Сессия в условиях Талига (СИ)

- Это яд?

- Яд, – я с трудом узнал голос Валентина. – Мориски пользуются цветами понсоньи при бальзамировании.

Альдо лично велил всем уходить, я решил не геройствовать и вылетел вслед за Робером. Лучше холод, чем смерть от очередного яда. Сколько их, этих ядов, на меня уже свалилось, просто ужас. И я мчался, а в ушах долго стояли отголоски каменного плача. Повелитель защищает свою стихию, Повелитель не дает свершаться подлости и мародерству… Но у меня не получилось стать до безрассудства храбрым.

Тяжело дыша и с трудом приходя в себя, я смотрел, как Робер поднимает с каменных ступеней ржавую подкову. Какая прелесть – значит, ни к одному мне нежить в гости является.

====== Глава 52. Как попадать впросак ======

Шкатулка гайифского производства, видимо, была сделана на совесть, если четыреста лет пролежала в гробнице и даже нигде не треснула. Не повредился и узор. Художник явно был в Варасте, как и я, и видел тот же мираж. Черный зубчатый ствол на фоне красного солнца. И воронье… хотя, не факт. Просто птицы. А ассоциации с воронами теперь будут преследовать меня, кажется, всю жизнь. Шкатулка буквально жгла мне руки – не терпелось вскрыть до прихода Альдо. Но стоит ли? Вдруг там отрава? Кусая губы, я переворачивал ящичек, вспоминая похожую шкатулку, найденную в Нохе. Может, мне улыбнулась удача второй раз?

Альдо задерживался, а у меня все так же чесались руки открыть шкатулку раньше. Но вряд ли стоит ковыряться в замке – где-то я слышал, что в такие вставлены отравленные иглы. И в этом, скорее всего, тоже есть сюрприз. Вздохнув, я сел в кресло и достал из ножен кинжал. Можно поддеть петли, держащие крышку, вот и все. Еще стоит оставить письмо, чтобы Альдо не сомневался в моей верности. Ну я и написал – очередной повод считать меня обалдевшим от счастья мальчиком у него будет. И никаких подозрений!

“Ваше Величество! Гайифские футляры часто бывают отравлены. Талигойя не может рисковать вами, поэтому я открою шкатулку сам.

Верный вам Ричард Окделл.

Создатель, храни Альдо Ракана!”

Как-то так, ничего более умного в голову не пришло, хотя я не исключаю, что дух настоящего Ричарда Окделла, бродящий где-то поблизости, нашептал мне эту дурную идейку и удалился. Ладно, дело наполовину сделано. Я просунул лезвие к петлям и нажал посильнее. Не сразу, но удалось – крышка отлетела через минуту, из замка же, как кукушка из старинных часов, вылетела тонкая темная игла. Ух ты! Какой я молодец. Идея-то была вовсе не дурная. Вот только прихватить чем-то тряпичным шкатулку, вытряхивая на ковер содержимое, я не догадался. Две бумаги с печатями упали к моим ногам. Так… интересно… На одном Победитель Дракона, на другом – неизвестной породы зверюга с конской головой на змеиной шее. Елки-палки! Это что же, герб дома Раканов?

“Я, Эрнани из рода Раканов, король талигойский, готовясь предстать пред Первым судом, сим завещанием объявляю свою последнюю волю.

Исполнителями оной воли назначаю герцога кэналлийского Рамиро Алва и Повелителя Молний герцога Эпинэ. Оба они осведомлены о том, что им завещано свершить, и поклялись исполнить завещанное. Я же принимаю на себя всю ответственность и все грехи, кои свершат мои душеприказчики, исполняя мои распоряжения.

Внешние враги и внутренние недуги подточили Талигойю, и время ее истекло. Принц Эркюль слишком мал, чтобы провести умирающее королевство через Излом. Я не вижу в нем качеств, которые позволили бы ему возродить Талигойю и защитить ее от посягательств подстрекаемых Агарисом Гайифы,Уэрты и северных королевств.

Посему я, Эрнани Одиннадцатый Ракан, перед лицом Создателя и близкой смерти по доброй воле отрекаюсь от талигойской короны за себя, принца Эркюля и его потомство. Я назначаю герцога Алва местоблюстителем трона и вручаю ему свою корону с тем, чтобы он отдал ее Франциску Оллару. Если же Рамиро сочтет, что означенный Франциск не принес Талигойе мира и процветания, я повелеваю Рамиро кэналлийскому свергнуть его и принять корону самому. В знак права Рамиро моим именем сместить недостойного правителя я завещаю ему меч Раканов и повелеваю и молю не вкладывать его в ножны, пока моей земле грозит опасность. Если же герцог Алва погибнет, обязанности местоблюстителя перейдут к герцогу Эпинэ.

