Инвиктум (СИ)

Отчаянно мотаю головой, рычу от злости, отмахиваясь от отца, и делаю еще шаг ближе

к пропасти. Гуманнее ли для меня умереть сейчас, не выдав ее? Наверное, да. Однако, когда

ты находишься на волосок от смерти, ее приближение уже не кажется таким радостным

событием. Это не выглядит, как освобождение.

Скорее, это самоубийство.

Мне стыдно за то, что я чувствую сейчас. Я кажусь себе ужасным, отвратительным

трусом. Мозг яростно сопротивляется, сердце дико стучит. Если я не скажу, то умру. А если

скажу, то в ту же секунду потеряю ее.

- Сложный выбор, не так ли? – тянет отец издевательским тоном. Меня передергивает.

Он уже знает.

- Ты…

- Сынок, неужели ты думаешь, что Элия Стоук не знает о собственных детях?

- Не смей трогать ее, - шиплю я, скрипя зубами. Оборачиваюсь и смотрю на отца

ненавидящим взглядом. В этот момент мне кажется, что сила его внушения медленно падает, а может, это просто самообман. Кулаки сжимаются до боли. Отец смеется, разводя руками

воздух. Его голос звучит в моей голове, в пространстве, повсюду.

- Ты потеряешь ее в любом случае.

- Нет. У тебя ничего не получится.

23

0

Megan Watergrove 2015 INVICTUM

- Себастьян, - ядовито улыбается он, - Все уже получилось. Ты думаешь, что властен

над информацией? Я лишь хотел упростить себе задачу. Если бы ты не смог этого сделать, мы узнали бы о мятежниках другим способом. Совсем скоро мы захватим их всех.

- И что будете делать? Убивать? Пытать?

- Это уже не мои проблемы, - туманно отвечает отец, - Ты сделал все, что требовалось

от тебя. Можешь идти. Иди и развлекайся с девицами, делай все, как обычно. Потому что

сегодня твой последний свободный день, Себастьян. Завтра все уже не будет так, как прежде.

Отец уходит, даже не взглянув на меня. Меня снова охватывает подавляющее чувство

гнева и яростной боли. Она разносится по телу ураганом – бешеным и бушующим.

Прикрываю глаза, потому что их обжигает слезами. Горло саднит, оно сдавливается все

сильнее, словно у меня приступ. Я разворачиваюсь и иду следовать указаниям отца. Потому

что сопротивляться не могу. Оглядываюсь назад только на мгновение. С крыши отрывается

красивый вид на величественный город, который строился не один год. Город, пропитанный

ложью, фальшью и ядовитой пеленой напускного аристократизма. Предчувствие меня не

подведет.

Завтра Акрополь будет в огне.

(К)

Иду прочь от здания исследовательского центра и вдруг вижу маму. Она идет прямо на

меня, позади нее несколько стражей. Меня бросает в жар, а затем в холод. Тело покрывается

мурашками. Боже, неужели она все узнала? Что она собирается сделать? Схватить меня?

Неужто Дэвид обвел меня вокруг пальца?

Застываю на месте, буквально прирастая к нему. Волнение захлестывает меня с головы

до ног, и я чувствую, как перехватывает дыхание. Мама не выглядит так, словно злится на

меня. На ее лице отсутствующее выражение, руки сцеплены перед собой. Она подходит все

ближе, а я лишь пытаюсь не трястись от страха, захватывающего мои легкие. Нервно

улыбаюсь, поправляя волосы, которые треплет ветер.

- Александра, - тянет мама, улыбаясь мне, а затем одним взглядом приказывает стражам

отойти подальше. Я сглатываю.

- Мама. Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, сжимая губы в полоску, а затем

облизывая их. Мама смотрит на меня внимательно, чуть наклонив голову вбок, будто изучает.

Несколько секунд спустя она вздыхает и говорит:

- Хочу провести небольшую процедуру, - ее глаза непроницаемы, - В прошлый раз мы

сделали не все прививки. Тебе придется пойти со мной. Это не займет много времени, обещаю.

Хочу возразить, сказать что-то, но не могу. Иначе она заподозрит неладное. Пусть моя

мать и не слишком хорошая женщина, зато умная. Киваю, снова выдавливая фальшивую

улыбку.

