Слуга Божий

— Спасибо, Лонна, — сказал я. — Не пожалеешь об этом.

— Уже жалею, — хмыкнула она. — Я всегда мечтала о спокойной жизни, Мордимер. Об изысканной клиентуре, красивом доме и весёлых девочках. А что имею вместо этого? Инквизитора, который допрашивает меня в собственном доме, и прелата, замешанного в сношения с самим дьяволом.

Я вспомнил, что кардинала Белдария и в самом деле называли Дьяволом из Гомолло, от названия родового поместья. Впрочем, называть его дьяволом не имело особого смысла, ибо кардинал самое большее был злобным гномом, а до дьявола ему было так же далеко, как мне до ангела. Но известно, что чернь любит яркие эффекты. Конечно, это совсем не означало, что кардинал был неопасен. Наоборот, очень опасен, если бы кто-то осмелился встать на его пути. Но своим путём, интересно, почему церковь была снисходительна к этому благочестивому садисту? Откуда у него взялись такие сильные тылы? Многие сановники за меньшие грехи получали пожизненный срок в монастыре, обычно в крепко замурованной камере, под неусыпным надзором стражи. Или им просто подавали вино, после чего они умирали от заворота кишок.

Впрочем, всё это было неважным. Не мне надлежало оценивать правильность действий Церкви относительно грешников. Я — Мордимер Маддердин — был карающей десницей Церкви, а не его мозгом. К счастью. А то, что при случае я мог соединить приятное с полезным и, служа Церкви, служить также и самому себе, было только дополнительной причиной, из-за чего я любил работу. Не говоря уже о том, что бытие инквизитора и бывшего инквизитора различается ни больше, ни меньше, чем жизнь отличается от смерти.

— Хорошо, Лонна. — Я встал с кресла, хотя сиделось в нём исключительно удобно. — Ради собственной пользы держи ротик на замке, — я приложил палец к её губам.

Она пробовала отдёрнуть голову назад, но я придержал её за волосы левой рукой. Она стояла, выгнувшись, с запрокинутой назад головой и громко сопела. Но вырваться не пробовала. Я провёл кончиком указательного пальца по её полным губам.

— Будь послушной девочкой, — сказал я, — ибо знаешь, Лонна, если я б когда-нибудь узнал, что кто-то шепнул в городе, будто Мордимер Маддердин ищет прелата Бульсани,то тогда мог бы к тебе вернуться, жемчужинка, — усмехнулся я ласково, — и знаешь, кого привёл бы с собой? — Я не ждал ответа, впрочем, Лонна была слишком напугана, чтобы что-то из себя выдавить. — Я привёл бы моего друга Смертуха, который некогда признался мне, что очень ему приглянулась одна сисястая хозяйка борделя. И он с большой охотой покувыркался бы с ней часик-другой. И поверь мне, жемчужинка, после такого опыта ты не была бы уже той же девочкой, что прежде. — Я отпустил её и дал упасть в кресло.

— Не надо мне угрожать, Мордимер, — сказала она тихо, и я видел, что у неё дрожат руки.

— Да, не надо, — согласился я, — и мне даже это совсем не нравится. Но я знаю, что это сильно облегчает жизнь. До свидания, Лонна. Если буду в городе, забегу вечером исделаю для тебя этого шулера.

Она больше не отозвалась, поэтому я вышел. Гритта открыл передо мной ворота.

— Всегда вам рады, господин Маддердин, — сказал он, но на сей раз я решил больше не давать ему чаевых. Хорошего понемногу.

Второй раз за день мне предстояла милая прогулочка к амбарам. Что ж, следовало известить Хильгферарфа о том, что он может поставить крест на своих деньгах. Жаль, ибочетыре с половиной тысячи крон — прекрасное состояние. За такие деньги можно убить, хотя я знал и таких, что убивали из-за пары хороших кожаных сапог или манерки[140]с горячительным. Да-а, жизнь в Хез-хезроне не была ценным товаром, и тем, кто смог сберечь её подольше, было чем гордиться. Хильгферарф всё ещё был в своей конторе, но когда меня увидел, высоко поднял брови.

— Господин Маддердин, — произнёс он. — Какие-то новые вести? Я рассказал ему всё, что услышал от Лонны, ясное дело, не раскрывая источника информации. Однако, подозреваю, он не был настолько глуп, чтобы не догадаться. По мере того, как говорил, я видел, что его глаза темнеют. Что ж, он ведь прощался с четырьмя с половиной тысячамикрон. Это, похоже, приносило боль. Когда я закончил, он достал замшелую бутылочку вина и разлил нам в маленькие кубки. Я попробовал. Прекрасный вкус был у этого бывшего грузчика. Я сказал ему об этом, и он поблагодарил кивком.

