Ветер над яром (сборник)
Ветер над яром (сборник) читать книгу онлайн
Сборник фантастических повестей, рассказов, очерков молодых писателей-фантастов. Подготовлен по материалам Всесоюзного творческого объединения молодых писателей-фантастов при ИПО “Молодая гвардия”
СОДЕРЖАНИЕ:
От составителя
Повести
Павел Амнуэль. Бомба замедленного действия
Лев Вершинин. Сага воды и огня
Виталий Забирко. Тени сна
Юрий Иваниченко. Стрелочники
Евгений Дрозд. Скорпион
Рассказы
Геннадий Ануфриев, Владимир Цветков. Неучтенный фактор
Владимир Галкин. Бухтарминская волюшка
Семен Бойко. Наоборот
Наталия Гайдамака. Колыбельная
Евгений Дрозд. Троглодиты Платона
Анна Китаева. Кое-что о домовом
Людмила Козинец. Последняя сказка о “Летучем Голландце”
Людмила Козинец. Ветер над яром
Александр Кочетков. Эффект сто первой обезьяны
Леонид Кудрявцев. Озеро
Михаил Ларин. Кража
Ростислав Мусиенко. Отступник
Игорь Сидоренко. Сила интеллектуального трения
Перекресток мнений
Алина Лихачева. Был такой летчик Лось
Александр Осипов. Прикосновение к чуду
Василий Головачев. Послесловие
Ответственный редактор В. В. Головачев
Составитель И. О. Игнатьева
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Фомку в бурундука превратила, сама подошла к стене каменной и будто в ней растворилась. Фомка отца вскоре увидел, да на скалу обернуться забыл. Так и ехал в санях в бурундучьем обличий. Лишь когда вперед отца в избу вбежал, от родного тепла волшебные чары растаяли, и вмиг он человеческий облик принял…
…Пока до деревни Егор с Фомкою добирались, парнишка старику про все это и поведал. Закряхтел Егор, Фомку выслушав:
— Вот оно как. Значит, отпустила до времени, в горы к себе не взяла. Пошто ж тогда объявилась? Неужто и вправду беду предрекает.
Больше Фомку старик ни о чем не спрашивал, лишь про беду предсказанную несколько дней поминал. И вскоре так-то и получилось: золото открыли в горной тайге. Работных рук не хватало, начальство и решило с окрестных деревень в тайгу переселить мужиков. Кто ерепенился — в острог, а там уж плетей не жалели. По весне в Фомкину деревню власти нагрянули, среди них нарядчик Аким оказался, к тому времени приказчиком был назначенный. Немалой властию был наделен, потому Афанасьеву семью первую разорил. Лошадь забрали, Афанасия скрутили, а с ним Фомку. Потом уж старика Егора и остальных повязали, на подводы посадили, в тайгу повезли. Бабам тоже собраться велели да пехом вслед за мужьями отправили. К вечеру деревня будто вымерла.
Привезли мужиков на голое место, одних бараки строить заставили, других шурфы рыть. Весенние ночи холодные, у кого грудь послабей, занедужили. Днем гнус появляться стал, и чем шибче солнышко припекает, тем больше его. Заел, мочи нет. Вот и стали мужики стариков про Бухтарминску долину спрашивать Те робко, с оглядкою — кабы кто чужой не услышал да властям не донес, собравшись у костерка, рассказывали. Запоминал Фомка все, будто в ларчик складывал. Ему и родителям от Сивобокова больше всех доставалось: Афанасий лес корчевал, Анисья уголь жгла, Фомка при строительстве на посылках, оплеухами только и был сыт. Как-то сидели с Егором у костерка, в который уж раз разговор завели про волюшку. Фомка опять и спросил:
— Неужто не довелось никому за скалами в Бухтарме побывать?!
Старик в котелок с кипятком травки подбросил, чаю лесного в кружки налил, сказал, темноту оглядев:
— Мне раз выпало. Давно это было. По молодости вместе с другими бергалами в шахте долбиться пришлось. Все уйти в тайгу собирались. Да как без припасов? С голоду пропадешь. И припасти неоткуда. Думали, пропадем, да Горный Батюшка помог. Одного молодого, Илюху-бергала, из беды вызволил, тропы на перевалах в Бухтарму указал и надоумил, как другим бергалам обрести волюшку. Вот и увел всех Илья. А в Бухтарме луга, пашни богатые, рыбы, дичи, ореха полно. Угодья всем поделили поровну. Нашей семье большой клин целины отвели, однако условились: с Бухтармы никому хода нет — берг-коллегии опасались, царских лазутчиков. Правда, бывало, что и солдаты, бросив службу царскую, к нам на жительство пробирались. Однако не всякому вера была — двое из бергалов перед начальством хотели выслужиться, чужой бедой себе волю купить. На рудник отправились, но дочка Горного память у них забрала: глянула иудам вслед — они путь в Бухтарму позабыли. Явились к начальству, стали докладывать, а им говорят:
— Дорогу показывайте!
Те:
— С радостью!
