Негодяи Z (СИ)

Хартли Рэтэуэй, в поношенной одежде и накинутом на плечи зеленом плаще, сидел на четвереньках у Барри в ногах, как какой-то Тарзан. В сгущающемся сумраке он выглядел чертовски странно.

Барри протянул руку, чтобы потрогать его, хотя и не надеясь на то, что это у него получится. Но у него получилось, он мог двигаться, и даже с большей силой, чем ожидал, он шлепнул Хартли по лицу.

— Блин! — Хартли схватился за нос.

— Извини, — сказал Барри, пытаясь двигать конечностями и чувствуя в них долгожданную свободу. — Я могу двигаться, — с волнением добавил он.

— Похоже на то. — Хартли нахмурился и прислонился к каменной стене. — Они пичкают этим дерьмом всех металюдей. Какой-то генетический парализатор. Марк тоже был под ним, когда они угрожали Шоне, а потом наоборот, они кололи им Шону. А до этого был еще какой-то десятилетний пацан, который мог перемещать в уме всякую херню. Но его кололи слишком долго, он сбрендил, и… — Хартли замолчал. — Извини ты наверняка не хочешь это слушать.

Протянув руки вперед, Барри попытался вызвать вибрацию, но получилось так, словно он просто трясет руками.

— Они забрали мои способности? Они могут это сделать? — пораженно спросил он.

— Ты что, не слышишь, о чем я говорю? Это парализатор, он блокирует выработку серотонина и ГАМК в твоем мозге, аминокислоты, которая позволяет получить доступ к физической активности, но ты, наверное, понятия не имеешь, что это означает, — усмехнулся Хартли.

— Я окончил университет и работал судмедэкспертом. — Барри решил, что должен встать на защиту своих умственных способностей.

— Мне плевать. Я не собираюсь читать тебе лекцию о высших психических функциях твоих друзей-ебанашек, пока ты не попросишь у меня прощения за то, что провалил мой план мести и не пососешь мне член. — Хартли поправил очки и натянул капюшон на лоб. — Флэш, — презрительно пробормотал он.

Барри вдруг почувствовал, что краснеет. Хартли был геем, и этот факт о сумасшедшем гении с музыкальными способностями или как там его, вызывал смущение. Барри уставился на дверь их камеры.

— Они появятся утром, принесут нам еду, а затем приложат все усилия, чтобы убедить тебя работать с ними, пока эти лекарства не доконали тебя.

Гений со вздохом перебрался на свою кровать.

— Ты был прав насчет Уэллса, — сказал Барри.

— Я прав во всем.

Барри опустил голову на жесткий матрас. Вряд ли он сможет заснуть после всех этих лекарств. С другого конца комнаты послышался писк, напоминающий крысиный. Да он теперь вообще не сомкнет глаз.

Он подложил под голову руку вместо подушки. Ноги от веревок все еще болели, должно быть, этот генный парализатор блокировал и его способность к быстрому исцелению. Может быть, тогда ему удастся набрать вес? Хотя бы пару лишних фунтов. Вероятно, ему стоит попросить у ДеВо молочные коктейли и сливочное печенье, когда они встретятся.

— Ну, ты извинился, теперь будешь сосать мой член? — послышался в тишине голос Хартли.

Барри приподнял голову и кинул на него сердитый взгляд.

— Нет.

Хартли пожал плечами.

— Попытка не пытка. Ты единственный красавчик, которого притащили сюда, за долгие месяцы.

— У меня есть парень, — сказал Барри. Уж если Лен сообщил это их врагам, у Барри было право говорить так.

Спустя неделю с тех пор, как они вместе.

Но этот проклятый апокалипсис вокруг… Барри чувствовал, что имеет право на что-то нормальное. Он заслужил роман. Он заслужил секс. Ему пришлось иметь дело с толпой зомби и каннибалами, и вот теперь какое-то шизанутое метачеловеческое поселение. Барри заслужил право на что-то безрассудное и глупое, как, например, назвать Леонарда Снарта своим парнем.

Почему я ищу себе оправдания? — подумал Барри.

Хартли удивленно приподнялся на кровати. Капюшон слетел с его головы. Барри заметил, что очки, криво сидящие на его носу, были разбиты.

— Ты шутишь.

Казалось, Хартли сейчас взорвется от злости.

Барри закатил глаза.

— И зачем, по-твоему, мне шутить?

