Девяносто девять (СИ)

— Привет, — сказала она весело, и на ее лице Элайза не увидела ни капли страха или смущения. Она вела себя как обычно, черт бы ее побрал.

— Садись ко мне, — пригласил Мерфи, двигаясь на кровати. — У нас тут маленький совет.

Рейвен послушно села рядом, а Элайза кивнула Линкольну, и тот занял позицию у двери, прикрыв ее своим телом.

— Что происходит? Зачем вы позвали меня сюда?

Элайза мысленно сосчитала до десяти и спросила:

— Есть хоть малейший шанс, что военные не успели поймать сигнал твоего маяка?

Она видела, как у Рейвен приоткрылся рот, и поняла: все правда. Они не ошиблись. Она и впрямь предала их.

— Только не надо отнекиваться и придумывать объяснения, — превозмогая боль в груди, продолжила Элайза. — Линк и Октавия видели тебя, и мы все знаем, Рейв. Ответь: есть он, этот шанс, или нет?

Рейвен усмехнулась. Это была та секунда, которая отделяла прошлое от будущего, отделяла «мы друзья» от «мы враги», отделяла «я с вами» от «я предала вас».

— Нет, — сказала она твердо, и секунда прошла, и жизнь изменилась за эту секунду так сильно, что стало страшно.

— Почему? — спросил Вик горько. — Почему, Рейвс?

Она пожала плечами.

— Это важно? На вашем месте я бы побыстрее отволокла себя в клетку, а потом начала бы готовить новый исход, потому что ваши друзья будут здесь очень скоро.

— Нет, — сказала Элайза. — Мы не будем запирать тебя в клетку. Мы твои друзья, и хотим знать, зачем ты это сделала?

Рейвен явно удивилась, но на лице ее расплылось не удивление, а злость. Ей не понравились слова Элайзы, совсем не понравились.

— Друзья? — медленно переспросила она. — Вы мои друзья? Очень интересно, принцесса. Когда ты отобрала у меня Финна — ты была моим другом? Когда ты позволила сучке-командующей забрать его, ты была моим другом? Когда он погиб там, на побережье, ты была моим другом?

— Я был, — голос Вика громом прозвучал в тишине палаты. — И я заслуживаю объяснений.

Она долго смотрела на него, прикусив губу, а потом кивнула:

— Ладно. Тебе, — она подчеркнула это слово, — я объясню. Я бы никогда не попала в сотню, если бы не Джаха. У меня не было папочки военного, у меня вообще никого не было. И когда меня поймали, Джаха пришел и предложил мне сделку: я должна была следить за происходящем в сотне и вмешиваться, если потребуется.

— И ты согласилась.

— Да, — черт бы ее побрал, она улыбалась! — Он передавал послания, я расшифровывала их и при помощи разработанного шифра передавала ответные. Никогда не замечали, что когда у нас кто-то заболевал, я вдруг находила нужные лекарства? И когда у кого-то умирали родные, я сообщала им об этом. Помнишь, Вик? Это я сказала тебе о смерти отца.

— И когда я спросил, откуда ты знаешь, ты ответила, что можешь ненадолго перехватывать сигнал и выводить на экран телевизора не морду Джахи, а то, что они транслируют во внешний мир.

Вик ошарашенно покачал головой.

— Но, Рейв… Одно дело — работать с Джахой, и совсем другое…

— Что «другое»? — перебила она. — Что, Вик? Эта тварь, — она кивнула на Элайзу, и та вздрогнула, — отобрала у меня Финна. Если бы не она, он не потащился бы с нами за чертовым оружием, и сука-командующая не отдала бы его Офелии, и он до сих пор был бы жив.

— Я думала, ты простила меня, — прошептала Элайза.

Рейвен расхохоталась. Это было похоже на истерику и звучало отчаянно жутко.

— О, я простила, принцесса. Когда я помогла Офелии найти нас, в ответ я попросила наказать тебя. Я хотела видеть, как ты будешь страдать. Я хотела сама это видеть!

— Боже мой…

— Что такое? Не ожидала, принцесса? Да, это сделала я. Она трахала тебя против твоей воли, а я смотрела на это! И это доставляло мне невероятное удовольствие!

Вик приподнялся на кровати и закричал: с яростью, с гневом:

— Рейвс, какого дьявола ты несешь? Ты спятила? Я не верю, что ты могла…

— Да, Вик, я могла. Еще как могла. Я хотела видеть, как она страдает, как мучается. Я хотела, чтобы она испытала все то, что испытывала я. Когда она решила застрелиться, я поняла, что этого достаточно, но мне повезло: ей не дали закончить все это.

