Сессия в условиях Талига (СИ)

Что? Чего?! Нет, нет, твою мать, нет! Я так не хотел умирать, оказавшись в новом теле! Но на отчаянный вопль просто не хватало сил. Хватая ртом воздух, я бессильно смотрел на Паоло и не знал, что делать.

- Ты мертв, Дикон, как это ни печально. Яд был в вине. В красном вине. Увы, ты, как и все северяне, не чувствуешь букета, – Паоло прижал ладони к глазам. Как эр Рокэ!

- Яд?!

- Кахаэтис фалинхоэ, – отец Герман появился откуда ни возьмись и обнял за плечи Паоло. – Противоядие неизвестно. Зато вы не мучаетесь. Через полчаса вы потеряете сознание, так что советую распорядиться оставшимся временем как можно разумнее. Хотите вина?

Наклонив кувшин, отец Герман стал наливать в бокал черно-красную жидкость. Затем протянул бокал мне. Растерянно его взяв, я вздрогнул – на плече олларианца устроилась трехцветная кошка с прозрачными зелеными глазами. Господи, да что творится здесь?

- Пей, Дикон, – кошка оказалась говорящей, – это хорошая лоза. Четверо подарили нам радость, так радуйся.

Тадададам. Что это значит? Не лекарь ли меня отравил?! Похоже на то. Лекаря порекомендовал Реджинальд, причем очень настойчиво, но с какой стати “кузену” на меня покушаться? Ему нужен Надор? А с виду не скажешь… Точно! Ему нужны Надор и Айрис, а после того, как я сказал, что выдам ее за Рокэ Алву, Реджинальд решил от меня избавиться…

- Я предупреждал вас, тан Окделл, – речь священника текла медовым ядом, – вы не послушали. Что ж, ваш выбор и ваше право. Пейте, это все, что вам осталось.

- Идите нахер! – заорал я, внезапно отойдя от шока. – Не буду ничего пить! Проваливайтесь в Закат и горите заживо! Оба!..

Заживо… Смешно. Они ведь уже мертвы. Только это не помешало мне с размаху швырнуть бокал на пол. Хрупкий хрусталь разлетелся множеством блестящих осколков, на темном ковре где-то застыло невидимое красное пятно. А я проснулся – снова. Что это было? Зачем я вообще велел постелить себе в кабинете? Ах, да… тогда, после ухода Айрис, Валентина и Робера, я разленился идти до комнаты. И зря. Может, попросить еще успокоительного?

Вздохнув, я потянулся к серебристому шнуру, но тут же опустил руку, едва услышал тяжелые и медленные шаги. Так, третий покойничек топает. Да что ж им неймется-то в эту ночь, а? Я с сомнением посмотрел на алебарды и незаряженные мушкеты – вряд ли они помогут мне. Так, меня достали эти ночные визиты, дам-ка я по голове очередному гостю чем-нибудь! Вспомнив свой первый день в Кэртиане, когда шагал по надорскому замку с тяжеленным подсвечником, я, не раздумывая, схватил похожий подсвечник, только серебряный, с камина. Жаль, что нельзя просто запереть дверь…

Встав торопливо с постели, я поморщился – меховой ковер под ногами был холодным и влажным, словно на него пролили воду некоторое время назад. И то снадобье, что я бросил на пол, а значит, это вовсе не сон, мерзко пахло лилиями. Металл подсвечника тоже влажный. Брр… А я уже надеялся, что кошмарам конец. И никак не проснуться ведь. Но это не сон. Что тогда? Местная мистика?

Дверь рассыпалась в щепки и труху, словно была очень старой. И что я теперь эру Рокэ скажу, когда он сюда вернется? В дверном проеме застыл некто огромный и толстый, встав в позу “руки в боки”. Шляпа с пером, шпага… Блин, что за знакомый мертвец? Или Придд решил вспомнить наши лаикские выходки и повторить? Вообще не смешно, по голове настучать за такое!

- Ха! – грохнул гость. – Унар Окделл, почему вы не приветствуете своего капитана?

- Потому что я уже давно не ваш унар, – ответил я, поразмыслив. – Кто вас нанял? – мало ли, чем Придд не шутит.

- Ха! Я служу Ей. Запомни это, унар Окделл. Ей, и никому иному.

Ей? Кому? На ум настойчиво шла меркантильная старушка из сказки про Золотую Рыбку, но что-то Арамона не в той весовой категории, чтобы Рыбкой называться. Я молча и ошарашенно наблюдал за тем, как он шагает к камину. Странно-вязкие шаги у него… И сам он странный. Раньше от него шел запах вина и острой еды, а теперь – запах лилий и гниения.

