Паутина миров(СИ)

"Скоро ночь, а я так ничего и не решил!" - Закуривая, Алекс прикинул, сколько времени осталось до захода солнца. - "Часа полтора-два", - решил он. - "Значит, уже ничего не успею. И, что?"

Гремя посудой и бутылками, в комнату шумно ввалилась чета Изольдовых. И, если днём, они походили друг на друга, как двойняшки - пьяные, неряшливые и неухоженные, то теперь отличались одна от другого, словно посланцы из разных миров.

Василий выглядел так, как и должно выглядеть деревенскому любителю дяди Сэма, а вот Настя... Анастасия Романовна за эти несколько часов изменилась до неузнаваемости. Голубое платье в чёрный горошек обтягивало её стройную красивую фигуру, при том, что руки и плечи оставались обнажёнными, а длинна платья сантиметров на пятнадцать не доставала коленок. Изящные туфли на высоком каблуке значительно усиливали впечатление, а если учесть шикарные длинные волосы, маникюр под цвет туфлей, а также умелый макияж на лице и многочисленная бижутерия в тон всему, что было расписано выше, то Настя, именно Настя, а не Анастасия Романовна, выглядела теперь лет на тридцать, а то и на все двадцать восемь. Факт! Настенька была трезва, улыбалась довольная собой, оставалась удовлетворённой произведённым эффектом, и чувствовала всеми своими женскими инстинктами, что очень впечатлила Сашку, чего, собственно, и добивалась.

Видя это, и понимая все контексты с намёками, и подтексты с обстоятельствами, Лариса поджала недовольно губы, яростно фыркнула и гордо ушла в спальню.

- Я скоро! - сообщила она, и выразительно посмотрела на Алекса. - Буду через пять минут.

- Это долго! - возмутился Васька. - Трубы горят, Лариса Петровна!

- Тогда начинайте без меня! - послышался приглушённый запертой дверью голос.

Оставшиеся, быстро постелили цветастую скатерть из Ларискиных сусеков, расставили столовые приборы из наследства бабы Ани, разложили еду, производства обеих хозяек, и размесили выпивку из коллекции Василия Изольдова. Управившись с сервировкой, все трое посмотрели туда, где уже минут десять находилась Лариса Петровна.

- Лариса, ты скоро? - Алекс подошёл к двери. Ещё ничего не произошло, а он уже чувствовал себя виноватым, причиной чего служила преобразившаяся Настя. - Всё готово.

- Начинайте без меня! - был ему тот же ответ.

"Обиделась!" - констатировал Ранецкий. - "Но я-то тут причём?" - недоумевал Алекс. - "Стань краше Насти, и обида пройдёт сама собой!" - Сашка сел за стол. - "Эх, женщины, никогда мне вас не понять!" - примирился с судьбой Александр Сергеевич, а вслух сказал:

- Ну, что? Вздрогнули!

Через час трое из четверых были поддаты, но прибывали в разной степени опьянённости. Василий находился в своей тарелке и в излюбленном состоянии. Он был пьян, доволен собой, и счастлив, как никто другой. Настя выпила немного, но на старые дрожжи слегка опьянела, и теперь блаженствовала в состоянии весёлости, проснувшейся похотливости, и жажды вспыхнувшей с новой силой любви. Посему, своей ближайшей целью она ставила соблазнение Ранецкого, а там, хоть трава не расти! Сам же объект приложения сексуальной энергии бывшей мадмуазель Соболевой, оказался к тому времени в меру "выпимши", сознание и желания его раздваивались, и, чтобы выработать единую линию для души и тела, налегал на дядю Сэма, а потому вскоре оказался недалеко от состояния Васьки Изольдова. Теперь он находился на явном перепутье, ибо, Настя, конечно хороша, чертовка, но ведь Лариска тоже о-го-го, к тому же непьющая, но хозяйственная.

Ну, и чего делать будем?

Лариса Петровна, чтобы хоть как-то контролировать ситуацию, лишь пригубила дядю Сэма, а потому всё видела, и всё замечала. Однако, контроль - контролем, а иными физиологическими порывами, основанными на естественных желаниях, просто невозможно управлять.

Влюблённая женщина видела, каким взглядом Настя смотрит на её Сашеньку, и яростно обжигала соперницу испепеляющим взором. У, стерва!

