Слуга Божий

Я вздохнул и потрепал его по щеке.

— Что ж, — произнёс я. — Пожалуй, приступим к работе. — Я посмотрел в приоткрытые ставни. — Ибо нехорошо, если рассвет застанет нас здесь, прежде чем закончим…

В глазах Бога

Око не видело, ухо не слышало, и в сердце человеческое не пришло, что приготовил Бог тем, кто ему сопротивляется.[133]

Святой Павел

Скамья была узкой и неудобной. Я сидел на ней уже несколько часов, а проходящие мимо слуги и придворные епископа при виде меня издевательски усмехались. Они могли себе это позволить. Покровительство Герсарда, епископа Хез-хезрона было наилучшей гарантией безнаказанности и безопасности. Но я, Мордимер Маддердин, инквизитор Его Преосвященства не привык к такому отношению. Поэтому я сидел мрачный, как грозовая туча. Мне хотелось есть и пить. Мне хотелось спать. Я точно не хотел ожидать здесь аудиенции, я также не хотел видеть епископа, ибо ничего хорошего от него мне ждать не приходилось. Говорят, у Герсарда вчера был приступ подагры, а когда его мучили боли, он был способен на всё. Например на то, чтобы отобрать у меня лицензию, которая и так висела на волоске с тех пор, как я допросил не того человека, которого следовало. В конце концов, это не моя вина, что в мире существуют двойники. Или, по крайней мере, люди очень похожие друг на друга. Вот только кузен графа Верфена, к сожалению, не пережил допроса. И у меня теперь могли быть проблемы. Если у меня отберут лицензию, мир вдруг станет очень опасным местом. Так уж сложилось, что у инквизиторов обычно больше врагов, чем друзей. Конечно, меня бы покинул и Ангел-Хранитель, а жизнь без Ангела трудно себе представить. Хотя, между нами говоря, столь же трудно себе представить жизнь под защитой Ангела. Но я не только её представлял, но и за все эти годы успел к ней привыкнуть.

Наконец подошёл какой-то холёный поп, расточающий вокруг себя аромат дорогих духов, и посмотрел на меня свысока.

— Маддердин? — спросил он. — Инквизитор?

— Да, — ответил я.

— Его Преосвященство ждёт. Двигайся же, приятель!

Я проглотил оскорбление и только постарался запомнить это наглое лицо. Даст Бог, встретимся при более благоприятных обстоятельствах. Даже епископские слуги могутсо временем попасть в наши мрачные камеры. И поверьте мне, там они теряют даже намёк на презрение к сидящему напротив них инквизитору. Я встал и вошёл в покои епископа. Герсард сидел, склонившись над документами. Его правая рука была вся в бинтах, что означало — приступ подагры не был, к сожалению, сплетней.

— Маддердин, — произнёс он таким тоном, будто это было ругательством, — почему ты, собственно, ещё жив, негодяй?

Он поднял взгляд. По глазам было видно, что он, похоже, немного выпил. Лицо его было обсыпано аллергическими пятнами. Выходит, дело хуже, чем я предполагал.

— Верный слуга Вашего Преосвященства, — произнёс я, низко кланяясь.

— Мордимер, ей-Богу, отберу у тебя лицензию! Что там за вздор в последних докладах? Что такое Церковь Чёрного Преображения?

— Ни о чём таком я не писал, Ваше…

— Именно! — крикнул он, и его голос сорвался во время этого крика, а пятна на щеках ещё больше покраснели. — Зачем я тебя держу, дурак, если узнаю о новых ересях от кого-то другого?

Я в жизни не слышал о Церкви Чёрного Преображения, поэтому решил благоразумно промолчать.

— Новая секта, — сказал он, глядя на меня исподлобья, — основанная и руководимая человеком, называющим себя апостолом Сатаны. Будто бы, это какой-то священник, занимающийся чёрной магией. Говорят, эта секта уже обрела изрядное число приверженцев. Ты должен его найти, Маддердин, и доставить ко мне. И, ради Бога, поторопись, не то покончу с тобой.

— Знает ли Ваше Преосвященство, где его искать? — спросил я самым смиренным тоном, на какой только был способен.

— Если бы я знал, где его искать, не приказывал бы это делать тебе, идиот, — отрезал епископ и помассировал себе локоть. — Маддердин, чем я согрешил перед Господом,что Он наказал меня такими людьми, как ты?

