Сессия в условиях Талига (СИ)

Тем временем Катарина молчала и у нее дрожали побелевшие губы. Должно быть, вот-вот заплачет. В кресло вернуться она отказалась и продолжала молча смотреть на Альдо. Тот повторил вопрос

- Потому что я знаю, что такое Багерлее. А вы не знаете.

- При чем здесь это? – опешил Альдо. – Мы просим объяснить нам ваше упорство.

Катарина дернула за цепочку, на которой висела эспера, и судорожно вздохнула.

- Меня должны были судить, – произнесла она тихо. – Манрики хотели суда. Ваша сестра, герцог Окделл, сказала “нет”, как и госпожа Арамона с дочерью, и младшая Феншо. Я не могу предать человека, который спас моего супруга ценой своих жизни и свободы.

- А говорили, – брякнул я, желая проверить слова бывшей королевы, – что Ворон вас обижает…

- Ричард Окделл, стыдитесь! – громким шепотом воскликнула она. – Ваше Величество, я – жена узника Багерлее. Мне не место в столь блистательном обществе.

Хм. Непонятное что-то дамочка устроила, и я до сих пор не понимаю, с какой целью. Зачем она во все это благородство играет, ей что, делать нечего? Я бы с радостью поверил, что она хочет спасти Рокэ, но после рассказов, как он ее насиловал, уже не мог отличить правду от лжи.

Некоторое время спустя я имел неудовольствие смотреть через плечо короля, читая список тех, кто должен был выступить свидетелями обвинения.

“Графиня Дженнифер Рокслей, граф Август Штанцлер, советник Марко Гамбрин, казарон Бурраз-ло-Ваухсар из рода Гурпотай, барон Глан, барон Вускерд, барон Капуль-Гизайль, теньент Артюр Рюшен, капрал Джереми Бич, Фердинанд Оллар, Раймон Салиган…»

Меня, увы, назначили судьей, как Придда и Робера. Ыть. Судить собственного эра, пусть и бывшего, это верх несправедливости и подлости. Отказаться было нельзя, к тому же, Альдо успел мне четыреста раз напомнить о том, что ждет Айрис и Катарину в случае, если я проявлю упрямства. Мне придется признать Рокэ виновным, а это значит, что полагаться остается только на Робера Эпинэ. Или Валентин тоже посодействует? Вот насчет Матильды не знаю – принцесса, вроде, убежала. Подальше от любимого внука, в Сакаци.

- Герцог Окделл, – вырвал меня из размышления голос Альдо, – Бич еще не вернулся?

- Нет, – я помрачнел. – Он умер. Спроси об этом… Карваля!

- А кто-нибудь может его заменить? – прицепился немедленно барон Кракл.

- Эндрю Нокс… наверное…

- Тогда впишите Нокса, – отдал король ценное указание.

- Да, Ваше Величество. А госпожа Оллар?

- Она плохо себя чувствует. Пошлите в Тарнику за Темплтоном и передайте ему приглашение герцога Окделла.

- Уже послал. Жду его к вечеру.

Ох. А Дуглас про Удо ничего не знает. Альдо и того круче выдал теорию – что Борн очнулся и сбежал, а мне все показалось. Мол у страха и у Окделлов глаза велики. Возможно, тело Удо утащил Придд. Та еще спрутятина, даже интересоваться об этом бесполезно. Может, приходил в дом, будучи маленьким, со своим старшим братом, и кое-что запомнил…

- Кракл, – задал вопрос Альдо, – вы хорошо знаете, что должны делать?

- Разумеется, Ваше Величество. Я все прекрасно понимаю.

- Нет, не понимаете. Этот суд войдет в историю, – заметив, что я закатил глаза, Альдо с силой, хоть и незаметно, толкнул меня локтем в бок. Нужно подвести черту под преступлениями Олларов и их пособников, главным из которых является герцог Алва, но все должно быть законно! Вы слышите меня? Даже Кэналлийский Ворон имеет право на справедливость. Кто согласился его защищать?

- Ваше Величество, – супрем Кортней был отчего-то в безнадежной печали, – никто не решился это делать. Адвокаты боятся…

- Тогда назначим защитников нашим указом, но по вашему выбору. Вы должны довести до его сведения, что следует бороться за обвиняемого, а не против.

Молча потирая ушибленный бок, я тихонько вздохнул. Надо незаметно избавить Рокэ от оков и дать ему оружие, но кто знает, в каком он состоянии? Да и я буду далеко от бывшего эра. Может подкупить кого-нибудь из стражи? Но не сдадут ли меня гимнеты Величеству?

