Люди в красном. Сборник

— Как мне благодарить тебя?! — выдохнул Полсон, когда наконец выпустил Хестера.

Затем посмотрел на остальных и выдавил:

— Как же мне вас отблагодарить?!

— Если уж говорить по существу, — сказал Даль, — я могу предложить кое-что.

ГЛАВА 21

Такси свернуло с бульвара Норт-Оксидентал на Истерли и остановилось у желтого бунгало.

— Прибыли, — объявил водитель.

— Можете подождать? — спросил Даль. — Я всего на пару минут.

— Только со счетчиком.

— Хорошо, — согласился Даль, выбрался из машины, прошел по мощенной брусчаткой дорожке к двери дома и постучал.

Почти сразу открыла женщина.

— Мне не нужны новые выпуски «Сторожевой башни».

— Простите?

— Или «Книга Мормона». Спасибо, конечно. Я благодарна вам за заботу. Но не стоит.

— Я и в самом деле хочу кое-что передать вам, но не то, что вы упомянули. Прежде всего ответьте, пожалуйста: вы Саманта Мартинес?

— Да.

— Я Энди Даль. Можно сказать, у нас с вами есть общий друг.

Даль протянул ей коробочку.

Мартинес не взяла.

— Что там?

— Откройте и увидите.

— Простите, мистер Даль, но я отношусь с легким подозрением к мужчинам, являющимся ко мне домой субботним утром, спрашивающим мое имя и вручающим загадочные коробки.

— Логично, — согласился Даль, улыбнувшись.

Он открыл коробку и вытащил черную полусферу — голографический проектор. Активировал — и над полусферой соткалось изображение женщины, похожей на Саманту Мартинес. Она была в свадебном платье и стояла рядом с человеком, напоминавшим чисто выбритую копию Дженкинса. Даль зафиксировал изображение, позволяя Саманте рассмотреть его.

Она смотрела с минуту, затем пробормотала:

— Не понимаю.

— Да, это трудно понять.

— Вы пририсовали в «Фотошопе» мое лицо к картинке? Как у вас получается? — Она указала на замершее в воздухе изображение. — Это новый гаджет от «Эппл»?

— Если вы про изображение, то нет. Я не изменял его. Что же касается проектора, то он в некотором роде опытный образец.

Даль коснулся поверхности полусферы, и картинка сменилась — на ней Дженкинс и Мартинес счастливо смотрели друг на друга. Спустя пару секунд картинка изменилась снова.

— Не понимаю, — повторила Мартинес.

— Вы — актриса.

— В прошлом. Я снималась пару лет, ничего не добилась и теперь просто учу детей.

— У вас была небольшая роль в «Хрониках „Интрепида“». Вы ее помните?

— Да. Длиною в минуту экранного времени. Мою героиню застрелили.

— Это она. Ее звали Маргарет. Человек рядом с нею — ее муж.

Даль протянул проектор Саманте. Она приняла его, осмотрела снова и поставила на столик невдалеке от двери. Затем повернулась к Далю:

— Вы решили подшутить надо мной?

— Нет. Я не пытаюсь обмануть вас или заставить что-нибудь купить. Я уйду, и больше вы меня не увидите. Я всего лишь передал проектор.

— Не понимаю, — снова повторила Мартинес. — Почему у вас мои фотографии, причем на них я с кем-то, кого даже не знаю?

— Это не мои снимки, а его, — сказал Даль и протянул коробку от проектора. — Возьмите. Там письмо. Думаю, оно объяснит лучше, чем я.

Саманта вынула из коробки сложенный лист, исписанный густо и плотно.

— Это от него?

— Да.

— А почему он не здесь? Почему не вручил сам?

— Это слишком долго и трудно объяснять. Он не смог прилететь. Но если бы и смог, думаю, побоялся бы. Ему было бы нестерпимо больно видеть вас.

— Из-за нее?

— Да.

— Он хочет встретиться со мной? Это его способ представиться?

— Да, полагаю, это его способ представиться. Но боюсь, встретиться с вами он не сможет никогда.

— Почему?

— Ему нужно быть в другом месте. Очень далеко. Легче всего сказать именно так. Возможно, его письмо все прояснит.

