На осколках цивилизации (СИ)

— С тобой всё в порядке, Джон? Неважно выглядишь… что-нибудь случилось? — Константин тяжко дышал, будто пробежал стометровку, и тем самым жутко выдавал себя — взволновать же Кейт было делом нетрудным. Только вот сейчас он с ужасом переворачивал валуны своей памяти, силясь понять, ответить на какой-то едва существуемый вопрос. Отдалённо он напоминал «почему», но это могло быть неточно; ему же становилось всё страшнее и страшнее открывать для себя что-то новое — естественно, ну кто хочет каких-то серьёзных, рушащих всё прошлое перемен? Джон бы остановил этот процесс, да не мог: раз сделал шаг, делай второй — было его правилом. А шаг первый был сделан сегодня в лице…

— Джон, да ответишь ты мне сегодня? — наконец не вытерпела Кейт и подошла к нему вплотную. — Что случилось, милый? Ты выглядишь неважно…

— Всё в порядке, Кейт, — глухо ответил Константин, а потом посмотрел в отворённую дверь на кухню: там сидела черноволосая хорошенькая Дженни в нарядном платьишке и со смаком поедала пирожное. Она не обратила внимания на шум и казалась неестественно спокойным ребёнком. Всегда. Джон похолодел, наверное, побледнел и перевёл взгляд на вопрошающее лицо Кейт; и вновь повеяло каким-то безразличием. Страшным безразличием. Ему казалось, что ещё чуть-чуть и он сойдёт с ума.

— Всё в порядке, милая, — добавил он и поцеловал жену в холодные губы. Та хмыкнула, но приняла на веру.

— Ты привёз, да? — оживившись, вдруг вспомнила она, наклонившись и беря пакеты в руки. — Ой, какие грязные! Благо, подарок не пострадал!

— Машина облила грязью около дома… — неловко объяснил Джон, ощущая, что, наверное, сегодня Кейт не поверит ни единому его слову.

— Дженни была так рада твоему огромному мишке! — шёпотом начала Кейт, пропустив мимо ушей намеренно или нечаянно историю с машиной. — И сладостей сколько надарил ей, сладостей! Вот теперь не уследишь за девчонкой… едва её сегодня оторвала от них, представляешь? Ну, давай сюда их. Думаю, моему подарку она тоже будет рада… — женщина перехватила пакеты, ловко стряхнула с них грязь и пошла на кухню; Джон оставался недвижим, с каменным выражением лица наблюдая эту ставшую для него вмиг чужой семейную картину. Кейт обернулась и недоумённо окинула его взглядом.

— Ты чего там стоишь? Раздевайся и проходи! Вместе отпразднуем, а потом — обещанная прогулка в парк аттракционов! — «Нет-нет-нет! да что же это такое со мной?» Константина будто раздирали на части какие-то обрывки мыслей, фраз, чувств… всё было непонятным и ничто не хотело собираться воедино. Голова вспухла и готова была взорваться при любом удобном случае.

— Послушай, Кейт… мне нужно на пару минут спуститься. Докупить кое-что… — глухо и очень неуверенно проговорил Джон, невидящим взором смотря на жену. Та приподняла бровь.

— Что докупать-то? Я сегодня всё, что нужно, купила и приготовила! Зачем?

— Ну, это необходимо, — прошептал Джон, указывая кивком головы на Дженни. Кейт тут же всё поняла и заговорщически закивала.

— Ладно-ладно… только если это что-то особенное! А то разбалуем её: и так сегодня горы сладостей у её ног…

— Это нечто другое, — взволнованно бросил Константин и, проследив взглядом за Кейт, когда она повернулась, схватил с тумбочки свой бумажник — там и кредитка, и деньги, и всё остальное нужное — и сорвался с места, едва прикрыв за собой дверь квартиры. Зато в общем коридоре закрыл хорошенько… с чего бы так?

О, сейчас Джон понимал чуть больше, чем ничего; состояние было такое, как будто его лихорадило. Предметы плыли перед глазами, голова раскалывалась, внутри груди что-то тошнотворно горело, а в мыслях перебирались за минуту сотни вариантов происходящего и все — неправильные. Ему срочно хотелось увидеть Чеса, спросить его обо всём; даже было сумасбродное предположение, что тот мог знать о причинах таких странных метаморфоз с ним.

