Зеркало для ангела (СИ)

Лена могла бы продать камни и монеты, а на вырученные деньги купить не то, что порш, а целый ломбаргини и роскошную яхту в придачу, но ей пришла в голову гораздо лучшая идея. Она "включила" музыку, и принялась танцевать, подбрасывая вверх драгоценности, которые зависали в воздухе, ослепительно сверкали и медленно падали обратно. Зрелище получилось феерическое.

К танцу подключилась Диана. Одета она была так же, как Лена, только зеленые цвета сменились красными и розовыми, а изумруды в венце - рубинами. В отличие от Лены, Диана подбрасывала камни и монеты крайне неаккуратно, и они падали не в сундук, а к ногам, собравшихся зрителей.

Одному пожилому немцу крупный рубин угодил прямо в лоб. Он поднял его и с удивлением обнаружил, что это камень, а не стекло. А золотая монета, которая чуть не разбила ему фотоаппарат? Похоже, золото настоящее. Открытие пожилого немца вызвало переполох. На танцовщиц внимания никто уже не обращал, все искали камни. Особенно трудно было с мелкими бриллиантами. Музыка смолкла, было слышно только пыхтение и удивленные возгласы. Кто-то кого-то толкнул, вырвал из рук находку. Атмосфера накалялась.

Для пресечения безобразий на набережную прибыл наряд полиции во главе с агентом в штатском. Пробившись к сундуку, он объявил, что все драгоценности были похищены сегодня ночью из музея.

Это было подло. Как минимум подло, а как максимум требовало возмездия, и Лена ощущала в себе силы воздать должное Диане.

Начала она с агента, протянувшего к ней руку, но, вдруг, оказавшегося в центре странного сооружения, напоминающего половинку цирка с крутыми каменными ступенями и крошечной ареной внизу. Из-за стен цирка выглядывали узкие башни. Над одной из башен висела бледно-зеленая луна, над другой - полумесяц, над третьей - тоже полумесяц, только выгнутый в обратную сторону, а над четвертой - ничего. На арене цирка, прижавшись спиной к стене, стояла девушка-танцовщица в серебристой накидке.

Бежать ей некуда, - решил агент и сделал знак рукой.

Девушка отделилась от стены и пошла вверх. Серебристая накидка развернулась и соскользнула с плеч. Талию танцовщицы опоясывал узкий черный ремешок, стянутый на животе узлом. Она поднялась к агенту и положила ему руки на плечи.

Сквозь ткань костюма агент чувствовал жар, распространяющийся по телу. Танцовщица опустилась на колени и попыталась расстегнуть ремень брюк стража порядка. Ремень не расстегивался, агенту пришлось ей помогать. Наконец, брюки соскользнули вниз, но сама девушка куда-то исчезла.

Агент страшно разозлился, его жгло изнутри, и он не мог ждать. Вдруг, за спиной он услышал издевательский смех. На самой верхней ступеньке стояла девушка и показывала на него пальцем. Избавившись от брюк, агент бросился к ней и почти настиг, но сорвался со стены и упал в море, взметнув фонтан брызг.

Упал он очень удачно, между двумя бетонными пирамидами-волноломами, сваленными у края набережной. Полицейские в форме бросились вылавливать своего начальника.

И это было только начало. Лена взяла Ивана за руку и, как заправская циркачка, воскликнула:

-- Але, гоп!

11. ТРИУМФ

И все вокруг преобразилось. Небо свернулось в тесную полусферу, повисшую над холмом, дорогой и морем, маленьким и гладким, как зеркало. Дорога вспучилась, пошла квадратными плитами, и по этим плитам, навстречу белесому солнцу, распластавшемуся на краю небосвода, двинулась величественная процессия. Впереди шествовали боевые слоны с окованными железом бивнями. За слонами катились колесницы, ощетинившиеся пиками с красными и черными лентами. За колесницами мулы тащили гигантскую повозку, застеленную пурпурным ковром. В центре ковра стояли два золоченых кресла. В одном кресле сидела Лена, в другом - Иван. На них были белые туники и кожаные сандалии. Голову Лены украшала маленькая корона с расходящимися лучами, а голову Ивана - лавровый венок.