Я давно и тяжело болен, моя жизнь лишь отягчит смену династий, но мой дух слаб, и я не могу убить себя сталью, а принять смерть от яда недостойно мужчины и короля. Я прошу герцога Эпинэ о последней услуге, кою друг и верный вассал может оказать умирающему сюзерену. В моей исповеди, которую я вручу герцогу Эпинэ для передачи епископу Кабитэлскому Ариану, я каюсь в грехе самоубийства и принимаю его тяжесть на свою душу.

Я прошу герцога Эпинэ, герцога Алва и Преосвященного Ариана держать подлинные обстоятельства моей смерти в тайне,дабы не легли они тяжким грузом на плечи принца Эркюля, королевы Бланш и всех, кто любил меня.

Герцог Придд силой и хитростью принудил своего короля вручить ему регентство, что является величайшим преступлением против короны и Создателя и карается смертью. Я завещаю герцогу Алва или же герцогу Эпинэ покарать преступника, но оградить от позора его семейство.

Во всем же остальном полагаюсь на честь, силу и разум моих душеприказчиков.

Создатель, храни Талигойю и ее нового короля.

Эрнани Ракан.

2 день Осеннего Ветра 399 года первого круга Молний”.

Луп-луп глазами на завещание. Луп-луп. Луп-луп. Это что же получается, Придда убили за дело, а Святой Алан оказался неосведомленным или просто ушибленным на голову? Ах, да. Эрнани убили по его желанию. В лучшем случае тут Алан – просто жертва обстоятельств, в худшем… Стоп! Получается, что Рокэ не король по праву? Но нет, ерунда, ведь если Рамиро был родственником Эрнани, то происходит совсем из другой ветви рода Ракан… Вздохнув, я положил завещание на стол и потянулся к другому.

“Я, Франциск Оллар, милостью и волей святого Адриана король Талига, объявляю свою последнюю волю.

Я полон любви к своему единственному сыну Октавию, но сердце короля принадлежит его стране. Октавий вырос достойным и добрым человеком, но он не способен принять на себя бремя власти. Я, как глава церкви и как король, называю имя своего наследника.

Это герцог Рамиро Алва-младший, сын моей возлюбленной супруги Октавии и моего незабвенного друга Рамиро Алва, отдавшего жизнь за короля и Талиг.

Я не сомневаюсь в любви Рамиро к своему единоутробному брату и с легкостью доверяю ему заботу об Октавии и его потомстве.

Подписано Франциск.

Восьмой день месяца Сапфира 21 года круга Скал”.

Ыть… Вот и шаги слышны в коридоре. Надо быстро спрятать эти два завещания и соврать, что шкатулка была пустая, а то ждут Рокэ Алву крупные неприятности. Схватив оба листка, я запихнул их за пазуху, потому что больше было некуда. Да и я слишком встревожился, чтобы оглядываться по сторонам.

- Привет, Дикон, – в комнату бодрой поступью вошел Альдо, – что ты тут делаешь?

- Да вот, – брякнул я, – сижу. На вас гляжу.

- Хм, – он прошел к столу, посмотрел на мою записку.

Прочитал. А затем случилось нечто странное и оттого пугающее – Величество снял с себя золотую цепь с опалами и надел мне на шею. Боже, что происходит в этом мире?! Один пихает в руки кольцо, второй вот цепь… Как все-таки хорошо, что я на стороне Лучших Людей и Алвы – у тех вроде странностей поменьше.

- Это орден Найери. Я собирался объявить о его учреждении в день коронации, но ты меня поторопил, – сообщил Альдо. – Это орден для тех, кому жизнь сюзерена дороже собственной. Но чтобы больше без геройства, понял?! Доказывать его будут дворцовые шаркуны, хоть какой-то толк… Так, бери перо и будем сочинять устав, – мужчина ненадолго задумался. – “Мы, Альдо Ракан, сегодня, в двенадцатый день месяца Осенних Молний”… Постой, покажись, как ты выглядишь!

Я молча встал, а он посмотрел на меня одобрительно и кинул быстрый взгляд на пустую шкатулку. Черт, а я не подумал, что это будет выглядеть подозрительно. Главное – не убирать с лица выражение восторженного дебилизма и все пойдет по плану.