Художники смерти

Мне сразу же вспомнилась история, рассказанная Ольгой в день нашего знакомства. Ей, видимо, тоже, судя по тому, как задумчиво она кивала собеседнице. Проверить версию с вампиром не мешало, хотя мы и были сейчас одиночками. Такое соображение я и высказал, как только нам удалось спровадить соседку. Полдня все равно было потеряно, поэтому остальное время можно было посвятить отдыху, чтобы завтра уже не отвлекаться ни на что.

Мы оставили мотоциклы в рощице и прошли пешком до того места, где была обнаружена корова. С каждым шагом я чувствовал, как протаивают перед глазами сочные, хотя и нечеткие краски биоэнергетических полей. Живые деревья уже виделись не просто как покрытыми желтеющей листвой. Они походили на потухающий костер со слабеющим пламенем — осень заставляла их готовиться ко сну. На сохнущей траве тонкой пленкой лежали следы охотников, милиционеров и просто случайных посетителей. Из этой массы колючей опасностью выделался лишь один шлейф. Но это бы не вампир. Я судорожно вспоминал образы, которые наставники рисовали мне в астрале. Получалось, что впервые мы столкнулись с работой оборотня.

Ольга это поняла. Когда мы увидели, что следу существа повернули к городу, спутница остановилась и вопросительно посмотрела на меня. По идее, даже если мы были бы на официальном задании, оборотень и его действия не касались нашего вида. Ввязываться в разборки с сильным существом просто так не было желания тем более. Тем не менее, любопытство, а, может, проникновенный рассказа бабы Зины подтолкнул нас продолжить выслеживание. Мы вернулись на минуту за мотоциклами, и, уже верхом, последовали за охотником.

Остатки присутствия оборотня не спутаешь ни с чем. Он охотится, как и вампир. Но если наши методы отстроены с хирургической точностью, основаны на быстроте и тактической гибкости, оборотень со звериным коварством рвется к цели. Проводя иное сравнение, можно представить, что вампир это тонкий кинжал, а оборотень — здоровенный топор. Они опасны оба, особенно в умелых руках, но каждый — по своему. Наш охотник ломился напрямую к своему убежищу, не стараясь хоть как-то замести следы. Если он почует, что его преследуют, он изменит тактику, станет хитрее. Но в этом — еще одно отличие его от вампиров, которые всегда предпочитают заранее скрыть свое вторжение.

Ольга кивнула на добротные ворота — да, наш путь оказался недолог. Оборотень пришел сюда и не покидал жилища. Действуя так же нагло, можно было прихватить его прямо здесь, но, прикинув расстояние до нашего дома, я придержал спутницу.

— Нельзя охотится рядом с убежищем. Нам тут еще жить. Вот перед отъездом, если будет желание, вправим волчонку мозги, идет? — Настроившаяся на схватку Ольга расслабилась и кивнула.

Оставив местное население с их проблемой, мы вернулись к своим планам по улучшению жизни вампиров. Самым интересным, как и следовало ожидать, оказались записи Загрехова. Мы выяснили, что ученые несильно продвинулись в исследовании с 1991 года — словно их кто-то сдерживал, причем не на видимом уровне. Эксперименты по исследованию передачи энергии срывались один за другим и прервались окончательно после исчезновения того экстрасенса, что вылечил дочку Загрехова таким странным образом. Это наводило на интересную мысль. Неизвестный вампир, имя которого не упоминалось в записях, мог быть ренегатом, желавшим прославиться среди людей. Он передал ученым кое-какие знания и помогал в исследованиях. Но соплеменники узнали об этом и приняли меры для того, чтобы ликвидировать утечку информации. Несомненно, что, если бы вампиров интересовал успех людей в этом исследовании, в НИИ трудился бы не один специалист по энергетике.

— Все, тупик. — Я отодвинул стул от компьютера и встал, посмотрев заодно на часы. Они показывали третий час ночи. Ольга, пристроившаяся рядом, открыла глаза. Напарница дремала уже давно, оставив меня наедине с записями.

— Нет сведений о покупателях энергии?