Повели солдат, да в тайге заплутали. Их же после выпороли. Сам-то бы я ни за что с Бухтармы не ушел. С год уж дышал вольным воздухом, землю пахал, урожай собирал, пчелок лесных разводить принялся. Мне уж и девок отец с матерью стали присватывать, да у меня на сердце по одной кручина была. На руднике к приказчиковым ребятишкам нянькой была приставлена, с нами бежать не успела. Гуляю по вольной земле, а самого к ней тянет. Вот и не выдержал, ночью через перевалы тайными тропами в рудник подался. Да не поостерегся, у приказчика скараулили, в холодную бросили. Били, топтали, хотели, чтоб дорогу выказал. Однако выдюжил, стал через полгода под конвоем опять на руднике робить. Вскоре с невестой своей сговорился в Бухтарму бежать. Харчей подсобрали и ушли. Только вот метки, что к перевалу вели, не находятся, а тропы, которыми не раз хаживал, травой поросли. Невеста думала, что память мою от побоев отшибло, а я разумею — дочка Горного ее у меня забрала, чтобы невзначай беду в Бухтарму не привел. Бывало, чую чей-то взгляд на себе, оглянусь, а из-за деревьев глаза кошачьи огнем вспыхнут и от того у меня в голове помутнение, в забытьи долго лежу. И покуда невеста надо мною хлопочет, все чудится: то с одной стороны, то с другой глаза вспыхивают. Пол-лета по тайге помотались, к осени в дальней деревушке крестьянская семья пригрела нас: объявила дальней родней, помогла документ выправить. Так и стали мы приписными крестьянами. Какая-никакая волюшка, не бергальская каторга. Так бы и жили, однако эвон как обернулось — к старости опять на рудник загнали.
Помолчал старик и добавил:
— А глаза дочки Горного Батюшки не видал больше, и до недавней поры про нее в наших местах не слыхивали. Вот только мальцу этому, — указал старик на Фому, — будто бы объявилась, беду предрекала.
Фомка кивнул и, невзначай будто, в сторону глянул да и привстал тут же, еще пристальней в темноту уставился.
— Чего выглядываешь? — спросили его мужики. Отмахнулся парень.
— Мерещится всякое.
Повернули все головы, куда он глядел, да кроме бликов огненных от костра на деревьях, ничего не увидели, спать собираться стали. Вскоре затихли. Однако Фомке все чудится, будто из-за стволов девка выглядывает, рукой куда-то показывает. Приподнял голову, и вправду, видит — девка знакомая из темноты выплыла, рукою на большой кедр показала, другой махнула вдаль, откуда солнце восходит, и опять в темноту уплыла.
На другое утро бегает Фомка, дела исполняет, а сам все на кедр поглядывает. “Чего, — думает, — на него указала? Шишек нет еще”. И залезть самого подмывает, не вытерпел, на закате полез. До верхушки добрался и глазами от изумления захлопал: деревья некоторые над другими деревьями возвышаются, чередой друг от дружки совсем недалече растут, будто дорожкой воздушной далеко к скалам высоким ведут. И последний кедр, что к отвесной скале ближе был, — с ней вровень стоит. Парень и давай с дерева на дерево прыгать. До последнего вскоре добрался, с вершины сделай прыжок — на скале очутишься. Хотел было прыгнуть, глядь, из-за камня девка выглянула и говорит:
— Что, Фома, тяжело для казны золото добывать?
— Да кабы одному мне страдать? Всю деревню согнали, — Фома ей отвечает. — А ты, помню я, Бухтарму охранять помощников ищешь. Теперь готов послужить.
— Ну так прыгай сюда! — девка Фомку рукой поманила.
Раскачался парень пошибче, оторвался от вершины. В этот миг девка глазами сверкнула, и чует он, будто ветром его подхватило, и прямо к ногам девкиным бурундуком прыгнул. Глядь — и девки нет, вместо нее кошка глазами сверкает. Повернулась, с уступа на уступ со скалы побежала. Фомка в бурундучьем обличий за ней поспевает. Скоро по тропе меж гор побежала. Тропа все шире становится, по бокам — склоны гор, лесом густым поросшие. Вскоре на лужке очутились. Вскочив на него, кошка девкою обернулась, и Фомка человеческий облик принял.
— Ну, — говорит, — теперь я не подмога. Ты мне давно приглянулся, да по душе ли будешь бухтарминским жителям? — И скрылась за деревьями. Лишь услышал он, будто над головой сказал кто-то:
— Ступай вниз по тропе, да смело вперед гляди.
Пошел парень один, вдруг с боку присвистнул кто-то, потом с другого заухало. Не робеет, однако, Фомка, смело вперед глядит, а сосны да кедры совсем близко к тропе подступают. И вдруг кругом зашуршало, затрещало, и мужики здоровущие бородатые перед мальцом выросли: шапки набекрень, ружья наизготовку:
— Сказывай, зачем пожаловал? Своей волей пришел али лазутчик берг-коллегии?
— Своей, — говорит, — волею, а от коллегии этой всему люду худо.
Тут один, главный видать, высказал:
— Будет мальца-то пытать. — И к Фомке: — А ты, парень, однако, с достоинством, взор ясный, голову не опускаешь. Любо на такое глядеть. Ну, а коли с добром пожаловал, будь гостем бухтарминских жителей.