Инвиктум (СИ)

И снова эта фраза из сна. Но тогда я не смогла помочь ей.

Кручу головой, трясу ею, часто моргаю. Мне нужно сосредоточиться, настроиться на ее

волну, поймать ее голос. Закрываю глаза и глубоко вдыхаю воздух в легкие. Освобождаю

голову от мыслей, прокладываю ментальный мост между собой и сестрой. Она должна

услышать меня. Сообщение должно дойти.

Собираю всю силу в кулак и резко направляю эмоции в обратном направлении. Через

мое тело проходит наэлектризованная волна – она эхом бьет по сердцу, внутренним органам.

Я слегка пошатываюсь, но мне думается, что это хороший знак. Значит, все получилось. Сама

не знаю, как так вышло, ведь я ни разу не пробовала связываться с кем-то вот так, сквозь

пространство. Меня одновременно удивляет и ужасает такое открытие. Не значит ли это, что

мы с сестрой можем быть связаны? Хорошо ли это?

«Ксана, мне нужна твоя помощь»

Помехи уменьшаются. Провожу влажными руками по лицу, мечусь из одного конца

комнаты в другой. Я в раздумьях. Помогать ли сестре, которая запросто убила человека, а

потом сбежала с совершенным психопатом? Что сказала бы мать на это? А отец? Он бы, 22

2

Megan Watergrove 2015 INVICTUM

конечно, тут же заставил меня связаться с сестрой. Но его больше нет. А я здесь одна, наедине с матерью, которая помогает ужасному президенту Нойру ловить Инсолитусов.

Мои метания ощущаются почти физически – все тело болит, непривычно ломит от

усталости, словно я думаю конечностями, а не головой. Мать не одобрила бы, что я общаюсь

с сестрой. Ведь теперь она считается беглой преступницей. Но чувство, которое сидит где-то

глубоко внутри меня, не дает мне полностью подчиниться воле матери. Поэтому я говорю:

- Что я должна делать?

Сначала слышится лишь тишина, но потом, очень четко до меня доходят слова Реми:

«Выясни, где безопасно. Назови место. Мы встретимся там и сбежим. Вместе»

Пауза. Я замираю, прикусывая губу почти до крови. Вот оно, снова. Она просит об этом

в реальности, здесь, сейчас. Щипаю кожу на руке, проверяя, не сплю ли. Нет. Это на самом

деле. Она просит предать мать и бежать с ней. Но куда? Как мы сбежим? И главное – что

станем делать дальше?

Не могу решить, что ответить. Пауза затягивается. А затем я слышу:

«Хорошо?»

Не знаю. Не хочу знать. Как решить, кто тебе дороже: мать или сестра? Чью сторону

занять в этой непростой ситуации? Моя голова вот-вот взорвется от напора мыслей. Мне не

решить. Выбор кажется слишком сложным. Но вновь слыша жалобный голос сестры,

вспоминая события из сна, я все же решаюсь сказать то, что она хочет услышать:

- Я все сделаю. Свяжись со мной через три часа.

(С)

Я марионетка.

В моих глазах мутно, в мыслях сумятица. Не могу понять, как избавиться от этого

чувства, как побороть контроль, который осуществляет надо мной отец. Он, словно большая

склизкая змея, науськивает меня, шепчет, заставляет делать то, чего я не хочу. Мои руки в

крови. Они запятнаны ею, пропитаны. Я чувствую соленый, острый металлический запах в

носу, и он не уходит. Он там постоянно, как и отец в моей чертовой голове. Укол, как он

объяснил, был для того, чтобы я почувствовал себя лучше, но черта с два, если это правда. С

того момента я ощущал себя еще более привязанным к нему. Как будто веревкой, за которую

он то и дело дергал.

Сижу за столом в особняке родителей. Мамы нет, в этот день она обычно бывает в

церкви. А я этот день ненавижу. День поминальной службы по Кристиану, моей лучшей

половине, замечательному брату, который погиб, а я, жалкое его подобие, остался в живых.

Облокачиваюсь локтями о столешницу, а затем провожу руками по лицу, желая,

вероятно, содрать к чертям кожу. Пальцы замирают на веках, слегка надавливаю на них, громко выдыхая скопившийся в легких воздух. Я сильно устал. Так, будто работал, не

22

3

Megan Watergrove 2015 INVICTUM

переставая, будто не спал ни минуты. Наверняка, выгляжу я отвратительно. По крайней мере, чувствую себя именно так.

