Кровь и Звёзды (ЛП)

Мой ПипБак застрял в разветвлении искорёженного металла, когда пол полностью обрушился. Моя правая передняя нога обняла Глори и крепко её держала, пока мы висели над обломками дюжиной футов ниже. Святая Селестия, это больно. Меня подготовило ко всем видам ужасного опыта познания боли! Я даже не была уверена, являлась ли «боль» тем, что я уже не ощущала. Но это не имело значения. Глори была жива! Я была жива. Я заглянула в самые красивые глаза во всей Эквестрии.

Я ошибалась. Это было самым красивым, что я когда-либо видела в ней.

Затем этаж ниже нас сильно задрожал и с рёвом, заставившим мои уши пульсировать, сорвался вниз. Все здание затряслось, и я почувствовала, как ПипБак начал выскальзывать из этой металлической развилки. Следующий этаж обвалился. Затем следующий. И теперь нетронутый выпотрошенный каркас Флэш Индастриз был наполнен разрушающимся бетоном и сталью, шумом и удушающей пылью. Мои глаза горели, но я не могла отвести взгляд… она начала сползать с моего копыта. Я едва могла дышать… почти ничего не видела… и вот обвал, наконец-то, достиг неизвестно каких глубин этой башни, вероятно, уничтожив мэйнфрейм в пыль. Понемногу, я почувствовала, как моя левая нога растягивалась. Скоба перестала выдерживать.

— Держись! — кричала я, не в силах сделать больше, чем висеть там. Я ощутила, как ПипБак медленно высвобождался.

Я чувствовала, как соскальзывала Глори.

Я посмотрела ей в глаза. Такие спокойные, такие красивые. Я увидела её крыло… увидела обрубок рядом с ним… последнюю плату за мою неудачу в туннелях. Я не могла говорить. Я могла лишь молиться, чтобы она смогла прочесть мои мысли в момент, когда я думала всеми фибрами своего существа: «Не отпускай».

Пожалуйста, дорогая Селестия… спаси меня…

Она улыбнулась. Напряжение на левой ноге внезапно исчезло. Пегаска упала…

И остановилась в белом свечении точно ниже меня. Я зажмурила глаз, сосредотачивая каждую частичку своей воли в моём тупом крошечном, бесполезном роге. Я никогда не была сильным телекинетиком. Всё, что я могла делать с его помощью, была стрельба. Но перед Луной будет сказано, я бы с радостью потеряла навсегда свою ​​магию, если бы смогла поднять её на выступ. Забери мою магию, Луна, но позволь мне спасти ей. Пожалуйста. Мой рог бился в такт с моим бесполезным гнилым сердцем. Сделай это! Если я когда-либо собиралась сделать что-то… сделай… это!

Я решилась посмотреть. Медленно, она поднималась. Фут. Два. Я протянула переднее копыто к ней, в то время как она, протянув своё, очень мягко прикоснулась к нему. В её глазах не было страха. Просто удивление. Просто любовь.

А потом в моём роге поселилась жуткая тишина, и свечение исчезло. Я застряла в этом ужасном моменте, глядя ей в глаза… чувствуя её копыто на моём…. а затем…

Глори упала.

Её выкрикиваемое имя, казалось, не переставая, оглашалось эхом до бесконечности.

Глори.

Глори.

Глори.

Заметка: 75 % до уровня.

Глава 14

Преданность

«Я имею в виду, вы должны познакомиться с племенами и решить, какие из них вам нравятся, а какие нет!»

Она выстрелила в меня. Ты выстрелила в меня. Выстрелила прямо в лицо… Что это за мода такая — стрелять, как только я ослаблю бдительность? И ведь дважды за два дня.

Я словно вечность висела над бездной, слушая, как перетирается, скрежещет и смещается камень, изгибаются балки. Мой ПипБак, застрявший в раздвоенной перекладине, надёжно держал меня. Я висела посреди пустоты, и всё было серым от пыли. Весь мир пуст. Слёзы стояли в глазах из-за бетонной пыли, а не из-за скорби. Я была так далеко за гранью скорби, что её уже нельзя было увидеть даже в прицел моей винтовки. Сейчас я была скорее обломками. Даже не пони. Просто мясом.