— А нет никаких покупателей. Они топчутся на том же месте, что и пять лет назад. Без вампиров Загрехову не раскрыть секреты передачи энергии. Так что об этом не стоит беспокоиться. Но сведения все равно интересные. Ты скопировала рассказы наших ребят?

— Конечно. — Ольга подала диски с видеозаписями наших бесед с Загреховым и опричником. Я положил их в пластиковый контейнер заодно с целой пачкой CD, на которых содержались данные о работе отдела резервных механизмов НИИ психологии и катастроф. Патриотизм или желание получить прикрытие в случае нужды заставили меня подготовить подарок Сержу. Я решил отправить данные как анонимный информатор в самое ближайшее время. Не то, чтобы я рассчитывал на признательность, скорее, хотелось, чтобы вампиры знали о действиях людей.

Глава 31

Руководитель опричников регионального масштаба занимал должность, далекую от церкви. Возможно, впрочем, что именно чин помощника прокурора области помогал его подчиненным относительно безнаказанно вершить свой вариант правосудия. Высокий статус в мире позволял опричнику не опасаться и за себя — нападать на человека, за которым стояло две системы, государство и братство, было вдвойне опасно.

Но этот факт сыграл нам на руку — как известно, лишь чувство опасности воспитывает осторожность. Наш объект, напротив, казался по-детски беспечным. Впервые мы увидели его на крыльце Дома юстиции — целого комплекса зданий, где размещалась и прокуратура, и суды нескольких инстанций. Невысокий, сутулый человек с белоснежной шевелюрой казался еще меньше из-за синей формы прокурорского работника. Лишь наше зрение позволяло выявить его жесткую, подавляющую волю, которая воздействовала на окружающих подобно рывку поводка на собак.

Опричник мельком взглянул на двух человек у мотоциклов и заметно подобрался. Я увидел, как рука Ольги скользнула за спину, под куртку, и предостерегающе положил ладонь ей на плечо. Место выглядело, мягко говоря, не подходящим для расправы. Дверь закрылась за нашей целью, и напарница расслабилась.

— Я бы успела… — Ольга одернула полу куртки, резко пряча рукоятку метательного ножа.

— Не сомневаюсь… Но сдается мне, что наш друг не так прост, как тебе показалось. Лучше подождем вечера. — И, забыв на время о нашем объекте, мы направились в город.

С каждым днем здесь, в центре Сибири становилось холоднее. Когда мы выгоняли утром свои мотоциклы, трава под ногами шуршала от инея. Колючий ветер встретил нас в дороге, но сейчас отступил, и слабое октябрьское солнце отдавало городу последние кусочки тепла, как прощальные поцелуи лета. Люди уже не верили светилу, кутались по утрам в шарфы и поднимали воротники курток. Мне же вдруг захотелось забыть о войне, которую мы начали, сбросить оружейную сбрую, стянувшую тело, и пойти гулять в парк. А там, шурша опавшими листьями на тропинках, ни думать ни о чем, даже о красоте и чувствах, просто идти и вдыхать чистый, подмороженный за ночь воздух.

Автомобиль, пристроившийся к нам от Дома юстиции, нарушил благостное расположение. Ольга заметила слежку и, мотнув головой в блестящем шлеме, направила свой двухколесный транспорт в центр. После долгого блуждания по сплетению улиц, наши преследователи оставались на своем месте. Тогда, уже не смущаясь их обществом, мы направились за город.

На пустой трассе автомобиль начал нагонять нас. Чтобы облегчить задачу противникам, мы свернули на первом же проселке и нырнули в небольшую рощицу. Тишина природы ударила по ушам сразу же, как только мы заглушили двигатели. Лишь взвывание боровшегося с глинистыми колеями ВАЗа с неизвестными нарушало ее. Наконец, такая езда им, видимо надоела. Хлопнули дверцы — я чуть прищурился, отключая мешающую картинку физического мира. Четыре быстрых и сильных фигуры, стояли в паре сотен метров, буравя лес взглядами, как лучами фонарей. Наконец, они поплыли в нашу сторону. Ольга также видела их, но на всякий случай я показал ей на дорогу, прижав большой палей к ладони. Спутница кивнула и мы, оставив мотоциклы, двинулись к нашим противникам.