Чертоги Казад-Дума (СИ)

— Пусть так, — спустя пару мгновений изрек Торин. Голос его послышался мягче в этот раз, породив в душе Ниар неподдельный шторм. Выпрямив спину, ангбандка напомнила себе о своем происхождении. Преемнице трона Дор Даэделота не следовало потуплять головы. — Не стану более предлагать тебе пищи. Как твое самочувствие?

— Оно в добром здравии, — Ниар горько ухмыльнулась. — Но разве его Величество пожаловало ко мне только для того, чтобы справиться о здоровье покорной слуги?

— Я не твой Король, — резко отрезал Торин. Как привиделось Красной Колдунье, эреборец не хотел повышать тона. Однако пророненная фраза долетела даже до галдящих попутчиков. — И ты мне точно не слуга.

— Я не служу Вам, все верно, — Красной Колдунье отчего-то припомнились деньки, когда такие же пререкания часто завязывались между ней и Майроном. Тогда Майа еще был высок, красен и юн. Полный праведного гнева и искренно преданный делу отца, он именовал детей Мелькора исключительно по павшим им титулам. Обучая ребятню военному делу, поначалу Саурон ни в какую не желал отступаться от правил субординации. Лишь после очередных воплей Ниар прославленный на весь мир Темный соблаговолил уклониться от формальностей. К сожалению, отличавшийся определенной сентиментальностью и добротой, Майа впал в другую крайность – люди, кажется, до сих пор именуют эту форму общения «сюсюканьем». Ниар от этих воспоминаний даже передернуло. — Но я готова отдать за Вашу жизнь свою точно так же, как и иные преданные Вам компаньоны.

— Да, и мне хотелось бы узнать, почему, — бросил Торин мимолетно. Качнув головой, подошел ближе. Обождав, все же решил присесть рядом. Осторожно устроившись подле Красной Колдуньи, подгорный житель какое-то время безмолвствовал. Ниар, с опаской вслушиваясь в дыхание молодого Короля, дожидалась вердикта. — Ты ведь понимаешь, что я не смогу закрыть глаза на некоторые вещи? Многое можно простить, о многом можно забыть. Но я шел к Эребору в надежде вернуть свой дом. Как же мне истолковать произошедшее? Ты – кем бы ты ни была – обманула. И, судя по всему, имела своей лжи определенное оправдание. Просвети меня.

Ну, вот и он. Тот самый разговор, которого Ниар рассчитывала избежать. С одной стороны, чародейка больше не желала никого обманывать. С другой же, понимала, как близко находится к своей цели. Отрекаться от задуманного было скудоумно, тем более в паре шагов от вожделенной победы. Только вот сердце отказывалось принимать точку зрения разума. Хладнокровный голос воина твердил ангбандке об оправданных жертвах. А душа противилась непогрешимой истине.

— Мне нужна была помощь Вашего народа, — губы сами складывали слова, позволяя разуму лишь следить за речью. Снова и снова Ниар находила в себе отцовское начало. Только Моргот был способен отказаться от любимого во имя праведного. И его наследие не исчезло в тлене – уроки высоких идеалов унаследовала не только Ниар, но и Анаэль, и Талрис, и Саурон. Стремящиеся познать свободу, они, подобно своему Владыке и учителю, имели силу содеять зло. — Я жила вдали от Средиземья на Востоке так долго, что успело смениться несколько поколений Вашего брата. Мне много лет и в уме моем еще тлеют воспоминания о величии существующего мироздания. Здесь, на землях Эндора, сокрыто сокровище, способное высвободить моего отца из плена несправедливого суда. Я ищу его и ведаю, что чада Аулэ могут помочь мне его обрести.

— Каким же образом? — поинтересовался Торин, судя по всему глядя куда-то вдаль. — Мы не великие воины и не чудодеи. Ты за одну ночь истребила колоссальную рать Гундабада. Мне до сих пор сложно уверовать в возможность подобного. Ну, так ответь мне – разве при такой силе тебе может понадобиться хоть чья-то помощь?

— Я нуждаюсь в ней сильнее, чем может показаться, — созналась Ниар, не кривя душой. И продолжила в том же духе, избирая слова и шлифуя их. — Мое сердце алчет мира и безмятежности, но обрести их недозволенно до тех пор, пока семья моя вновь не окажется воссоединенной и земли моей родины вновь не окрасятся чудесами. Я лишилась дома и жажду его воротить, ровно так, как этого желает Его Величество.

