G.O.G.R. (СИ)

- Вылезай! – крикнул Самохвалов соседу Сидорова, и вылез сам.

Сосед Сидорова вылезал долго – то ли он был так неуклюж, то ли так непроходимо толст. Нет, не толст, даже наоборот, отощавший. Однако, когда этот субъект наконец-то выпростался и поднял голову, чтобы увидеть своих освободителей – то сразу же полез назад.

- Стой! – Пётр Иванович поймал его за руку.

Незнакомец начал вырываться, и тогда Серёгину на помощь пришёл Самохвалов. Незнакомец сопротивляться уже не смог: двое на одного, силы не равны. Он был быстренько выковырян из лаза, усажен на пол и узнан. Это был Грегор Филлипс, известный под нелестным псевдонимом «Кашалотова креветка».

- Подорвался! – буркнул ему Недобежкин, а фонарик несколько раз мигнул, грозя затуханием.

Филлипс нехотя встал на ноги и проныл:

- Ммммии!

- Пошёл! – пихнул его Сидоров. – Я думал, что ты мне друг, а ты бандит!

Филлипс был выведен из узилища Генриха Артеррана под милицейским конвоем и поведен по мглистому пустынному коридору.

- Упс! Ребята! – это подал испуганный и взволнованный голосок помятый и ушибленный «суперагент» Ежонков.

- Ну, чего у тебя там, Калеостро? – недовольно проворчал Недобежкин, ускоряя шаг, чтобы успеть выйти на свет дня до окончательного потухания фонарика.

- Мы забыли Хомяковича! – взвизгнул Ежонков и поскакал назад.

Да, точно, забыли Хомяковича! Как можно было про него забыть?? Скакать назад пришлось всем – даже Недобежкин поскакал. Хомяковича нашли быстро: он оставался там, где оставил его Ежонков – в одной из ниш в стене. Хомякович спокойно себе спал, посапывал и в ус не дул.

- Он покажет нам обратную дорогу! – обрадовался Ежонков. – Сейчас, я его включу!

«Включённый», Хомякович бодро опустился на четвереньки и резвым галопчиком поскакал в ту сторону, которую его мозжечок запомнил, как «назад». Бежать за ним пришлось вприпрыжку, а фонарик светил всё тусклее. Сидоров почему-то ни разу за всю длинную дорогу не почувствовал сверлящего взгляда на своей спине. Неужели ужасный «верхнелягушинский чёрт» и, правда, убит Недобежкиным?? Хотелось бы так думать…

Фонарик погас, но «подземные робинзоны» уже видели свет в конце туннеля. Летний ветер уже задувал сюда и приносил живое тепло и запахи живых цветов. Всё, они залезли сюда и вылезли отсюда в последний раз. Выбравшись наконец-то из гигантской могилы, каждый давал себе слово, никогда, никогда, больше не впутываться в подземные тайны и не спускаться в подземелья. Слишком уж дорога оказалась отгадка – целых семь человеческих жизней загубил этот подземный монстр Артерран. Нет, всё-таки, в подземелье слазить ещё придётся – нужно будет забрать тела убитых товарищей. Но только это потом – когда в Верхние Лягуши приедет группа экспертов и медиков.

Ежонков расколдовал Хомяковича, добавив к «базовой конфигурации» из двигательных рефлексов ещё и сознание с подсознанием. Обретя связь с ноосферой, Хомякович бухнулся в траву и возобновил «плач Ярославны», уткнув голову в коленки, засунутые в грязные и драные милицейские брюки. «Кашалотова креветка» получила наручники, и Синицын усадил этого горе-киллера на заднее сиденье джипа «Ниссан».

- Весь салон изгадил! – сокрушался Ежонков, видя, как перепачканный грязюкой киллер лезет на кожаное кресло.

- Поехали в Красное, – отдал приказ Недобежкин и, вздохнув, залез не за руль, а на место пассажира. – Рули, Ежонков, – разрешил он.

- Эй, Васёк, а тракторист? – напомнил Ежонков, плохо скрывая радость того, что воссоединится, наконец, с рулём свей машины.

- Пускай, чапает, куда хочет! – буркнул Недобежкин, отвернувшись ото всех и бесцельно глазея на бескрайнюю степь. – Зачем нам какой-то тракторист, когда Артерран убит?

Синицын поднял рыдающего Хомяковича с травы на нетвёрдые ноги и подвёл к машине, собираясь усадить в салон.

- Эй, Хомякович не влезет! – заметил он, подсчитав количество посадочных мест. – Этого в багажник? – он кивнул на киллера, и тот вздрогнул.

