Паутина миров(СИ)

- А где же был я?

- Тебя не было рядом. Я долго искала тебя, звала, но ты так и не появился. Зато я обнаружила неизвестную могилу. Ни креста, ни надписи, ни даты не было на ней. Лишь холмик осыпающейся земли, и... - Настя замолчала, пытаясь сдержать слёзы.

- И что? - спросил Алекс, когда спазм у женщины прошёл.

- И твой магнитофон на этом холмике. Ржавый, истлевший, развалившийся на части. Будто он пролежал здесь десятки лет. Однако я узнала его, и всё поняла, решив тогда, что ты умер. Не знаю, почему я так подумала, но этот магнитофон подсказал мне, что в могиле лежишь ты. Уже не помню, сколько я проплакала тогда над этим холмиком, но мир стал меняться вокруг меня. Солнце скрылось за чёрными тучами. Океан превратился в зловонное болото. Пальмы исчезли, а вместо них появились корявые деревца, какие растут в тундре. В общем, я поняла, что нужно возвращаться.

- И ты вернулась?

- Да, я вернулась.

- Тебе никто не мешал по дороге?

- А почему ты спрашиваешь?

- Ну, - Алекс замялся, - мало ли? Мир ведь стал другим.

- Нет, - Настя покачала головой. - Мне никто не мешал.

- Что было потом, когда ты выбралась из яйца?

- Ничего особенного, если не считать того, что ты не вернулся. - Анастасия Романовна тяжело вздохнула. - Вот так.

- Мне очень жаль, Настя!

Алекс был искренен в своём сожалении, и Лариса, почувствовав это, отвернулась. Её глаза потемнели, она кусала губы, чтобы только не расплакаться.

- А уж как мне жаль! - Настя куталась в платок. Её знобило. - Да и тебе должно быть не всё равно. - Женщина потянулась за сигаретами, и, закурив, продолжила. - Примерно через месяц от сердечного приступа скончался твой дедушка. Не перенёс старик твоей пропажи. Баба Аня пережила его на год, и тихо угасла от тоски и безнадёги. Ну, а Сергей утонул ещё года через три, когда в пьяном виде ловил рыбу на Блошином озере. Вот такое кино.

Анастасия Соболева замолчала, быстро затягиваясь, и пуская дым перед собой. Василий захрапел, уткнувшись лицом в тарелку с огурцами. Лариса Петровна смотрела в окно остановившемся взглядом. А Ранецкий курил, и думал, рассказывать ли Насте уже свою историю о событиях в яйце.

И он рассказал, посчитав, что не поведать об этом нынешней Анастасии Романовне, было бы не честно по отношению к той прекрасной девушке Насте, которая умерла в каком-то ином мире, от любви к нему, Александру Ранецкому.

Лариса вышла во двор, чтобы не слышать о чужом счастье и несчастье. Василий проснулся, и потянулся к бутылю, ибо плохо понимал, о чём разговор. Настя сидела ошарашенная услышанным, и полностью протрезвевшая после того, как узнала, от чего она умерла в другой жизни.

- Вот такой апофегей! - подвёл итог Алекс.

- Чёрт возьми! - после долгого молчания прошептала Анастасия. - И как мне к этому относиться?

- А мне? - Ранецкий пожал плечами. - Представь, что я почувствовал, кода увидел тебя?

- Кто ж знал, Саша? - тихо ответила Настя. - Если бы я точно знала, что сегодняшний день когда-нибудь наступит, я бы попыталась дождаться этого дня.

- Я бы тоже попытался! - честно признался Алекс.

Василий хватанул очередную порцию бражки, и перегнулся через стол за гармошкой. Его пальцы перебирали чёрно-белые кнопки, а расстроенный инструмент в ответ пиликал что-то из репертуара звёзд Сан-Ремо. Потом Изольдов вдруг прекратил музицировать, и замер на стуле, напрягшись всем телом. Далее он отбросил гармонь, резко подскочил, и быстро направился к двери.

- Пойду, отолью! - проинформировал он.

Настя с Алексом остались вдвоём. Через окно было видно, как Лариса ходит по двору, и о чём-то разговаривает сама с собой. Василий споткнулся, и громко выругался в том смысле, что, мол, понаставили тут. Послышался металлический лязг катающегося ведра. Издалека, словно из другой жизни, донёсся нарастающий звук летящего самолёта.

- Ты замужем? - нарушил молчание Алекс, хотя догадывался, каков будет ответ.

- Как видишь, - равнодушно ответила Настя.