— Что сейчас собираетесь делать? — спросил он.

— А что я могу сделать? — ответил я вопросом. — Думаю, на этом моё задание закончено.

— Однако, обсудим, — вежливо произнёс он. — Прелат Бульсани работает на Дьявола с Гомолло. И мы оба знаем, что кардинал обладает огромным состоянием. Итак, можем ли мы полагать, что Бульсани ещё не преуменьшил своих запасов наличности, а может даже их приумножил?

Бог мой, — подумал я, — «итак, можем ли мы полагать», — говорил этот бывший грузчик. Неужто, он брал уроки хороших манер и красноречия? А, может, был дворянским бастардом, подброшенным в доки матерью-кукушкой?

— Может да, может нет, — возразил я. — Шесть девственниц с юга могли обойтись ему примерно в четыре тысячи, плюс-минус триста в зависимости от того, на самом ли деле они были очень красивыми, как торговался, а также — насколько в них нуждался. Но подозреваю, что эти девушки должны стать даром Белдарии, а это означает, что прелат потратил свои, а не чужие деньги. Ну, конечно, если вообще можно сказать, что когда-либо эти деньги были его.

— Да-ааа, — Хильгферарф постучал костяшками пальцев по столу, — чего этот идиот мог хотеть от Дьявола?

— Ну, так далеко моя проницательность уже не простирается, — я пожал плечами, — но, всё же, думаю, что лучше этим не интересоваться.

— Может быть, может быть… — Хильгферарф задумчиво покачал головой, и его задумчивость мне крайне не понравилась. — Ну, хорошо, — добавил он уже бодрым голосом, как бы очнувшись от какого-то полусна. — Маддердин, я хочу, что бы вы отправились в Гомолло и проверили, там ли Бульсани, и притащили его ко мне. Разумеется, живого.

— А скатерти-самобранки вы не желаете, — спросил я без тени иронии в голосе, — или дубинки-самобойки?

— Очень смешно, — он посмотрел на меня тяжёлым взглядом. Он явно не привык, чтобы ему отвечали подобным образом. Но зато я привык к тому, что мне пытались давать разные идиотские задания. К моему сожалению, за часть из них я, всё же, брался.

— Вы не подумали, господин Маддердин, что ваши люди могут быть в Гомолло? Или, хотя бы, направляться в ту сторону?

— Нет, — искренне возразил я. — Очень сомневаюсь, что они узнали то же, что и я.

Но в тот момент, когда я произносил эти слова, сам начал задумываться. Фактом было то, что Смертух и близнецы исчезли из города. Конечно, я ещё не исчерпал всех возможностей, точнее ни одной. Я не пошёл к бургграфу и не спросил, а не упрятал ли он их намедни за какие-нибудь прегрешения? Будь у них деньги, наверняка сидели бы в борделе, причём, до тех пор, пока у них не закончилась бы наличность. Но у них не было денег, а был заказ, который они подрядились выполнить. Я не думал, что они решили надутьХильгферарфа. Это было не в их стиле. Пёс не гадит там, где ест, — говорила старая пословица, а они слишком хорошо представляли, сколько можно заработать в Хез-хезроне. И как быстро здесь потерять репутацию. А репутация была всем, чем мы владели.

Однако вылазка в Гомолло ради спасения Смертуха и близнецов не казалась мне особо заманчивой. Видите ли, мы не друзья по гроб жизни, делящие последний кусок хлеба ивспоминающие у камина, да с горячим пивом[141],случаи взаимопомощи. Конечно, нам сподручно вместе браться за некоторые поручения, и мы сыгранная команда. Сыгранная, потому что парни знают, кого слушать. Но на этот раз они взялись за дела, которые были выше их сил. И им придётся за это заплатить. Понятно, что картина «Смертух и близнецы в подземельях Гомолло» не будила во мне радости, но я не видел причин, чтобы рисковать ради них репутацией, лицензией, а тем более жизнью. Я был уверен, что кардинал не поколебался бы развлечься в своих казематах с инквизитором и счёл бы это милым развлечением после трудов праведных. Но глядя с другой стороны, я всё же понимал, что мне будет трудно собрать подобную группу. В конце концов, не за все заказы я мог браться в одиночку. Мордимер Маддердин был для думанья, приёма заказов и торга за гонорар, зато трудно найти кого-то, кто лучше Смертуха владел бы саблей, а зловещие способности близнецов удивляли даже моего Ангела-хранителя. Кроме того, мы были знакомы так давно, что временами могли понимать друг друга без слов. Так что я потёр подбородок, ибо оказался, как это красиво говорится, перед дилеммой. Хильгферарф явно решил помочь мне в её разрешении.