И ещё одно Джону было стыдно признавать. Но он признал.

Константин больше никогда не вернётся обратно. Странно, но его пугал собственный дом, собственная семья, собственный город и даже отражение в зеркале. Он хотел убежать от этого всего поскорее; только в Креймере он отыскал нечто похожее на правду, на живое чувство, на яркий образ, пускай и у сегодняшнего Чеса от прошлого едва осталась десятая часть того характера. Но, по крайней мере, таксист был красочной иллюстрацией на фоне граффити-пейзажа города, людей, родных — так казалось Джону. И, быстрым безумным шагом спускаясь с крыльца, он думал только об одном своём спасении: о Чесе Креймере.

Чес, сутуло оперевшись о машину, ждал его, кажется, всё в той же позе и, только лишь когда Константин оказался в двух шагах, тяжело поднял голову, окинув его уставшим взглядом. Джону показалось, что тот стал ещё бледнее, что глаза его потускнели ещё сильнее, что весь он вдруг начал с двойной силой источать слабость и будто какое напоминание о возможно сложных операциях в прошлом. Взгляд его был каким-то болезненным, а руки немного дрожали; первое, что сделал Константин, это спросил его:

— Как себя чувствуешь, Чес? Выглядишь неважно… — Креймер, отдышавшись, с трудом выпрямился и, закусив губу, как можно более простодушно взглянул на него.

— Не хочу показаться нытиком или слабым человеком, но… — он медленно моргнул, качнулся в сторону и издал слабый хрип; Джон подхватил его тут же — Креймер упал в обморок. Впрочем, это было совсем ожидаемо, если присмотреться к его общему виду. Он сам не понял, какое дикое волнение всколыхнулось в его душе, как первый раз в жизни он был готов решительно на всё, чтобы спасти человека на своих руках. Нет, никогда такого не было… сегодня же будто все чувства, ранее законсервированные в его душе, вырвались вдруг разом, во всём своём соку. И оказались направлены только к одному человеку — к Креймеру. Но не успел Константин и опомниться, как голова паренька приподнялась и посиневшие губы сипло прошептали:

— Джон, нет причин для волнения… Господи, не делай такое страшное лицо — тогда и мне становится не по себе, — усмехнулся, когда поднял на него глаза, и постарался встать самостоятельно. — Это в порядке вещей. Со мной такое может происходить хоть по два раза на дню. И, знаешь, я к этому привык. Хотя, признаться честно, работе мешает сильно, но я креплюсь, когда за рулём. Просто сегодня день выдался… тяжким, — он схватился за его руку и делал тщетные попытки устоять на собственных двух.

— Опирайся о меня, Креймер… Тебе нужна помощь! Давай по крайней мере сядем в машину, — Джон знал, что нёс какой-то несуразный бред и позабыл все правила оказания первой медицинской помощи человеку, но тем не менее в возникшей ситуации ему казался этот вариант единственно возможным. Чес слабо улыбнулся, всё равно упорно встал на ноги, но в следующую же секунду отключился вновь; Константин снова успел подхватить его и теперь уже не спрашивал мнения своего упёртого Креймера, а затолкал его в салон на пассажирское место, где он когда-то сидел, а сам сел за руль. Его первой мыслью было везти его в первую попавшуюся больницу, но адреса всех больниц выпали из ума; Джон чертыхался, но, не думая ни о чём лишнем более, сорвался с места, как-то нереалистично вспомнив навыки вождения и позабыв прилипшую к нему любовь к статичности и размеренности. Ему стало плевать на чьи-то дни рождения, на полицию, могущую его остановить и задержать, на то, что подумает Кейт, на поиски его, на вскоре частые звонки и смски — словом, на всё. Он хотел спасти паренька и решил, что во что бы то ни стало сделает это.

В экстренных ситуациях резко вспоминаешь то, чего не делал, может быть, лет пять или шесть; то же самое было с Джоном сейчас, и он даже не подумал о трудностях; машина, казалось ему, как-то сама плавно выехала с парковочного места и понеслась по дорогам, езда её была не эталоном безопасности и совсем далека от управления ею Чесом, но сносна. Только потом Константин с изумлением переваривал это событие у себя в голове, понимая, что в добром здравии навряд ли бы даже сумел без происшествий выехать. А тут… Тогда он с горечью подумал, что делает с ним Креймер. Или уже сделал…