- Значит, теперь ты Изольдова?

- Выходит, так. - Анастасия посмотрела на Ранецкого. - Расскажи о себе.

- Я тоже был женат. Когда-то давным-давно. У меня двое детей, - похвастался Ранецкий, хотя теперь, после произошедших метаморфоз, уже не был уверен в этом. Они - взрослые уже. Парню вот двадцать лет стукнуло, а дочке - семнадцать. Живут с моей бывшей женой. Видимся, к сожалению, очень редко. В общем, не заладилось у нас.

- А я вот не сподобилась на детей, - дрогнувшим голосом произнесла Настя, и Алекс понял, что она тихо плачет. - Я ведь любила тебя, а потом ждала. Долго ждала, и всё к яйцу ходила. Мечтала, что когда-нибудь откроется оно, а оттуда ты выйдешь. Но - нет! Наша сказка оказалась слишком короткой: всего лишь один день.

- Сказки всегда короткие! - Ранецкий смотрел на Анастасию, и пытался отыскать в её лице черты той Насти. - Если, конечно, это сказка. Длинными бывают только южноамериканские сериалы.

- Молодёжь постепенно уезжала из Глуховки, - словно не слыша Алекса, продолжала Настя, - пока не разъехалась совсем. Остались лишь старики, и такие вои как Васька. Ну, и я с ними. Сама бы уехала, да некуда и не к кому. Потом, в течение года умерли мои родители, и осталась я совсем одна. Прошло несколько лет после твоего исчезновения, и я поняла, что Изольдов теперь и есть моя судьба. Он, в принципе, неплохой человек. Добрый, покладистый, и меня любит. Только слабохарактерный слишком: чуть что - за стакан. Поженились мы, и, видит бог, я не видела в жизни более счастливого человека, чем Вася. Вначале, я пыталась отвратить его от пьянства, но эти попытки привели к тому, что сама начала пить. Сначала - понемногу, а потом - втянулась. Теперь вот вдвоём употребляем. И, знаешь, - Настя улыбнулась доброй искренней улыбкой, - я по-своему счастлива. Потребности у нас минимальные, сад, огород, животина - всё своё. Куры да яйца в изобилии. Держим коз, молоко да мясо имеем. Порося вон взяли на откорм. К холодам заколем. А дальше, как бог даст. Нам ведь много не надо, да и привыкли мы.

- А я вот решил у вас поселиться, в Глуховке.

И Алекс рассказал про свои планы о жизни на свежем воздухе, о натуральном хозяйстве, охоте и рыбалке, о больных родителях и о фантастических романах.

Вернулся Василий и снова взялся за гармонь. Пришла и Лариса. Она посмотрела на Алекса, потом - на Настю, и молча села. Конечно, Лора знала, о чём они разговаривали наедине, но не считала возможным открыто обижаться. Слишком уж мало ещё связывало их: Сашку и Лариску.

Дальнейший разговор не клеился, затухая в самом начале. Брага не пьянила, превращаясь в организме в воду. Близился вечер, а вопрос с ночёвкой никак не разрешался. Учитывая это, Алекс с Ларисой начли прощаться.

- Теперь будем чаще встречаться! - обрадовался Вася. - У меня скоро ещё партия бражки дойдёт.

- Да ладно тебе! - Настя шутливо хлопнула мужа по спине. - Будет уже. Всё бы тебе о браге да о бражке.

- Ну, мы пошли! - Лариса крепко взяла Ранецкого под руку. - У нас тут дела ещё.

- До свидания! - Алекс взял оставленное у входа ружьё. - Хорошо, что не пригодилось.

- Заходите, будем рады!

- И вы не проходите мимо!

- Пока - пока!

После посещения Изольдовых Алекс с Ларисой направились к дому Соколовых, который находился в низине, и мог пострадать от наводнения. Вода отступила, приняв свой нормальный уровень по береговой линии Блошиного озера. Подсыхающая грязь увесистыми комьями липла к обуви. В огромных лужах с неподвижной водой отражалось лишь небо с редкими всклоченными облачками. Омытые дождём заросли бурьяна приобрели ярко зелёные тона, и теперь контрастно выделялись на фоне чёрной земли и серых заброшенных домов.

Ноги вязли и скользили по жирному чернозёму. Алекс забрал у Ларисы топор и заткнул за пояс.

- Держись за меня, красавица!

Лора схватилась за руку Ранецкого и крепко прижалась.

"Вот так бы до конца жизни! Рука об руку!" - мечтательно подумала женщина. - "С милым-любимым!"