- Не надо никого в багажник, – пробормотал Недобежкин. – Этот гаврик, – то есть, Филлипс, – с Самохваловым поедет.

====== Глава 87. А ведь не все тайны еще раскрыты! ======

1.

В Краснянском РОВД все в буквальном смысле ходили и стояли на ушах, а некоторые даже выпадали в осадок. Во-первых, всех будоражило таинственное двойное убийство в тихом прежде изоляторе. Во-вторых – пугали животные крики, что раздавались оттуда же, из изолятора. На встречу Недобежкину, который уверенно двигался по коридору РОВД, бежали с бумагами, протискивались с носилками, проскакивали с пустыми руками. Из кабинета полковника Соболева слышался «вселенский плач»: там собралась вся семья Хомяковичей. Серёгин заглянул за приоткрытую дверь и увидел, что стулья для посетителей облепили три сестры, две дочери, жена, сестра жены, мать и тётка Хомяковича, а в дальнем углу, где стояло единственное кресло, расположилась старенькая бабушка с посошком. Все они голосили, что-то требовали наперебой, а голова Соболева уже распухла до размеров стратостата.

Сам Хомякович, ведомый Синицыным и Сидоровым под ручку, тоже не прекращал рыдать, всхлипывал, утирая нос свободным кулаком.

- Туда! – Недобежкин совершил крутой поворот и прямой наводкой ввалился в этот переполненный кабинет.

Увидав его, Соболев едва не соскочил со стула на пол. А вот шумная семейка Хомяковичей на миг прекратила колебать воздух, создав в кабинете тишину. Они, может быть, помолчали бы подольше, если бы на глаза не попался Хомякович, который, споткнувшись о низенький порожек обеими ногами, преодолел дверной проём при поддержке Синицына и Сидорова.

- Митенька! – возопила жена Хомяковича и подскочила со своего стула так, что бедный предмет мебели с грохотом повалился на бок.

- Митенька! – она ринулась к «воскресшему» Хомяковичу с ракетной скоростью и вцепилась в него, словно в клад, отпихнув Синицына.

Вслед за женой дружною гурьбою поскакали все сёстры, дочери, мать, сестра жены и тётка. За тёткой, помогая посошком, поползла старенькая бабушка. Хомякович оказался ими буквально облеплен, они даже вытолкнули его в коридор.

- Я что-то не пойму, что тут у вас происходит… – выдохнул Соболев, поднимаясь из-за стола во весь немаленький рост. – В чём дело? Пока вы здесь не появились – у меня всё было нормально… То вы говорите, что он погиб, то приводите его в мой кабинет! Вы хотите лишить меня места, или как??

- Возможно, что вашего места вы лишитесь и без нас, – сурово заметил Недобежкин. – Я вам уже говорил про Верхние Лягуши, а вы не удосужились даже участкового туда поставить.

- Ээээ, – возразил Соболев, забившись за стол. – Насчёт участкового… Там всегда было тихо…

- Мне нужно позвонить в Донецк! – потребовал Недобежкин и даже стукнул увесистым кулаком по столу Соболева, от чего подпрыгнул желаемый телефон. – И ещё – вы разобрались с отпечатками пальцев из изолятора??

- Э-этим Матвей занимается с Кошко … – полепетал Соболев, всерьёз испугавшись за тёплое и хлебное место начальника после того, как Недобежкин изъявил желание позвонить в Донецк.

- Хорошо, – кивнул Недобежкин, не теряя суровости. – Серёгин, Синицын – разберитесь с отпечатками! Сидоров, поможешь! А я буду звонить в Донецк! Ежонков, будь наготове!

«Суперагент» Ежонков моментально нарисовался и нащупал в уцелевшем кармане гайку-маятник: подумал о том, что Недобежкин собирается вспушить этого Соболева, который, по его мнению, был подкуплен «фашистскими агентами».

Лейтенант Вадим Матвей и сержант Анатолий Кошко собрали все отпечатки из обеих камер. Все блеющие сокамерники убитого Мэлмэна были отогнаны в соседнюю камеру и подвергнуты осмотру врача. С каторжным трудом прочитав заключение, которое накарябал этот самый врач, Пётр Иванович понял, что тут медицина бессильна. «Отклонений не обнаружено» – вот, какое заключение презентовал врач.

- Врачи эти… – фыркнул Синицын, пробежав глазами врачебное заключение. – Копытами пишут, что ли?..

- Отпечатки только «родные», – пробормотал Матвей, выдав Серёгину бумажку с результатами дактилоскопии. – Мы всё отделение перешерстили, всех рецидивистов подняли, психов, пьяниц… Нет! Кто-то незасвеченный был, или гастролёр. Пистолет он с собой унёс.