Флаг вам в руки!

сдержался Коля.

— Это не я злой, — улыбнулся старший Всезнай-гель. — Это ты добренький.

— Кто-то едет, — сказала Катринель, глядя на северные холмы.

По дороге пылила вороная лошадь. Темный всадник крепко держался в седле. Остального не было видно — слишком далеко. Иоганн усмехнулся:

— Принцесса, припудрите носик. Сейчас к нам пожалует его высочество.

— Петер?!

— Он самый, собственной горячей персоной.

Принцесса схватилась за медальон, потом за голову, снова за медальон, покраснела, побледнела, — в общем, растерялась девушка.

Солдат тупо наблюдал за эволюциями Катринель.

«Вот тебе и Монтекки, мать их за ногу, с Капулетти, — подумал он. — Короли грызутся, дети любятся. А я, дурак, губищу раскатал, вообразил, что это я на медальоне! Хотел принцессе серенаду написать… Мечтатель хренов!»

Через несколько минут принц подскакал к руинам. Спешился.

Парень он был симпатичный, примерно Колиного роста. Синеглазый и, конечно же, русоволосый. Нос, в отличие от папашиного, сидел на месте, не кривился. Под ним топорщились жидкие усишки.

Черные камзол и штаны принца были вышиты золотом. Коля оценил красные сапоги — явно из кожи птицеящера.

— Ваше высочество, — чуть склонился Иоганн.

— Здравствуйте, — принц говорил приятным баритоном, но солдату отчего-то не понравился и голос. — Принцесса!

Петер спешился, перелез через плиты, припал к руке Катринель.

Девушка тихо спросила:

— Почему вы не отвечали на мои последние письма? В которых я писала о побеге? О том, что буду вас ждать в Зачарованном лесу?

— Ни одного не получал, клянусь! — воскликнул принц. — И подозреваю, папенька велел перехватывать. А вы, вы мои получали?..

— За полгода ни разу, — упавшим голосом сказала Катринель. — Вы не лжете?

— Нет, ваше высочество, — вклинился Иоганн. — Принц действительно писал. Я помогал ему с почтовыми голубями, знаете ли… Обычно они возвращаются. Мои не вернулись. Вероятно, ваши отцы слишком друг друга не любят.

Коле аж зубы свело от этой мелодрамы, он решил уединиться. Он зашел за кучу камней, остановился, наблюдая хмурый предзакатный пейзаж. Красное так трагично оттеняло зелень…

Сзади зашуршали шаги.

— Что, Николас, взгрустнулось? — на плечо солдата легла рука Тилля Всезнайгеля.

— Нет, просто по-маленькому захотелось, — вздохнул парень.

— О! Не буду мешать.

— Ладно, Тилль, я еще потерплю. Вы хотели поговорить?

— Давай присядем.

Они расположились на теплом обломке плиты.

— Я уже слегка пожил на этом свете, — начал волшебник. — Наблюдая за вами с Катринель, я вспоминал свою молодость. Брожение крови, закипание других жидкостей… Славное времечко. Вы многое выдержали вместе, долго прожили в моем доме… Немудрено, что вас тянет друг к другу.

Солдат хотел возразить, но Всезнайгель его остановил:

— Дослушайте, Николас. Вы могли и не думать о своей симпатии к принцессе. Все происходило само по себе. Это нормально. Но она давно влюблена в Петера. Самое страшное, что взаимно. Три года назад они встретились,