Она замечала так же, как Сашка смотрит на эту сучку в ответ, и её душа полыхала ревностью. У, кобель!

И ещё Лариса грустно констатировала, что только Васька ничего не замечал, и жену на место не пытался поставить. Изольдов много пил, обильно закусывал, и беспрерывно фальшивил на гармошке. Что-то из репертуара "The Beatles" и Л. Зыкиной с О. Воронец. Однако, по мнению Л. Петровны, он оказался единственным из их четвёрки, кто был по-настоящему счастлив, ибо его деяния не подразумевали последствий.

А вот Ларисе эти последствия очень хотелось бы предотвратить. Она понимала причину преображения Насти Изольдовой, очень завидовала тому, как эта шлёндра выглядит в свои сорок (всё потому, что эта дрянь не рожала!), и, учитывая состояние Василия, предполагала, что теперь может произойти всё, что угодно.

И вот именно поэтому, заперевшись в спальне час назад, Лариса Петровна также тщательно поработала над собой, как это сделала мадам Изольдова. Найдя самое сексуальное платье в своём гардеробе, Лариса тут же укоротила его ножницами, сделав его длину на семнадцать сантиметров выше коленок, и тут же подвернула его, и прострочила.

"Неплохо!" - решила она, глядясь в зеркало.

Она отыскала свои свадебные туфли на высоком каблуке, которые оказались даже лучше, чем у Насти. Она виртуозно преобразила своё лицо, однако меньше, чем на тридцать два у неё не получилось.

"Проклятое сельское хозяйство!" - с негодованием подумала Лора, но, делать нечего, пришлось в таком виде выходить к столу.

И вот, спустя лишь час, Лариса Петровна с горечью осознала, что, если так пойдёт и дальше, она проиграет это сражение Анастасии Романовне, которая уже тащила подпившего Алекса танцевать. Конечно, будут последствия, но ведь это - потом!

А Настя прижималась к своему бывшему возлюбленному, шептала жаркие слова, и, прикрыв глаза, ждала поцелуя. Её не волновало присутствие мужа, зато теперь она знала, от чего умерла в другой жизни, и это не на шутку заводило женщину. К тому же она ещё помнила о том, что происходило с ней и Сашкой много лет назад в Яйце, а потому Настя вожделела повторения. Наличие Ларисы её не смущало, а то, что всё происходило в доме соперницы, также мало беспокоило. Более того, Ларискин взгляд, обжигающий спину, добавлял пикантности происходящему, превращаясь в некую изюминку, словно вишенка в центре торта или клубничка на пироженном.

Алекс также чувствовал Ларискин взгляд, но, находясь рядом с Настей, напрочь забыл о своём желании переехать в сельскую местность, о больных родителях даже не вспоминал, а о фантастических романах, написанных при свечах, и думать забыл. Вместо этого, он жадно ощупывал прекрасные формы своей партнёрши по танцу, губы шептали сладкие слова о некоторых частях её тела, а удав пониже пояса уже изготовился к прыжку.

Лариса хотела устроить скандал, но вовремя поняла, что этим только усугубит ситуацию, а потому, усилием воли остановила себя, но теперь, кусая губы, едва сдерживала слёзы.

"Ну, и устрою я вам!" - мстительно подумала женщина.

Василий вроде бы что-то заподозрил, и как-то даже недобро посмотрел на танцующих, но это состояние в нём продлилось лишь мгновение, ибо, чтобы отбросить сомнения, он налил, и выпил.

"Всё под контролем!" - решил Василий, крякая от удовольствия.

А Алекс с Настей продолжали танцевать без музыкального сопровождения, так как Изольдов отложил гармошку, и громко чавкал, заедая дядю Сэма. Бывшие влюблённые неплохо двигались даже без музыки, всё ощутимее удаляясь в своём танце от пространственных координат деревни Глуховка, и временной даты начала 21-го века. Они находились теперь на рубеже своих восемнадцати лет, в эпохе "дорогого Леонида Ильича", на танцах в деревенском клубе. Здесь крутили "Самоцветы" и "Boney M", тут распивали "Портвейн" и курили "Приму", а в Стране Советов не существовало ни секса, ни маньяков, ни проституток. А главное, в этом мире не было Чёрной курицы, Старого ворона, кентавров и Яйца, будь оно не ладно.