Слышу, как открывается входная дверь на кухню. Приподнимаю голову и смотрю в

проем. Там стоит отец. Его лицо совершенно умиротворенное, спокойное, а я хочу вскочить и

разодрать ему глотку в клочья. Жаль, сделать этого я не могу.

- У меня новое поручение для тебя, - говорит отец, разминая пальцы, - Нужно

попробовать кое-что, чего ты раньше не делал.

Стискиваю зубы так сильно, что они скрипят, а кулаки сжимаются почти до боли. Но я

молчу. Медленно поднимаю на него взгляд, и чувствую, как мои глаза холодеют. Отец кривит

губы и хмыкает, а затем подходит ближе к столу. На нем сегодня черный костюм, но галстук, как ни странно, не золотой. Глаза отца пристально смотрят на меня, надеясь, наверняка, прожечь дырку.

Я хочу научиться сопротивляться этому внушению, но не умею контролировать

собственную способность. Чертово дерьмо!

- Вставай. Пойдешь со мной, - приказным тоном говорит он. Вскидываю брови,

собираясь возразить, но как только отец смотрит на меня снова, моя воля исчезает. Изо всех

сил пытаюсь сопротивляться, но не выходит. В этот момент мне кажется, что отец стал еще

сильнее с того раза, когда он в последний раз воздействовал на меня. Наверняка, сделал еще

одну инъекцию. Он снова смеряет меня взглядом. Я поднимаюсь со стула и послушно иду за

ним, хотя внутри все клокочет от ярости. Мне не справиться с ним.

Мы выходим из дома, идем вдоль сада, которым так гордится мама, и сворачиваем в

сторону площади. Даже издалека я могу видеть целую армаду солдат, одетых сплошь в

черное и держащих в руках оружие. Отец проходит мимо них и направляется в здание

Совета. Я плетусь за ним, отчаянно пытаясь рассмотреть, в чем же смысл собрания армии на

злополучной площади. Что отец задумал?

Входим в здание, идем по холлу. Каблуки его черных лаковых ботинок стучат о плитку, заглушая любые другие звуки, витающие в пространстве. Я замечаю несколько стражей. Они

охраняют вход. Лица у них совершенно бесстрастные, словно им все равно, что они

собираются переубивать кучу народа, а именно это, как мне кажется, они и собираются

сделать. Молча провожаю их взглядом и вхожу в лифт вместе с отцом. Его лицо источает

самодовольство, он, вполне очевидно, счастлив, упиваясь моим негодованием.

- Что ты задумал? – спрашиваю я, наконец, нарушая тишину между нами. Напряжение,

которое я испытываю, невыносимо давит. Даже то, что я ощущал, когда у меня были

галлюцинации и жуткие боли, никак не сравнится с этим чувством. Он не удостаивает меня

ответом, лишь едва заметно приподнимает уголок рта, а затем мы оказываемся на верхнем

этаже. Здесь проводятся собрания по сверх важным вопросам. Огромный зал с сотней мест и

небольшим подиумом для президента и его советников. Я бывал здесь, и не раз.

- Присаживайся, Себастьян, - говорит отец монотонным голосом, - Хочу показать тебе

кое-что.

Тяжело дышу от тщетных попыток сопротивления. Такое ощущение, что мозг

медленно, но верно распухает. Дотрагиваюсь до висков. Они снова болят, жутко давят. Отец

расстегивает пуговицу пиджака и садится на свое место за длинным полукруглым столом. Я

продолжаю стоять посередине, упрямо глядя на отца. Он выгибает одну бровь.

22

4

Megan Watergrove 2015 INVICTUM

- Сядь.

- Что ты задумал? – повторяю я, цедя каждое слово сквозь зубы. Отец вздыхает,

складывая руки на столе. Его лицо приобретает странное выражение. Будто он забавляется

моими расспросами. Покачивает головой, тихо посмеивается и указывает рукой на место

напротив себя. Я нехотя сажусь, уставившись на него мрачным взглядом. Он какое-то время

молчит, затем кивает на стену слева от себя, на которой нет ничего, кроме белого полотна.