— Если все так просто и в умыслах твоих нет зла, то почему не сказала правды сразу? Почему продолжала врать? — в голос Торина проникла обида. Глубокая, легко слышимая обида. Ниар заколотило.

— Я хранитель магии, о которой давно забыл Эндор, — и вновь ни капли лжи. Красная Колдунья распрямила плечи. — Как бы Вы отнеслись ко мне, узнай, что я – чародейка?

Торин промолчал. Мир нежданно облепила вязкая паутина густой тишины, практически непроницаемой. Ангбандку замутило. Вновь возникло необоримое желание вспрыгнуть на Арго и умчаться прочь.

— Я хотел бы верить тебе, но не верю, — сознался Король-под-Горой, очевидно решив нарушить обет молчания. Ниар содрогнулась от подобного заявления. Спину точно проткнули ледяным мечом, а в грудную клетку при этом вонзили напоенный ядом кол. — Да и не смог бы поверить, уж прости меня. Защищать тебя перед своими соратниками, вешая им лапшу на уши, тоже претит, но я не желаю тебе лиха. Убежден, что желать и не буду. Но судить тебя не мне и не мне выслушивать твою историю. Мы направляемся в Ривенделл, как и собирались. Однако дальше долины Имладриса ты с нами не пойдешь.

Ниар сглотнула, хотя провалиться сквозь землю. Нежданно возникла дикая надобность услышать голос Осаа. Гномка смогла бы уверить чародейку в том, что Король-под-Горой шутит. К сожалению, подгорная жительница сгинула сразу после того, как услышала с уст ангбандки имя черного клинка, возлежащего в потаенной горнице Мории. Не имея силы ответить эреборцу, старшая Миас коротко кивнула.

— Владыка Элронд с удовольствием заслушает мой сказ о погроме у горы Гундабад, Ниар. И я расскажу ему все, без утайки, — продолжил Торин. Лед зазвенел в его голосе успевшей позабыться кичливостью. — Если тебе потребна поддержка, эльфы будут великодушны и помогут тебе. Если нужен кров, еда и вода, они приютят тебя. Одно-единственное, что они спросят – истину. И ты им ее предоставишь. В случае если бессмертные усмотрят в тебе нечто лютое, я буду покоен. Они сумеют укротить всякое зло.

Бездушие. Вот чем теперь веяло от Торина. Он в словах своих не колебался и изъяснялся категорично, как привык. Более не было в его манере кротости и полюбившейся ласки, грубоватой, но все же бесценной. Красную Колдунью зазнобило. Превозмогая навалившуюся усталость, чародейка поджала губы. Чуть задрав подбородок, кивнула, как бы давая понять Торину, что намерения его считает предельно ясными.

— Доброй ночи, Ниар, — лаконично промолвил Торин, поднявшись на ноги. Быстро отряхнув плащ, гном еще какое-то время стоял поблизости, как обычно смирный и величавый. Разгадать его мысли ангбандка не могла, зато без труда разумела, какие события последуют за прибытием путников в долину Имладриса.

Не меняя позы и выражения лица, ангбандка дождалась ухода Короля-под-Горой. Когда эреборец вновь оказался в окружении приятелей, чародейка чуть нагнулась вперед, поднимаясь на ноги. Затекшее тело нехотя приняло возлагаемую на него нагрузку. Потянувшись, медленно и сладко, Ниар стряхнула с себя засохшие травинки.

Слова Торина оказались больнее, чем ожидала принцесса. Верно, в глубине души она все же рассчитывала на понимание со стороны гнома. Не стоило давать чаяниям подобного толка возможности разрастить до небывалых величин. Качнув головой, Ниар улыбнулась в лицо тихой и прохладной ночи. Жизнь вновь все расставила на свои места самостоятельно. Противиться естественному ходу вещей было бы неумно, а потому Красная Колдунья с покорностью и вновь крепнущей гордостью напомнила себе о долге перед спящим Белериандом.

По воле судьбы ей предстояло унаследовать вслед за отцом Железную Корону Дор Даэделота. Разве могла она проявить малодушие?

♦♦♦♦♦

По воле судьбы ей предстояло унаследовать вслед за отцом Железную Корону Дор Даэделота. Разве могла она проявить малодушие? Нет, ни в коем случае. А слабость? Могла ли старшая дочь Мелькора позволить себе хоть на секунду побыть слабой? Тоже нет. Престол Ангбанда требовал от своих хозяев силы, крепкого нрава и умения забывать о добросердечности. Из всей пелорийской тройки только Ниар подлинно соответствовала былым ожиданиям отца. И Анаэль это превосходно понимала.