Драконье золото (СИ)

***

В эту ночь мало кто из селян смог уснуть. Женщины, прижав к груди самых мелких детишек, раскачивались из стороны в сторону и пытались громким пением заглушить дикие ревы, доносящиеся, казалось, даже из-под пола. Мужчины, те, что отличались большей смелостью, со старыми мечами и простыми дубинами, а кое-кто вооружился вилами, стояли во дворе и с осторожностью защищающего свое логово хищника наблюдали за сражением двух огненных теней.

Один из них, веря словам стариков, которые тоже не желали прятаться под крышей, — кто из любопытства, кто за неимением страха перед гибелью, — был драконом. О, да, драконом! Самым настоящим. А вот его противник от двора ко двору менял имя — старый кузнец уверял, что это Защитник Леса, оберегающий от дракона свои владения, а вот сварливый, но мудрый, дровосек назвал его Зроном. Мужикам хотелось, чтобы оказался прав кузнец. Зрон — древняя нечисть, поедающая людей целыми деревнями, и появление его над деревней не сулило ничего хорошего. К счастью самого дровосека, он был не прав, как и впрочем кузнец. Молодой сапфировый дракон, которого люди распознали совершенно безошибочно, сражался ни с кем иным, как со своим собратом — правда, мертвым и подчиненным. Злой чародей поднял из скального склепа недавно ушедшего из этого мира дракона. Конечно, чародей прожил ровно столько, сколько смог бы прожить любой другой маг, посмевший нарушить вечный покой могучего создания, но его создание, подпитываемое магическими силами самой природы драконов, еще продолжал свое существование — черное и абсолютно бессмысленное в своей озлобленности и ожесточенности.

Юный Бадахильдис удачно пролетал мимо. Этот сапфировый дракон вообще отличался удачливостью на всякие склоки и драки. Что уж скрывать, он и дня не мог прожить, не почесав руки или когти об кого-нибудь. А то, что юнец не всегда выходил победителем, только подзадоривало. Острый глаз заметил сородича, венчавшего развалины кого-то строения. Бадахильдис не сразу уловил странность в темной крылатой фигуре, что и привело к тому, что селяне испуганно вздрагивали уже битый час и молили всех богов, темных и светлых, о спасении их жизней.

Мертвый сородич, заметив новую цель, ринулся в бой с той прытью, какой Хильд сможет похвастаться ещё не скоро. Сапфировому дракону ничего не оставалось — острые когти встретили недруга отнюдь не братской приветливостью. Огонь, все ещё покоряющийся мертвецу, жалил Бадахильдиса, заставляя унизительно ускользать от следующего плевка, дуря противника магией. Самому ему не удавалось пробить крепкую, хотя местами и поблекшую чешую, что злило и вдохновляло одновременно. Такой достойный противник! Он ведь не станет думать о каких-то законах, с ним сражаться в разы интереснее, чем с живыми и разумными сородичами. Настоящая битва! К тому же, геройская. В юности хочется прославиться, а также прославить свой род. Не зря же наставник дал Хильду некоторое время перед тем, как передаст ему Амулет Неба.

Когда сил дракона уже не оставалось, помощь пришла, откуда её не ждали. По пыльной дороге, прямо к двум столбам, — мнимым воротам, — подъехал всадник. Он долго смотрел в небо на огненные цветы, пока какой-то мужик не окликнул его.

— Ты кто такой будешь?

— А что у вас тут происходит? — вопросом ответил незнакомец. — Праздник какой-то? — Голос был молодым, уверенным и дерзким. Но лица из-под капюшона видна не было.

— Не видишь, что ли, Зрон с драконом схватились!

Всадник рассмеялся.

— Зрон, говорите? Посмотрим, посмотрим. Есть где мою подругу приютить? — Незнакомец спешился и потянул привычную ко многому лошадь за собой.

— Есть, отчего же нет? — мирно начал мужик. — А кто ты будешь-то?

— Спаситель ваш.

Посреди села стоял колодец — туда-то и отправился странный кость. Там же и скинул плащ, прямо на землю, однако лицо его все ещё было скрыто — рот и нос закрывала повязка. Мужики, столпившиеся вокруг парня, следили за каждым его беззаботным движением и молчали. Что-то в этом юнце их пугало. Незнакомец, ещё немного выждав чего-то, спросил разрешения забраться на крышу совещательного дома. Старейшина села махнул рукой — что уж запрещать, когда над ними такое происходит. Хочет парень быть ближе к смерти, пусть будет.