Я снова решил, что лучше не отвечать, и лишь низко поклонился.

— Иди уже, — Превосходительство утомлённо махнул левой рукой. — Убирайся и не возвращайся ко мне без этого человека. Да, и ещё одно. Я слышал, что они проводят ритуалы с жертвоприношением девственниц или новорожденных, или что-то там ещё… — прервал он, чтобы вновь помассировать себе локоть.

— Когда я могу обратиться к казначею Вашего Преосвященства? — спросил я, оставаясь низко склонённым. Тихим и кротким голосом.

— Вон! — рявкнул епископ, а я подумал: ну что ж, попробовать стоило.

Я попятился, а когда за мной закрыли двери, облегчённо вздохнул. Надо было приниматься за работу, но, по крайней мере, моя лицензия была пока в безопасности. Только плохо же мне придётся, если не найду еретика. Но ещё придёт время об этом беспокоиться. Я вышел из дворца епископа и вдохнул свежего воздуха. А, вернее, воздуха сточныхканав и притонов. Ибо так пахнет Хез-хезрон. Говорил ли я уже вам, что это наиотвратительнейший из отвратительных городов? Вроде бы, век тому назад король Мервид Златоустый приказал сжечь Хез-хезрон, дабы построить на его месте взлелеянный им в мечтах Город Солнца. Но раньше, чем Мервид сжёг город, сожгли его, и замысел скончалсяестественной смертью.

***

Сейчас я должен был разыскать близнецов и Смертуха. Дело, в общем, было простым — должны были где-то играть в карты или кости, а я ведь знал их излюбленные места. Первым была корчма «Под Быком и Жеребцом», однако хозяин там лишь развёл руками.

— Обыграл их заезжий шулер, — сказал он, — и я слышал, что они подались на заработки.

Я вздохнул. Как обычно дали себя провести невесть кому. И то хорошо, что не убили его, иначе пришлось бы их искать в подземельях бурграфа. Но слово «заработки» могло означать различные вещи. И необязательно приятные.

— Какие заработки? — нехотя спросил я.

— Мордимер, ты знаешь, я не люблю слишком много знать, — ответил корчмарь, которому я разрешал обращаться ко мне по имени, ибо мы когда-то вместе воевали под Кир-каралатом. А ветераны Кир-каралата равны меж собой, хоть бы не знаю какая, их разделяла сословная пропасть. Таков был неписаный закон. Впрочем, немного нас тогда осталось. Очень немного, я бы даже сказал.

— Корфис, — произнёс я спокойно, — не усложняй. Я получил приказ и если их не найду, то не выполню его. А тогда с меня сдерут шкуру. Я тебе должен пять дукатов. Наверное, ты хотел бы когда-нибудь получить их обратно?

— Семь, — он хитро посмотрел на меня.

— Пусть, — согласился я, ибо с тем же успехом могло быть семьдесят. И так у меня в кошеле бренчали лишь два одиноких полугроша. И, ей-Богу, они не собирались множиться.

— А может обделаем дельце? — спросил он и посмотрел на меня испытующе.

— Ну?

— Этот шулер здесь. Я дам тебе деньжат; обыграй его и получишь пятую часть выигрыша.

— Сорок процентов, — ответил я машинально, хотя и не намеревался соглашаться.

— Что? — он не понял.

— Половину.

Он покачал головой и какое-то время думал.

— Дам тебе половину, — заявил он и протянул ручищу: — По рукам, Мордимер?

— Ты знаешь, что я не играю, — сказал я, злясь, что дал себя втянуть в этот разговор.

— Но умеешь. А большинство играет и не умеет, — возразил он нравоучительно. — Ну?

— Сколько у него может быть?

Корчмарь склонился ко мне. От него несло пивом и тушёной капустой. Как для Хез-хезрона, даже неплохо. Мне знакомы запахи и похуже.

— Может триста, может четыреста, — дохнул он мне в ухо. — Есть за что биться.

— Обычный мошенник или магик?

— А кто его там разберёт? Выигрывает уже неделю. Два раза его пробовали убить.

— И?

Корфис молча провёл пальцем по горлу. — Он хорош, — добавил. — Эх, Мордимер, если б ты захотел играть. Какое состояние мы бы заработали, парень.

— Где Смертух и близнецы?