Девяносто девять (СИ)

— Новый мир — безопасное место для всех живых, — сказала одна из девочек.

Алисия кивнула. Что еще?

— Новый мир — это справедливость по отношению к каждому.

— Новый мир жесток к тем, кто нарушает его законы.

Это сказал один из мальчишек — Эйден, чьи родители погибли год назад на охоте. Алисии нравился этот мальчик: для своих лет он был очень умен и развивался быстрее других.

— Хорошо, — сказала она, спрятав улыбку. — Теперь расскажите мне, какими качествами должен обладать командующий.

И снова ответил Эйден:

— Командующий Нового мира должен относиться к каждому из своего народа как к равному. Командующий должен быть сильным и смелым, чтобы защищать свой народ и быть справедливым, чтобы любить свой народ.

Алисия удивилась.

— Любить? — переспросила она. — Разве мы хоть раз говорили о любви?

Эйден покраснел, но все же ответил:

— Нет, командующая, но я думаю, что это важное качество.

Определенно, этот мальчик далеко пойдет. Впрочем, выбор в любом случае будет за народом Люмена, так что командующим сможет стать любой из этих детей.

— Хорошо, Эйден. Теперь поговорим о справедливости. Я хочу, чтобы каждый из вас рассказал, как именно понимает это слово.

***

— Как мы будем передвигаться и кого возьмем с собой?

Элайза уже давно думала об этом, и ответ у нее был готов:

— Ты, я, Рейв, Джаспер и Мерфи. Думаю, этого будет достаточно. В Розе за главного оставим Маркуса, а передвигаться будем пешком: так будет безопаснее, потому что мы сможем не создавать лишнего шума.

— А Линкольн? Он лучше всех знает здешние места.

— Он не оставит Октавию. Об этом нечего даже и думать.

Вик с сомнением покачал головой. Элайза понимала, что его беспокоит: пятеро людей, передвигающихся пешком, — хорошая приманка как для живых, так и для мертвых. Но брать с собой больше значило бы обескровить Розу, а на это она пойти не могла.

— Не боишься, что командующая начнет тебя искать? — задал он новый вопрос.

Элайза вздохнула. Конечно, она боялась. Более того: она хорошо знала, что именно так Алисия и поступит, отправит на ее поиски людей, они скорее всего погибнут, и новые смерти окажутся на ее совести.

— Я сделаю так, что она не станет искать.

Это было тяжелое решение, но ей пришлось его принять. Мысль о том, что из-за нее снова умрут люди, или — еще хуже — сама Алисия, была невыносима. Она найдет Офелию и принесет в Люмен ее голову. Тогда, и только тогда, все закончится так, как должно.

— Я говорила с Мерфи, — сказала Элайза, осознав, что слишком долго молчит. — Он готовит нам с собой запасы еды. Твоя задача — подготовить оружие и патроны, Рейвен занимается рациями, Джаспер рисует карту.

— А что будешь делать ты? — подозрительно спросил Вик.

Элайза вздохнула.

— А я буду писать письмо командующей.

Она слегка погрешила против истины, потому что собиралась писать не столько командующей, сколько Алисии. Нужно было объяснить, почему она поступает именно так, а не иначе, и — что куда важнее — объяснить, почему искать ее будет бессмысленно.

«Здравствуй, любовь моя».

Нет, так не годится. «Я люблю тебя», произнесенное в порыве страсти, и «любовь моя» — слишком разные вещи, и второе может напугать куда сильнее, чем первое. Никакого упоминания о любви, ни в коем случае. Не сейчас.

«Здравствуй».

Дьявол, и как объяснить ей то, что она собирается сделать? Сказать правду? «Я отправляюсь искать Офелию, но не хочу, чтобы ты участвовала в этом, потому что не уверена, сумеешь ли ты справиться с новой болью»?

Солгать? «Я ухожу, потому что поняла, что должна сделать одно важное дело, и ты не можешь мне в этом помочь»? Еще хуже.

Элайза в бессилии стукнула кулаком по столу и смяла исписанный и перечеркнутый несколько раз лист бумаги.

— Нужна помощь?

Мерфи. Сильный и смелый Мерфи, прячущийся за фартуком и клоунско-поварским колпаком. Элайза кивнула ему: садись.

— Пытаешься объяснить своей девушке, почему идешь искать ее бывшую и не берешь ее с собой?

