Чертоги Казад-Дума (СИ)

♦♦♦♦♦

Под гнетом чудодейства содрогнулись горы и встрепенулась земля, будто просыпающийся ото сна гигант, заслышавший зовущий напев своего хозяина. С высокого потолка пещеры посыпались камни и Больг, резко вскинув голову, обмер. Сидя на своём троне, собранном из костей людей и эльфов, орк ощутил накатывающий на него страх.

«Они здесь, — мелькнула запоздалая, убогая мыслишка. Глотая вопли, урук съежился. — Они тут. Видимо, по какой-то нелепой случайности они смогли выжить при атаке. Ничего нельзя доверить кому-то. Нужно было самому идти во главе отряда и отрубить голову этому напыщенному Королю-под-Горой. Теперь же мне не миновать беды. И даже хозяин ничего не сможет поделать».

Вспомнились слова Саурона о тех, кто может прийти к Гундабаду. Владыка Мордора говорил о чародеях невиданной силы, коих стоило опасаться и коих стоило уважать. Но верные лазутчики гундабадца не упоминали ничего о волшебниках в группе Торина Дубощита. Они лишь сказали, что компанию вонючему гному составляли другие гномы, три худощавые девицы да хоббит, косточками которого можно было лишь в зубах ковырять. Имел ли Больг возможность предвидеть появление грозного противника на своих землях? Мог, да только не предвидел. А теперь мучился, слыша меж своих висков раздирающий перепонки голос своей истинной хозяйки. Голос этот требовал расплаты и жаждал крови.

— Вышлите ко всем вратам солдат, — прокричав своему помощнику приказ, сам Больг едва нашёл в себе силы соскользнуть с престола. Из ушных отверстий орка лилась черная жижа, мир плясал перед глазами, а голову изнутри заполняла огненная боль. Схватив лежащий рядом молот, гундабадец оскалил зубы. — Никого не впускать в крепость и не выпускать. А любого, кто попробует переступить через порог – убить без колебаний, а тело сжечь. Пусть горит темным пламенем и серым пеплом упокоится здесь, в недрах нашего дома, в самом сердце горы Гундабад.

====== Глава 8.3: Рок горы Гундабад ======

♦♦♦♦♦

— Никого не впускать в крепость и не выпускать. А любого, кто попробует переступить через порог – убить без колебаний, а тело сжечь. Пусть горит темным пламенем и серым пеплом упокоится здесь, в недрах нашего дома, в самом сердце горы Гундабад.

Зычный глас прокатился под сводами пещеры варварским граяньем. Она знала, кому принадлежит надрывный крик и понимала, чем он вызван. Стоя посреди устроенного пепелища, Красная Колдунья вслушивалась в отчаянные вопли своего непокорного слуги с гнетущим сердце восторгом. Жуда снедала чернокрового, раздирая его темную душонку. Она кипела в нем и бурлила, подобно тому, как кипела вода Куивиенен под стопами эалар – злых духов осто Утумис. Она, словно безумствующий в агонии зверь, металась в воздухе и питала чародейку силой.

Ниар ступила вперёд. Один широкий шаг, сквозь боль и одиночество. Под стопой колдуньи прахом рассыпался сгоревший череп орка. Облачком серой пыли взметнулся тлен и завертелся под ногами ангбандки, оседая на пол. Кровь стучала в ушах, кровь разгоняла крепкое сердце и кровь обращалась в пламя. Ниар не колебалась, зайдя в тайный проход – поджидавшие гостью уруки погибли в страшных муках, охваченные кольцами пламени. Чародейка наблюдала за их гибелью со спокойствием, которому могли бы позавидовать сами Валар. Смерть вновь стала добрым клинком в длани Древней. Сущность Ниар томилась в ожидании, изнывая от бесовского чаяния чужих мук.

Колдунья оставила за своей спиной мёртвых слуг. Забывшие о своём истинном хозяине, теперь они пребывали в безвременье, так и не постигнув истины собственного ничтожества. Наследница ангбандских пустошей, топей и черных лесов шла вперед, и узкий проход ветвился пред нею ковровой дорогой. Тьма накрыла Ниар своей плащаницей, защищая и скрывая свою жрицу, подобно тому, как мать скрывает и защищает своё дитя.