Упавшие этажи скрывались от меня кружащейся в воздухе пылью. Придётся ли мне увидеть её, изломанную, на огромных бетонных панелях? Пронизанную металлическими балками и трубами, которые обрушивались на пол внизу, словно осколки гигантской бомбы? Или, может, она просто исчезла, растёртая в кашу тоннами камня?

Мне казалось, что луч Лео снова прожёг во мне дыру, и на этот раз я не имела понятия, как буду восстанавливаться. Да и не хотела этого… но я должна поправиться. Как-то. В этот раз Глори меня не спасёт…

Я уже сказала тебе! Мне надоело всё время быть бесполезной! Я даже не смогла помочь Блекджек справиться с Блюбладом. Он отшвырнул меня, даже не обернувшись, а я просто сидела там и смотрела, как он резал её своим мечом! Она чуть не погибла из-за меня! Я вообще ни на что не способна.

Ты поймала меня. Ты ловила меня раз за разом. Невинная. Наивная. Добрая. Первая по-настоящему добрая пони, которую я знала. Та, кто никогда не переставала быть доброй. Верить в свой народ и его идеалы. Даже когда Лайтхувз предал её. Даже когда ей поставили клеймо. Даже когда собственная сестра вынудила её принять этот смешной псевдоним — «Падшая Гло…»

Я с трудом втянула воздух и выдавила из себя тихий всхлип. В груди жгло от пыли, которую я вдохнула. Слёзы на щеках стали грязью. Глори никогда не падала. Никогда. Я шаталась между чудовищностью и благородством с грациозностью пьяного мула. Я ровнялась на неё. Когда мы разделились, я просто бродила, ища смерть. Но после нашего воссоединения, я обрела мотивацию, цель и чувство значимости. Я обрела надежду.

Не опускай себя до такого… даже если ты шутишь. Я рада, что я, наконец, способна заниматься этим с тобой. И я не хочу делать это с кем-нибудь еще.

Она отдала мне своё сердце и доверие. И что важнее — простила, когда я всё испортила. Это был ценный подарок, и я его выкинула его в трубу. Нужно было сказать ей о заразе. Подключить к делу, а не бросать ПипБак за дверь и травить всех… включая меня. Нужно было сказать ей, как мне больно. О каких вещах я думала. Она всем сердцем любила меня. А я отгородилась от неё.

Я глупая пони.

И тут сверху раздался крик:

— Э-эй! Ты там живая?

Я медленно повернула голову и увидела желтовато-коричневого жеребца. Лицо словно было стеклянной маской — малейшее изменение выражения — и оно точно разобьётся. Он смотрел на меня со своего насеста на узкой балке.

— Не волнуйся, сейчас я тебя спущу.

Однако по внимательному, неуверенному выражению его лица можно было понять, что жеребец сомневается, стоит ли сдерживать обещание.

Он того не стоил. Я б сбросила его на камни, если бы это вернуло её. ЭП-1101 того не стоил. Как и спасение Хуффингтона. Глори была в миллион раз ценней всего на свете. Он немного отпрянул, видимо, пересёкся со мной взглядами. Да всё равно, это просто шутка, он не мог мне помочь. У него не было оружия.

Ты ушла, и я была… у меня ничего не осталось, Блекджек. Ни семьи. Ни дома! Ни Блекджек! Ничего! Ты понимаешь? Ничего!

Да, Глори. Понимаю. Прекрасно понимаю. Я болталась над бездной в полной тишине и понимала, что Пустошь наконец-то расквиталась со мной.

Услышав хлопанье крыльев, я посмотрела вниз. Мои заплаканные, красные глаза расширились, а дыхание перехватило. Чудо свершилось? Неужели она… как-то…

Но из клубов пыли всплыла чёрная силовая броня. Словно демон из иного мира, она медленно поднималась до тех пор, пока не зависла передо мной. Шлем сложился внутрь костюма, и из-под него на меня с выражением лёгкого удовлетворения посмотрел Лайтхувз. Наши взгляды встретились. Я не чувствовала не ярость и не ненависть… я чувствовала облегчение. Если тебя убивает враг — это не самоубийство.

— Приветик, — пробормотала я, вися перед ним, словно кукла.

— Мда, ты и вправду выдающаяся, — тихо сказал он. Не нужна мне его похвала. Что нужно — так это четыре заряда из его винтовок «Прибой». — Только ты одна во всей Пустоши способна обрушить на врагов здание.