Ася готовилась к этому знаменательному событию долго и нудно: просмотрела учебники, лекции, закупила валидола… И пошла.

В анатомичке Асеньке досталась, ни много ни мало, человеческая голова… Ася смерила ее взглядом и взяла в руки скальпель… Съев упаковку валидола, сняла кожу. Посмотрела на обнажившиеся мышцы. На скальпель. На мышцы. На скальпель… И сползла в глубокий обморок…

На следующий день Асю попросили забрать документы из института, потому как, если вдруг, не дай бог, Ася пойдет на патологоанатома, вскрывать трупы ей придется только с закрытыми глазами. Конечно, тогда она в обморок падать не будет, но будут падать все остальные… Это она так рассказала тете Лиде.

А вот нам с Вовкой Аська по секрету сообщила, что на самом деле никто ее из института не выгонял, она сама пошла и забрала документы. Это был просто повод, чтобы пойти учиться туда, куда она хотела.

Так что Ася, потеряв год обучения, осенью поступила на программиста и сейчас успешно сдала очередную сессию.

В общем, Вовкина сестра не любит вспоминать, как она училась в мединституте.

Короче, разговор медленно перетек на отвлеченные темы, а потом я и вовсе допил чай и начал прощаться.

Вовка проводил меня в коридор, и я замер, удивленно уставившись на свои туфли. В одном из них, высунув голову наружу, спал маленький котенок. Я осторожно, чуть ли не двумя пальцами вытащил его, и животинка как раз уместилась на моей ладони.

– Что это за чудо? – спросил я у Вовки.

Действительно, кроме как чудом назвать котенка было нельзя. Он был малюсенький, белоснежный, с хвостом размером с мой мизинец и задиристым черным пятном-маской на правом глазу.

Вован подвел ладони под дрыхнущего кошака. Тот сонно мурлыкнул и, не просыпаясь, дернул хвостом.

– Да Аська вчера притащила. Ходила за хлебом, вернулась с ним… Говорит, возле ларька привязался. Ну не выкидывать же.

– Вова! – раздался крик из кухни. – Я тебе сто раз говорила, что я не люблю, когда меня называют Аськой!

– Да ладно тебе, – отмахнулся он. – Скажи спасибо, что я тебя АйСиКью не называю, программист ты мой драгоценный!

– Спасибо! – саркастически бросила девушка, выходя из комнаты и забирая кошака у брата.

– Пожалуйста! – радушно отозвался он.

Я рассмеялся и, захватив свой пакет и попрощавшись, отправился домой.

Когда я уже спускался по лестнице, Вовку внезапно озарило:

– Андрюх, слушай, забыл спросить! – выпалил он, догоняя меня. – А дети у него были? У Цепеша этого?

– Ох, господи, – только и смог вздохнуть я. – Это-то тебе зачем знать?

– Интересно.

– Я тебе все уже в файл сбросил. Прочитаешь там.

– Там – искать надо! – резонно возразил Вовочка. – А ты сейчас расскажи!

– Ох, господи! – Я знаю, что повторяюсь, но что ж делать? – Грехи мои тяжкие… Недавно я что-то про актрису современную слышал, румынскую, которая прямая прапра– и еще фиг знает сколько раз правнучка Цепеша… Так что дети были! Если мне не изменяет мой склероз – трое сыновей. Влад, Мирча и Влад.

Вовка поперхнулся:

– А различал он их как?!

– По порядковым номерам! – только и оставалось огрызнуться мне.

– А Мирча – это в честь старшего брата?

Честное слово, мне уже хотелось его придушить:

– Вов, ну я-то откуда знаю?! При встрече спроси!

– Ага, так он и ответит.

На такой веселой ноте наш диалог и был окончен.