Элайзу трясло. Она не могла сказать ни слова. В голове билось только «как она могла», и весь ужас, пережитый в бункере, снова разрывал на куски ее душу.

— Рейв, — сказала вдруг Октавия. — Но Финна убила не Элайза. Его убила Офелия.

— О, да, — согласилась Рейвен. — Это ты так думаешь, дорогая. А я считаю, что его убили три суки, одна из которых забрала его у меня, вторая отправила его умирать, а третья лишь закончила дело.

— И ты отомстила им всем.

Она покачала головой.

— Нет, еще не всем. Чокнутая тварь получила свое, когда командующая отрубила ей руку и пробила насквозь ее мерзкую голову. Принцесса получила свое еще раньше, когда ее трахали, без согласия, без ее воли.

— Осталась Алисия, — выдавила Элайза. — Осталось отомстить только ей.

Она смотрела на Рейвен и не узнавала ее. Неужели все было ложью? Дружба, и прощение, и все, через что они прошли вместе — неужели все это было просто ложь, и ничего больше?

— Ты понимаешь, что они убьют не только Алисию? — тихо спросил Вик. — Они придут, и убьют нас всех.

— Нет, — усмехнулась Рейвен. — Не всех. Неужели вы еще не поняли? Мы не нужны им, совсем не нужны! Только командующая и Мерфи, больше никто. Они заберут их двоих, и оставят нас в покое.

Элайзу передернуло.

— И ты готова пожертвовать Джоном? — спросила она. — Ладно Алисия, но Джон что тебе сделал?

— Ничего, — кивнула Рейвен. — Прости, Мерф, но в этой игре ты оказался разменной монетой. И тут уж ничего не поделаешь.

В палате жуткой тяжестью повисла тишина. Вик обессиленно откинулся на подушки, глядя в потолок, Линкольн по-прежнему хранил невозмутимое молчание, Октавия смотрела только на него, и на лице ее отпечатался ужас.

И вдруг заговорил Мерфи.

— Сто тридцать восемь, пятьсот, девятьсот тридцать один, восемнадцать, четыре нуля, сорок.

— Что? — переспросила Элайза. — Джон, что?..

Она запнулась, увидев, как побелело лицо Рейвен. А Мерфи ухмылялся: сидел рядом с ней и ухмылялся, довольный.

— Когда они придут, скажите им, что она теперь тоже знает коды, — сказал он весело. — У двоих из нас отличная память, да, Рейвс? Ты запомнила каждую из цифр, которые я назвал.

— Ублюдок! — Рейвен бросилась на него с кулаками. — Сукин сын!

Она била его по лицу, царапала, кусала, а Мерфи хохотал, даже не пытаясь защититься. Элайза и Октавия за плечи оттащили ее в сторону.

— Сука! Сволочь! — кричала Рейвен, вырываясь. — Ублюдок!

— О, да, детка, — Мерфи смотрел на нее с кровати, и по лицу его стекала кровь. — Когда они явятся, меня здесь уже не будет. А вот ты — будешь. И ты будешь решать, отдать им код или сдохнуть от пыток.

Рейвен орала, и кто-то снаружи начал ломиться в дверь, но Линкольн держал крепко. Элайза оторвала кусок простыни и заткнула Рейвен рот, Октавия связала за спиной ее руки.

— Под кровать, — быстро сказал Вик. — Прячьте ее.

Они с трудом запихали вырывающееся тело под койку и приспустили одеяло, чтобы прикрыть. Как раз вовремя: дверь ударили с еще большей силой, Линкольн отлетел в сторону, и в палату ворвались трое воинов во главе с Аней.

— Что здесь происходит? — рявкнула она.

— Небольшая драка между старыми друзьями, — ухмыльнулся Мерфи. — Принцесса решила отдать мне старый должок.

Аня посмотрела на них всех по очереди и остановилась взглядом на Элайзе.

— Вихэкэйда?

— Все нормально, — выдавила Элайза, сжав руки в кулаки. — Я не буду больше его бить.

Она видела, что Аня не слишком им поверила, но это было неважно.

— Если снова захотите драться, делайте это на улице, — сказала она твердо. — В больнице должно быть тихо.

Элайза кивнула, и она вышла, забрав с собой воинов. Линкольн снова прикрыл дверь.

— Что будем делать? — спросил он.

Из-под кровати послышался шум: Рейвен ерзала, пытаясь вырваться, и мычала, кажется, какие-то ругательства.