Она вытаращила глаза. Что? Откуда он… Как он мог догадаться?

— Принцесса, — против ожидания, он не смеялся. — Я видел, как ты смотрела на нее в Люмене, когда меня приволокли ее шавки. Я еще тогда подумал: они будут вместе, если не сдохнут в попытках понять друг друга.

С первого взгляда, да? Элайза не стала возражать, она лишь устало потерла виски и вздохнула.

— Что бы ты написал?

Мерфи хмыкнул.

— Я не мастак в любовных делах, принцесса. Но если ты не хочешь, чтобы твоя девушка, — дьявол, это звучало так приятно! — последовала за тобой, то тебе нужно объяснить ей, почему ты этого не хочешь. И объяснить так, чтобы она поняла.

— Или солгать, — возразила Элайза.

— Конечно. И тогда все получится как бульварных книжонках старого мира: ты солжешь, что не хочешь быть с ней, это разобьет ей сердце, она станет сильнее, и однажды вы встретитесь и сольетесь в экстазе.

Они засмеялись оба. Элайза шутливо пнула Мерфи в плечо и кивнула:

— Точно. Прекрасная идея.

«Это еще если забыть о том, что нового предательства Алисия не переживет и закроется раз и навсегда».

— Скажи ей правду, — уже серьезно посоветовал Мерфи. — Скажи, что тебя пугает в этой истории и пообещай, что вернешься. Этого должно быть достаточно.

Спустя час ворота Розы открылись, выпуская наружу пятерку, отправляющуюся на поиски Офелии. Элайза шла первой, она несла на спине рюкзак, а на плече — винтовку. К поясу были приторочены карманы с запасными обоймами, к бедру поверх джинсовой ткани — ножны с мачете, а в карманах кожаной куртки лежали две гранаты. Она шла, зная, что стоящий у ворот Маркус провожает ее тоскливым взглядом, зная, что через несколько часов Атом лично повезет в Люмен два послания, скрученных в трубки: одно — для командующей, другое — для Алисии.

— Ну, что, принцесса? — усмехнулся Вик, когда они перешли второй ров и услышали звук поднимаемого моста. — Вперед, навстречу приключениям?

— Вот уж точно, — согласился стоящий рядом Мерфи. — И знаете, мне даже интересно, сколько из нас вернется из этого похода живыми.

Элайза ничего не ответила. Что-то ей подсказывало, что живыми вернутся не все.

***

На этот раз словарь не понадобился. Оба послания, которые привез гонец из Люмена, были на английском, и если одно всего лишь сообщало, что Небесный народ в безопасности и все спокойно, то второе было похоже на древко от топора, слово за словом бьющее по голове и лишающее покоя.

«Здравствуй, любовь моя.

Прости, если напугала тебя таким обращением, но я собираюсь сказать тебе нечто важное, и хочу, чтобы с самого начала мы были честны друг с другом.

Я и еще четверо моих людей отправляемся на поиски Офелии. Мы считаем, что она все еще здесь, на материке, и собираемся найти ее во что бы то ни стало. И я прошу тебя: не пытайся помочь мне, не пытайся отправлять за мной людей и организовывать уже мои поиски. Прости, что не смогла сказать тебе этого в глаза. Но я знала: ты меня не отпустишь. И я бы на твоем месте не отпустила тоже.

Клянусь: я сделаю все для того, чтобы остаться в живых. Мы хорошо вооружены и хорошо подготовлены. Запасов хватит на семь суток, по истечении которых мы в любом случае вернемся обратно. Сможешь ли ты выдержать эти семь суток и не рваться мне на помощь? Я всей душой надеюсь, что да.

Прошу тебя: доверься мне и позволь сделать то, что я должна сделать. Офелия не просто убила мою мать и остальных моих людей, она месяц за месяцем издевалась над тобой, унижала тебя, давая понять, что ты недостойна большего. И, клянусь, она ответит за все, что натворила.

Знаешь, когда я возвращалась ночью в Розу, в моей голове возникло новое странное воспоминание. Или даже не воспоминание, а фантазия, — кто теперь разберет? Я видела тебя, готовящуюся выйти на смертельный поединок, и себя, пытающуюся тебя остановить. Я видела, как ты сердишься, говоря, что это твой выбор, и что, если тебе суждено умереть сегодня, то я должна позволить тебе это сделать.