Поднятием правой руки обладатель лаврового венка приветствовал толпу, собравшуюся по обеим сторонам дороги. В этой толпе смешались представители всех времен и народов: древние греки c медными мечами и рыцари-крестоносцы в доспехах, французские гренадеры в меховых шапках и немецкие солдаты времен второй мировой войны, американские индейцы в перьях и российские воздушнодесантники в тельняшках, папуасы с копьями, янычары с ятаганами, студенты в средневековых деревянных башмаках и их собратья в потертых джинсах, индийские йоги в чалмах, арабы в клетчатых платках, английские джентльмены в цилиндрах и многие, многие другие.

Восторг переполнял легкие. Сопровождающие повозку римские легионеры, с трудом сдерживали натиск толпы. За повозкой везли клетки с дикими кошками: львицами, тигрицами, рысями, леопардами, гепардами. Все они были чем-то похожи на Диану, и в некоторые моменты даже превращались в нее, но ненадолго и лишь наполовину. Из толпы неслись мольбы о снисхождении к несчастным животным. Лена вняла этим мольбам и разрешила львицам, тигрицам и прочим кошкам превратиться в птичек и упорхнуть на волю.

Процессия медленно приближалась к воротам города. Ворота оказались слишком узки для императорской повозки. Пришлось оставить ее снаружи и, взявшись за руки, подниматься по широкой лестнице, крытой голубым шелком. По обеим сторонам лестницы выстроились почтенные старцы в парчовых мантиях. Мантии слева были темно-синими, расшитыми золотыми звездами, справа - изумрудно-зелеными с цветочным узором.

Лестница становилась все шире и шире и, наконец, разделилась надвое. Иван и Лена свернули направо. За поворотом они уперлись в увитую плющом стену. Они хотели было идти обратно, но в стене открылась маленькая дверца, показалась женская ручка, унизанная кольцами, и поманила их за собой.

За дверцей Ивана и Лену ждала немолодая, полноватая дама в темно-зеленом бархатном платье с глубоким декольте, которая подвела их к странному сооружению, напоминающему древнегреческий храм с колоннами из красного дерева. С фронтонов храма спускались прозрачные зеленые пологи. Отдернув полог, дама продемонстрировала стопу перин, поднимающуюся к потолку. Приподняв край нижней перины, она достала из-под нее горошину и положила себе в рот.

Храм был великолепен, но обращаться с перинами ни Иван, ни Лена не умели. Они прошли несколько комнат, отвергнув кровати с водяными матрасами, кровати в форме сердец и губ, медвежьи шкуры в три наката и остановились на классическом прямоугольном ложе, в меру мягком и упругом. В дальнем углу комнаты горел камин, из открытого окна пахло летом и полем.

Лена легла на диван. Иван наклонился и поцеловал ее в губы. За окном в темноте падали снежинки. Уже зима, - думала Лена. Как хорошо! Ей всегда хотелось зимы и потрескивающих в камине дров. Иван расстегнул пряжку туники и поцеловал Лене грудь. Ей стало томительно сладко, а за окном снова было лето. Ветер трепал траву на лугу, шелестел в кронах, и руки Ивана были такими же нежными, как шепот ветра, и такими же страстными, как его порывы. Они ласкали друг друга, проникая в самую суть любовного восторга, но все кончается и кончается хорошо. На смену вздохам и поцелуям пришла тишина.

Лена не спала, ей казалось, что волна вдохновения должна вернуться. Оттолкнувшись от грубой материи, она поднимет их ввысь и понесет к границам преходящего и пребывающего. Лена ждала нового подъема, и он пришел, правда, в несколько измененном виде.