Крейс улыбнулся сам себе и прищурился на тени. Давно он не встречал драконов, а мертвых вообще не видывал. Колдун был рад, что не остался ночевать в поле, решив потратить пару часов сна на дорогу и добраться до поселения. Интересно, если убить дракона живого, сможет ли он его оживить и приручить? Мертвеца же подчинять себе дороже — мороки на несколько недель, это если жив останешься. А если за ним еще следит его создатель, то можно схлопотать и от более старшего и сильного мага.

Живой дракон горел в небе сотнями красок, а вот мертвый разбрасывал вокруг сгустки едкой черноты, практически сливаясь с ночным небом. Оживили беднягу явно неправильно. Но Крейс был уверен, что сам сделает всё правильно!

Крейс в жизни ошибся всего один раз — когда выпил лишнюю кружку пива и провел ночь с самой блудливой девкой в городе. И, к несчастью, она оказалась дочерью градоначальника, который держал за горло всех магов в округе. От магов сбежать удалось — тем более, что они были посредственными забулдыгами, которые муху заморозить-то толком не смогли бы, а вот от стыда — нет. Не знал молодой колдун, что и сегодня ночь принесет ему поражение. Правда, не все поражения горьки.

Первый делом Крейс решил устранить живого дракона. В одиночку он может с ним и не управится — все же не каждый маг, пусть даже самого высокого уровня, способен состязаться с драконом. А уж тем более такой юный, хоть и довольно талантливый как Крейс. Когда пятая попытка поймать руной жертву не увенчалась успехом, колдун стянул маску и решил брать дракона заклятием. Тем самым, запретным, которому научил его пьяный наставник. Слова слетали с губ легко и жестоко, но оставляли за собой во рту металлический привкус крови и чувство ломоты во всем теле. И, наконец, враг был повержен. На мертвого дракона ушло не так много времени, — руны смерти с радостью поймали законную добычу и вернули в свои владения. Когда мертвый дракон с грохотом упал в поле, сразу за селом, Крейс понял, что не слышал падения первого.

Проверив окончательно ли добита поднятая нечисть, колдун побежал в сторону леса, куда, по его расчетам, должна была упасть его добыча.

— Да не мог же ты… — досадно пнул дерево Крейс, когда туши дракона нигде не обнаружилось. Ведь трудно не заметить такое! Лес рядом с деревней был редкий, больше напоминающий городской сад, только со мхом и травой по колено. И как тут мог потеряться дракона размером с дом градоначальника?!

— Обманул пьяный червь… Откуда ему вообще было знать это заклятие? Он тухлое яблоко и то свежим сделать не сможет…

Колдун повертелся на месте, все ещё не веря своим глазам, и повернул в сторону деревни. Неожиданный стон, смешавшийся с хрустом веток под ногами, заставил Крейса замереть и прислушаться. Стон повторился, но уже тише, на грани слышимости. Он метнулся вправо. В двадцати шагах от него темным пятном на земле выделялся человек. Мужчина. Крейс опустился перед ним на колено.

— Не может быть, — прошептал он, догадываясь, откуда здесь взялся этот бедняга. — Хорошо же вы устроились, крылатые… То-то не перебить.

— Убью, — стон прервался шепотом. Крейс испуганно отпрянул, но дракон уже достаточно пришел в себя, и ему не составило труда завалить колдуна на землю и вывернуть руки, чтобы тому не вздумалось сплести какую-нибудь мерзкую руну. Бадахильдис злился — заклинание, вдруг ударившее в голову, на несколько мгновений лишило его крыльев, а удар о землю не оказался плачевным лишь из-за предусмотрительности: защитных рун и заклятий на будущем хранителе было не мало, наставник озаботился.

— Прости! — Крейс знал, когда нужно отступить. Гордость — плохая причина умирать, уверял он себя и окружающих. — Прости, я ошибся!

— Тебя как, сначала поджарить или сырым?

— Я не питательный! Зато знаю нескольких, могу лично тебе помочь в готовке…