— Вселенная ненавидит меня! — застонал Хартли. Он упал на кровать и закрыл голову руками. — Первый гей, которого я встречаю в апокалипсис, лакомый кусочек с суперспособностями, и он не один.

— Во-первых, я бисексуал, — резко поправил его Барри, — а во-вторых…

Хартли перебил его.

— Я заперт в этой дыре уже несколько месяцев, хотя я даже не метачеловек! Очевидно, быть просто гением недостаточно для этого троглодита ДеВо! Вся моя компания — это крыса! А теперь еще и парень, который не будет сосать мой член! Не так я представлял себе свои молодые годы.

— Если ты еще раз в одном предложении упомянешь меня и свой член, клянусь, я тебе врежу. Есть у меня способности или нет, я ударю тебя в лицо.

Барри не требовалось напоминание о том, что еще вчера у него во рту действительно был член. Это его смущало.

И почему я вообще сказал ему, что у меня есть парень?

— Отлично, — небрежно бросил Хартли.

Я знаю почему. Потому что я счастлив. Потому что… у меня бабочки порхают в груди?

Барри только так мог описать нервное ощущение, когда хотелось одновременно блевать и смеяться. Он был в плену у диктатора-психопата, не знал, все ли хорошо с Леном, Лизой и Миком, но разве кто-нибудь смог бы понять его, если бы он сказал, что чувствует себя как будто пьяным, только потому, что Лен назвал его своим парнем?

— И какой же он, этот твой парень? — спросил Хартли.

Барри взглянул на Крысолова, вспомнив, что именно такое прозвище Циско дал Хартли. Тот с несчастным видом лежал на кровати и играл полами своего плаща.

Постойте-ка, Хартли что-то говорил о крысе?

Барри хмыкнул и уставился в потолок. Там ничего не было видно, и он перевел взгляд на лунный свет, падающий из окна.

— Я серьезно, Флэш, — раздраженно сказал Хартли.

Барри никогда… не говорил о Лене. Мик и Лиза, разумеется, знали его, и, к сожалению, в значительной степени были осведомлены о том, что происходило между ним и Барри. К тому же они оба были друзьями Лена, а не Барри. В прошлом Барри обязательно обзвонил бы всех друзей, рассказывая о том, как выглядит предмет его желаний, во что он одевается, и насколько хорош с ним секс (это только самым близким друзьям, конечно).

Барри только что понял, как он сейчас одинок.

Рядом не существовало ни одного человека, кому он мог бы рассказать о подслушанном разговоре Лена и Лизы. Ему не с кем было посплетничать о том, как Лен «предложил свои услуги» (нет, серьезно, он обязательно напомнит Лену об этом, когда у него появится шанс), или о том, как Лен поцеловал его, когда пытался отвлечь от боли, или о том, как они занимались сексом в первый раз…

Барри хотелось поговорить о Лене. Даже с Хартли.

— Ну… он сильный и самоуве…

Хартли тут же прервал его.

— Насколько сильный? По характеру или внешне? Халк Хоган или Адам Левин?

— Эм… ну, не как Стив Остин, конечно… — Барри понятия не имел, почему вдруг вспомнил Стива Остина. — Знаешь… мускулистый, но не накаченный.

— Понял, продолжай.

— Хм… Он на самом деле поддерживает меня… Он не такой плохой, каким кажется на первый взгляд, хотя и скрывает это. Я не знаю, почему Лен так делает. Он всегда притворяется, надевая на себя эту маску, но когда он наедине со мной, он совсем другой. Я имею в виду… он тот же самый, но совсем не плохой парень.

— Мило, — согласился Хартли. — У него кожаная куртка и темные волосы?

Барри почувствовал, как горит его лицо. Хартли не тот человек, перед которым стоило бы откровенничать, и все же Барри было необходимо с кем-то поговорить, коротая бессонную ночь.

— Он носит свою глупую пушистую парку и думает, что это круто. Раньше у него была очень короткая стрижка, но сейчас волосы немного отросли. Мне кажется, его нужно снова подстричь, потому что…

— Ладно, вернемся к телосложению этого парня. — Хартли нарисовал в воздухе какую-то сложную фигуру. — Как он выглядит?

— Ну… — протянул Барри, немного раздосадованный из-за того, что его прервали. — У него темно-русые волосы и голубые глаза. Пара татуировок.