Вселенная стонала и плакала под мощными потоками магии. Будто блистающий смерч огонь окутал чародейку и освещал ей путь, вырывая из мрака кривые скальные стены прорубленных в Гундабаде лазов. Бегущие навстречу Красной Колдунье орки вначале слышали, а потом уже видели приближающуюся к ним руку смерти. Их тела покрывались потом от жара, пропитавшего всю каменную плоть горы, их сбивали с ног волны сухохого воздуха, драконьим дыханием расползавшиеся по гротам. Рушащийся от содроганий камень падал им на головы, сыпался из-под ног и плавился прямо под ними, как податливая глина в руках умельца. Страшась буйной магии, они все же шли к чародейке по приказу хозяина. Подобно бледным термитам они спешили по коридорам навстречу обидчику и в его лице встречали диво, вряд ли поддающееся описанию.

Ниар шествовала вперед размеренным, чеканным шагом. В ее уме проносились воспоминания и сливались в единый поток исступления. Сила, дремлющая в принцессе ангбандской, теперь золотым сиянием выплескивалась наружу и, встречая на своем пути преграды, претворяла их в тефру. Спирали раскаленных искр вились подле чародейки, разбегаясь в стороны вездесущими паутинками судеб. Выбивая из скал осколки пород, эти вензеля света и пламени жадно стремились пронзить живую плоть.

Ей навстречу выдвинулось трое уруков. С перекошенными от ярости лицами они бежали по широкому каменному коридору, освещенному лишь догорающими факелами. Заметив их, Ниар не изменилась в лице – еще несколько шагов вперед. Она прищурила взгляд. Орки, оказавшиеся прямо перед дочерью своего творца, вспыхнули и тут же рассыпались султанами огненных мотыльков.

«Меня зовут Ниар, и я пришла сюда напомнить о собственном существовании, — мысли Красной Колдуньи громоподобным рокотом пронизывали ума чернокровых. Старшая Миас чувствовала каждого затаившегося под горой урука: слышала их сердцебиение, их натруженное дыхание и их страх, ядом разливающийся по венам. — Некогда Вы шли за мной, как за своим полководцем и признавали ту мощь, которой я обладаю. Я старшая дочь Владыки Мелькора, Короля Дор Даэделота, Темного Чародея и Величайшего из Рыцарей Айнур. Я та, которая способна перевернуть небо и уничтожить землю, ввергнув мир в хаос. Вы забыли мое имя и мои наветы, осмелились встать у меня на пути и воспротивиться моей воле. Посему, вы расступитесь предо мною и узрите то, что успело улетучиться из вашей памяти».

Колдунья взмахнула рукой. Вставший у нее на пути отряд чернокровых прахом осел на камне, будто никогда и не существовав вовсе. Огонь буйствовал, огонь бесчинствовал, и сам воздух воспламенялся, повинуясь желанию Ниар. Гундабад, теперь блистающий изнутри, дрожал и неслышимая песнь утробным воем исходила из груди Миас. Она сверкала, искрилась и сама отдавала свет той темноте, что некогда царствовала под сводами горы.

Не было теперь ни горечи, ни боли, ни страданий. Чародейкой овладело спокойствие воина, знающего цену жизни и настоящую цену войне. Выйдя из темного коридора, по которому пришлось идти, Красная Колдунья обернулась. За спиной ангбандки ныне владычествовала только смерть, тленом расползшаяся по опустевшему ходу пещеры.

Пред ногами раскинулся широкий грот – колодезной трубой жилище уруков пробивалось к теплым недрам земли и уходило под свод Гундабада стройной криницей. Сквозь это бездонное жерло меж стенами висели бесчисленные мосты, собранные чернокровыми из костей поверженных врагов. Ковры паутины балдахинами свисали с могучих сооружений и каскадами падали с них, подобно лунному бархату. Ветвистыми реками пронзали сходни стены и мириадами темных пастей пещерные входы испестряли исхудавшие колотты Гундабада. И все это ужасающее великолепие пронзал отвратительный смрад разложения, исходивший от хозяев горы. Этот удушающий запах стискивал горло и нагонял на глаза слезы. Ниар, зло улыбнувшись, воздела взор к высокому куполу. Сотни, тысячи, а то и десятки тысяч пар глаз были устремлены в ее сторону. Скупые взгляды жалили сильнее мечей. Чародейка, замерев, склонила голову набок, впитывая в себя рокочущие волны криков. Ее бывший народ ополчился против нее самой. И ненавистью своей лишь делал ангбандку сильнее.

На какое-то мгновение четкая картинка пред глазами померкла – ее сменили собой тучи стрел и копий, пущенных уруками в сторону хозяйки. Ниар расхохоталась, и хохот ее разлетелся анасеймой сквозь мятежные бури стальных зубов. Сдерживаемое неистовство огнем слетало с тела чародейки и растущим куполом возносилось над ее головой. Орудия смерти не выстояли боя с магией и каплями плавленого железа ниспали к сердцу горы.