Застывшие

«Спроси его, – приказал голос. – Спроси его о камне. Сделай то, зачем

мы пришли сюда».

«Ты задержалась здесь достаточно долго. Карта найдена», –

продолжал говорить ей голос.

«Спеши, настало время».

«Что за карта?» – спросила она, хотя у неё было чувство, что она уже

знает ответ.

Странники называют её картой Анаксимандера; было сказано, что она

обеспечит безопасный проход через скалы, опасные воды ада, которые

приведут к Церулеуму.

– Джо? – спросила она, – у тебя есть минутка?

– Что случилось?

– Мы можем поговорить наедине?

– Конечно, – ответил он, указывая следовать за ним в тихий уголок, где

группа туристов играла в покер, а запах дыма оказался подавляющим, что

напомнило ей о её мечтах.

Джо скрестил мясистые руки.

– Так о чем ты хотела поговорить?

– Что это такое? – спросила она, указывая на камень на его

морщинистой шее.

Она заметила его в первый раз, когда они встретились; голос в голове

потребовал спросить о нем в тот самый момент, когда она ступила в город, в

это казино. Она тянула с этим столько, сколько могла, опасаясь того, что

произойдёт, если она сделает, как ей приказали.

– Это? – спросил старик, поднимая камень к свету, где он ярко

засветился в тусклом коконе игорного зала.

«Это он! Забери его! Забери камень. Убей старика, если будет нужно.

Он наш!» – Голос монстра – неистовый и взволнованный, передающий

желание её телу.

– Нет! – сказала она вслух, шокируя себя и соседнего картёжника,

который бросил на ней удивлённый взгляд.

– Что? – изумлённо спросил Джо, держа сверкающий камень.

– Ничего, – ответила она.

– Я не так давно выиграл его, – сказал он с пренебрежением. – Это,

наверное, какая-то безделушка.

«Забери его! Забери его! Забери его у него!»

– Могу я посмотреть? – спросила она дрожащим голосом.

– Конечно, – сказал Джо, медленно снимая его с шеи. Он на мгновение

замялся, прежде чем отдать его ей. Его руки оказались тёплыми.

Она изучала небольшой синий камень, похожий на сапфир, приложила

его к глазу и испуганно отпрыгнула назад.

– Что случилось? Ты что-то увидела? – взволнованно спросил Джо.

– Нет-нет... ничего, – солгала Нэт. Всего на мгновение казино исчезло,

и через отверстие в камне она смогла увидеть голубую воду и мерцающий

чистый свет.

Она снова заглянула в него. И снова там оказалась она. Голубая вода.

Но это не все. При ближайшем рассмотрении она увидела образ

намеченного курса, зубчатые линии между препятствиями, путь вперёд,

через скалы и водовороты Геллеспонта8.

«Камень укажет путь в Арем, к дверям Валлониса», – благоговейно

пробормотал голос.

Именно поэтому голос привёл её в Нью-Вегас, к Лоссу, к Джо. Это

облегчило её задачу, её путь к свободе, а голос все также безжалостно толкал

вперёд.

«Иди ко мне».

«Ты моя».

«Нам пора объединиться».

– Нет, ничего, – сказала она Джо.

Его плечи поникли.

– Да, так я и думал. Это простая фальшивка.

Она зажала его в кулак, не зная, что будет дальше, боясь того, что

будет, если Джо попросит его назад, и, надеясь на то, что этого не случится.

Она посмотрела на босса казино. Чудовище в её голове вскипело.

«Чего же ты ждёшь! Возьми его и беги! Убей его, если он помешает

тебе!»

– Отдай мне его, – прошептала она.

Джо вздрогнул, как будто она сделала ему больно.

– Держи, – наконец сказал он, и быстро пошёл прочь.

Нэт прислонилась к стене с чувством облегчения.

И снова взглянула в камень все также отражающий голубую воду.