Наконец, Кракл и Кортней утопали. Величество над чем-то глубоко задумался, застучал пальцами по подлокотнику.

- Что же, будем надеяться, Штанцлер скажет то, что отказалась говорить госпожа Оллар, хотя ему поверят не все. Эпинэ не поверит.

Твою мать… Я чуть не взвыл, вспомнив про старую и больную тварь, по вине которой Рокэ едва не умер, а меня выпихнули из страны, дав пинка на дорогу. Если он попробует нести всякую чушь про Алву, не постесняюсь набить ему морду. Несмотря на старость.

- Ладно, я еще пошлю Эпинэ к кузине, чтобы убедил ее… Дай мне заметки Придда, они на каминной полке.

Заметки были написаны на дорогой и гладкой бумаге, ровным почерком.

“Повиновение государю! Я восстановил по памяти слова известной песни, как ее записали в Доме Волн, но не могу поручиться за точность перевода с гальтарского. Кроме того…”

- Интересная песенка, – заметил анакс. – Ты сколько куплетов знаешь?

- Несколько . Один от Рокэ Алвы, остальные – от Робера. Когда он порезал руки о струну.

- Помню. По словам Придда, был двадцать один куплет.

Помни!

Замыкается кольцо,

Помни!

О проклятии отцов

Помни!

Да, тогда Робер, никогда прежде не певший, вырвал лютню, словно был не в себе. Я отчего-то четко вспомнил это, хоть и не был пьяным.

Звон столкнувшихся клинков

Помни,

Силу лжи и правду снов

Помни,

О проклятии веков

Помни…

Какие пугающие строки… Они обращены к каждому из тех Повелителей, которым суждено жить в преддверии Излома.

Зов погасших маяков

Помни,

Стон друзей и смех врагов

Помни,

О проклятии богов

Помни!

Это голоса неких Абвениев, что создали Кэртиану? Скорее всего… По спине пробежали толпы мурашек.

Пепла тьму и свет снегов

Помни,

Крик пылающих мостов

Помни…

- Проклятье! – внезапно заорал Альдо, швырнув бумаги. Они засыпали ковер, разлетевшись. – Чтобы эта тварь сгорела в Закате!

Я так и обмер, а мурашки помчались с удвоенной силой. Острый психоз не поддается лечению или что? А ну как сейчас на меня кинется, чтобы придушить? Но, судя по тому, что в мою сторону анакс даже не смотрел, ничего особо серьезного мне не грозит. Наверное.

- Альдо?..

- Читай, – мне сунули лист, содержание которого так взбесило короля, – только вслух не вздумай!

“Сим уведомляю, – сообщалось в письме, – что Мы живы и здоровы, чего вам никоим образом не желаем, почитая своим долгом сделать существование ваше сначала неприятным, а в дальнейшем – невыносимым. Да будет вам известно, что все, предпринятое Нами в ближайшее время, будет направлено вам во вред, однако, следуя древним рыцарским традициям,даем вам на размышление и бегство четыре дня. Если за истекшее время господин Та-Ракан соприсными вернет украденную им корону законному владельцу, разорвет на себе одежды, посыплет голову пеплом и с громкими стенаниями уберется в Гайифу, Мы обещаем оставить его и его рожденных за пределами Талига потомков в покое. Если же господин Та-Ракан не внемлет голосу разума и Нашему ультиматуму, участь его будет ужасна, в чем и клянемся Молниями и Ветром, Волнами и Скалами. Так и будет.

Пребываем в величайшем к вам презрении и неприязни, Искренне не ваши Суза-Муза Лаперуза граф Медуза из Путеллы.

Оллария. Королевский дворец.

7-й день Зимних Скал 400 года КС”.

Удо пропал. Значит ли это, что он стал выходцем и продолжает свое славное дело? Но… от бумаги не исходил сладкий запах мертвеющих лилий, а значит пост Сузы-Музы перенял кто-то живой.

====== Глава 67. Как готовиться к суду ======

Начинающийся Высокий Совет опять предвещал либо что-то дурное, либо бестолковую болтовню Альдо, либо все и сразу. Мевен встал лицом к порогу и спиной к Величеству, а Лаптон, временно заменивший Дэвида Рокслея, замер у королевского кресла. Сам Дэвид, одетый в серое, хоть и присутствовал, не обращал ни на кого внимания. Надеюсь, вассал не тронется умом, потому что я продолжал надеяться на него. Но его пустой и равнодушный взгляд заставлял меня беспокоиться.