— Прошу прощения за то, что без конца повторяюсь, но я все равно не понимаю. Вы появляетесь на пороге с фотографиями женщины, похожей на меня как две капли воды, говорите, что я играла ее в одноминутной роли в телесериале, а она мертва и ее муж шлет мне подарки. Вы понимаете, какую несете чушь?

— Я понимаю.

— Зачем мужу это делать? Какой смысл?

— Вас интересует мое мнение?

— Да.

— Он очень тоскует по жене. Горе вывернуло его жизнь наизнанку. Мне трудно объяснить, но для него то, что вы живы, означает: Маргарет не умерла насовсем. Для него она живет в вас. Потому он посылает Маргарет вам. Хочет отдать вам часть ее жизни, бывшую с ним.

— Но зачем?

— Чтобы она отпустила его. Чтобы наконец ушла. Он отдает ее вам, чтобы вернуть свою жизнь.

— Он сам это сказал?

— Нет. Но думаю, он поступил так именно потому.

Мартинес быстро шагнула в дом. Появилась через минуту с промокшей бумажной салфеткой в руках. На щеке блестела слеза.

Саманта посмотрела на Даля и улыбнулась виновато:

— Столь странного субботнего утра у меня не было уже давно.

— Простите.

— Не стоит извиняться, все нормально. Я все еще не понимаю. Но кажется, я могу помочь вашему другу.

— Да. Вы уже помогаете. И за это спасибо вам огромное.

— Извините, — спохватилась Мартинес и посторонилась. — Не заглянете на минутку?

— Я очень хотел бы, но не могу. Такси стоит с включенным счетчиком, и к тому же меня ждут.

— Возвращаетесь в свое таинственное, труднообъяснимое место?

— Да. Кстати, вспомнилось: проектор и письмо, наверное, исчезнут через пару дней.

— Испарятся? Как то письмо, которое самоуничтожается через пять секунд?

— Практически.

— Вы что, шпион? — спросила Мартинес, улыбаясь.

— Трудно объяснить, — повторил Даль еще раз. — Так или иначе, я бы посоветовал вам все скопировать. Наверное, можно спроектировать изображение на белую стену и снять на фотокамеру, а письмо отсканировать.

— Так и сделаю. Спасибо, что предупредили.

— Пожалуйста, — ответил Даль и повернулся, чтобы уйти.

— Подождите-ка! Вы же увидите своего друга, когда вернетесь?

— Да.

Мартинес ступила за дверь и легонько чмокнула Даля в щеку.

— Передайте ему это. И еще передайте мое «спасибо». И скажите, что я позабочусь о его Маргарет.

— Обязательно. Обещаю.

— Спасибо! — сказала она и поцеловала его в другую щеку. — А это — для вас.

— Спасибо! — улыбнулся Даль.

Мартинес усмехнулась и вернулась в бунгало.

— Так ты готов? — спросил Даль у Хестера в шаттле.

— Конечно же нет! Если все пойдет по плану, тогда в момент, когда вы, парни, перенесетесь в нашу Вселенную, я перенесусь из этого отличного тела в искалеченное, с умирающим мозгом. И мне останется лишь надеяться, что мы не преувеличили возможности медицины двадцать пятого века. А если все пойдет не по плану, через сорок восемь часов мои атомы воскликнут «ой!» — и удерут отсюда. Как думаете, можно подготовиться к будущему с такой перспективой?

— Резонно, — согласился Даль.

— И самое странное здесь то, что ты сумел убедить меня. Я до сих пор не понимаю как.

— Наверное, у меня дар убеждения.

— Ну да, конечно. Ты ж помнишь, что именно я — тот парень, которого Финн уговорил взять на сохранение его наркотики. Убедил, что это конфеты.

— Если я не ошибаюсь, они и в самом деле были засахарены.

— Я хочу сказать, что я попросту наивный и слабовольный.

— Позволь не согласиться с такой оценкой.

— Ну конечно, тебе легко говорить уже после того, как уболтал меня принять твой дурацкий план!

Оба стояли над телом Мэттью Полсона, чью каталку окружали поддерживающие жизнь агрегаты. Дюваль проверяла их, а заодно и прикрепленное к ним коматозное тело.

— Как он? — спросил Даль.

— Состояние стабильное, — ответила Майя. — Основную работу пока делают аппараты, в шаттле есть адаптеры, пригодные для подключения здешней техники, так что не придется тревожиться о заряде батарей. Если с ним не случится что-нибудь критическое при перелете, все будет нормально.