Вечером того же дня её разбудил звук драки. Джо жил через две

комнаты от неё, и она услышала – кого: военных? полицию? службу

безопасности казино? охотников за головами? В любом случае, они пришли,

8 Геллеспонт – устаревшее древнегреческое название пролива Дарданеллы; означает буквально

«Море Геллы», по преданию, Гелла, сбегая вместе с братом-близнецом Фриксом, соскользнула и упала в

пучину с летающего барана, за что то место и получило такое название.

взломали дверь и забрали его с постели. Она услышала старика, молившего о

помощи, кричащего и плачущего, но никто не пришёл к нему. Никто из

соседей не осмелился заглянуть в коридор, никто даже не спросил, в чем

дело. Завтра никто не заговорит об этом. Джо просто ушёл, не больше. Она

забилась под тёплое одеяло, но Нэт все равно слышала, как они разрывают

его комнату на части, бросают шкафы, переворачивают столы… и все из-за

холодного синего камня, который теперь она держала в руке.

Если они нашли Джо, то не пройдёт много времени, как они найдут и

её.

А что потом? Она не может вернуться назад, у неё нет ничего, к чему

можно вернуться, но если продолжать двигаться вперёд... Она вздрогнула, во

рту появился вкус пепла и золы.

В руках Нэт находился камень, карта к Арему, к дверям Валлониса.

Вдалеке из окна она увидела Джо в смирительной рубашке, но она

также знала, что её ждёт, если она останется. Они отправят её туда, откуда

она сбежала, в те одинокие камеры и в те тёмные здания.

Нет, она не может остаться. Она должна оставить Нью-Вегас, причём

как можно скорее.

«Так чего же ты ждёшь?»

4

ЕГО МАТЬ БЫЛА ТАНЦОВЩИЦЕЙ, причём, по словам отца, одной из самых

красивых, а отец, добропорядочный гражданин Нью-Вегаса, – полицейским.

Но ни один из них не остался в живых. Рак – болезнь, независимая от

времени и обстоятельств, не пощадила его родителей. Уэс знал, что они

умерли задолго до болезни; ведь они стали пустыми оболочками после того,

что случилось с Элизой, его младшей сестрой, которую никто не мог спасти.

Он благодарил своих родителей за свою внешность и острый ум, не

более того.

Из ресторана Уэс вышел, злясь на себя за отклонённое предложение

Брэдли, это был единственный доступный ему путь. Он мог голодать, он

голодал и раньше, но он ненавидел то, что теперь будет голодать и его

команда.

Они были его единственной семьёй.

Когда Уэс был маленьким, его мать делала томатный суп и жареные

бутерброды с сыром, что случалось не часто, так как она работала ночью. Но

иногда, когда Уэс возвращался из школы, он находил мать с остатками

макияжа, пахнущую духами и потом, на кухне. Она включала печь, по кухне

разносился запах масла – настоящего масла. Его мать старалась сохранить

все то, что наполняло их небольшой дом.

Бутерброд оказывался клейким внутри и свежим снаружи, а красный

суп – был терпким и ароматным, даже, если был приготовлен из консервов.

Уэсу стало интересно: он больше скучал по матери или по бутербродам? Она

прятала под макияжем свою болезнь, работала до конца, и в один прекрасный

день её стошнило кровью за кулисами. Она умерла в считанные дни.

Папа пытался держаться некоторое время, но потом появились его

подруги-официантки, случайные девушки из клубов (его мать никогда бы не

одобрила их, она была исполнителем, танцором, а не дешёвой певичкой),

которые хоть и были добры к Уэсу, но они никогда не заменили бы его мать.

Когда его отец, сморщенный двадцатидевятилетний мужчина, умер в

хосписе, Уэс осиротел.

Маленький девятилетний мальчик остался один.

Его отец любил говорить, что мир закончился задолго до прихода

стужи. Он закончился после Великой войны, закончился после Черных вод,