- Конечно. А что за прививка?

23

1

Megan Watergrove 2015 INVICTUM

- О, пустяки. От новых штаммов инфекционного вируса, - отвечает она, подзывая меня

за собой. Ее улыбка кажется доверительной, доброй, материнской. Однако я чувствую

исходящие от нее легкие волны недоверия. Способность срабатывает как нельзя кстати. Не

пойти с ней я не могу. – Не хочу, чтобы ты вдруг заболела.

Бреду следом за матерью, к белому зданию, в которое я так стремилась попасть, но не

могла. Пока мы идем по коридорам, у меня возникает ощущение, что за мной неотрывно

следят. Оглядываюсь по сторонам, гляжу наверх и замечаю несколько камер в углах. Все

записывается.

Мы входим в просторное помещение со стенами такого же белого цвета, высокими

потолками и громоздким аппаратом для проведения сканирования тела, расположившегося в

центре комнаты. Эта лаборатория небольшая, но не уютная. Здесь нет диванчиков для

посетителей, как в кабинетах врачей. Здесь лишь оборудование и несколько жестких

кушеток. Все белого цвета. На стене справа от меня большое прямоугольное зеркало – оно

длинное и, вполне очевидно, двустороннее. На той стороне кто-то наблюдает. Как и во всем

этом здании.

Мама молча проходит вперед, кивает лаборанту, притаившемуся в углу комнаты, и тот

удаляется через дверь, которую я бы не сразу заметила. Она в стене, такая же белая, без

замков. Когда мужчина касается ладонью середины двери, на ней появляется панель.

Компьютер сканирует его руку и только после этого пропускает дальше. Мать провожает его

взглядом, а затем подходит к сканеру. Я неловко мнусь на пороге. Что делать? Подойти к ней?

Бежать, сломя голову, пока не достигну границы города?

- Присаживайся, - мягко говорит она, указывая на стул позади себя, - Устраивайся

поудобнее. Волноваться не о чем.

Едва ли.

- Ты ничего не слышала о Реми? – как бы ненароком спрашиваю я, ерзая на неудобном, жестком стуле. Мама стоит ко мне спиной, поэтому видеть ее лица я не могу, однако эмоции, витающие вокруг ее тела легкой сероватой дымкой, говорят сами за себя. Она молчит, даже

не двигается какое-то время, но затем ее голова чуть поворачивается в мою сторону. Мама

вздыхает, поворачивается, и я вижу в ее руках небольшой шприц с налитой в него жидкостью

приятного голубоватого оттенка. Не знаю, зачем я спросила о сестре. Может, пыталась

вызвать в матери хоть какую-то ответную реакцию? Если и так, то у меня ничего не вышло.

- Приляг сюда, на живот, пожалуйста, - говорит она отстраненным, неживым голосом, похлопывая по мягкой обивке сканера. Я подхожу и ложусь, как она сказала. Мама снова

мягко улыбается. – Это не больно.

Ее обещание выглядит правдивым. Но когда шприц вонзается мне в шею, все тело резко

сводит болезненной судорогой и, спустя мгновение я отключаюсь.

Когда я открываю глаза, то нахожусь все в той же комнате. Меня не перетащили в

тюремную камеру, на мне не ставят опыты. Я все там же, лежу на кушетке. Чуть

приподнимаюсь, облокачиваясь на локоть, и недоуменно чешу затылок и шею. Они немного

ноют, но боли нет. Тогда почему я отключилась?

Оглядываюсь по сторонам. Никого нет. Однако через минуту из той же двери, в которой

ранее исчез лаборант, появляется мама. Встает напротив меня и смотрит непроницаемым

23

2

Megan Watergrove 2015 INVICTUM

взглядом. Мне некомфортно под ее надзором, но деваться некуда. Снова провожу рукой по

шее сзади. Это словно отголосок от события, произошедшего совсем недавно. Легкая

судорога проходится по телу, когда я передвигаюсь и принимаю другую позу. Сажусь на

кушетку, прислонившись к стене. Мама скрещивает руки в замок, перед собой, как обычно.

Этот жест, ее излюбленный. Он отражает ее настоящую.

Несколько минут, две или три, мы обе рассматриваем друг друга, словно впервые