- Ты точно Арамона?

- Ты мой унар, – сообщил мне, типа по страшному секрету мертвый капитан, протягивая свою лапищу к моему плечу. Я инстинктивно отдернулся. – Но я больше не отвечаю, ты мне не нужен и ей тоже. Она тебя не ждет. У тебя есть свой хозяин. Она говорит, между вами кровь и клятва. Твоя клятва и твоя кровь...

- Ракан? – мой голос дрогнул. Я говорил вовсе не об Альдо. – Я понял. А теперь уходи, я устал от тебе подобных гостей. Пусть четыре скалы защитят…

- Ты угадал. Скалы не простят клятвопреступника. Ха! Я сказал, ты слышал. Но ты был дурным унаром. Ты не понял.

- Запомню! “Создателю всего сущего, именем твоим и во имя твое...” – на ум пришло нечто эсператисткое, вдолбленное в голову Мирабеллой.

Ничего определенного не ответив, Арнольд Арамона поперся к окнам. Тени у него не было – это выходец. Как и некрасивая девочка в Октавианскую ночь… Я прикусил губу и сжал кулаки, пытаясь сосредоточиться. Откуда здесь болото, что чавкает под ногами капитана? От сладкого запаха лилий, что усиливался, становясь невыносимым, меня начинало тошнить. Пойду-ка я отсюда! С громким топотом помчался прочь из комнаты. Уже даже выспаться не хотелось, но только бы уйти подальше от всей этой гадости! Не собираюсь я играть во все эти дурацкие магические игры. И, едва я подумал над этим, сбегая вниз по лестнице, как под ногами проломилась подгнившая доска. Поскользнулся и полетел вниз по заросшим зеленой гадостью ступеням.

====== Глава 51. Как наблюдать за беспределом ======

Когда я немного оправился от ночного нашествия мертвецов, то написал Альдо о своем нежелании присутствовать на окаянном осквернении могил. А как еще назвать то, что он замыслил? Черная археология, что ль? Робер не отговаривает этого болтуна, боясь, что это может навести его на определенные подозрения. Эх, так и придется ехать на потеху, устроенную этим уродом для самоуспокоения… К тому же он мне прислал записку, где настойчиво рекомендовал присутствовать в Старом парке. Понемногу я начинал ненавидеть этого человека – за беспардонность.

Если судить по его мнению, то узурпатору и блуднице не место в святом храме. Так же он предлагал забыть их имена, вопия при этом, что есть лишь одна святая Октавия – какая-то там агарская отшельница. Нет, ну древность древностью, но нахрена разорять могилы четырехсотлетней давности? Что за маразм?

Размышляя таким образом и мысленно возмущаясь, я доехал до Фабиановой площади и придержал Сону. Храм Святого Фабиана тоже собирались перестроить и освятить именем святого Алана. Мало того – туда перетащат прах Эгмонта, Алана и Эктора. Совсем уж Величеству нечего делать. Вздохнув, я свернул на Октавианскую улицу. Эндрю Нокс молча ехал за мной, и это молчание угнетало. Мне уже начинало казаться, что всякий желает вонзить кинжал в спину или в бок.

- Капитан Нокс.

- Да, монсеньор?

Я помедлил с ответом, размышляя о ситуации, случившейся той страшной ночью и о том, можно ли его расспросить о доме. Наверное, нет. Не поймет. Однако, никаких объяснений и оправданий увиденному нет – я не был сильно пьян и не метался в бреду.

- Ждите у Родниковых ворот.

Снег был мокрым и мел в лицо, я иногда поднимал руку, чтобы вытереть лицо. На душе было тяжело и пусто, а еще предстояло радостно скалиться перед Альдо. Колокол пробил половину третьего. И я увидел конных гимнетов. Их кони были чем-то недовольны. С некоторым страхом глядя на серые тополя, я вспоминал свой сон. Джеймс, Удо и Дуглас были совсем близко. А где Валентин?

- Добрый день, господа, – поприветствовал я их, – кажется, зима все-таки пришла.

- Здравствуй, – кивнул Удо. – По сравнению с Надором это смех, а не зима.

- Да, – вспомнив надорские морозы, я не мог не согласиться. – У нас снег тает поздней весной.

- Ваш кузен доберется до Надора к Зимнему Излому или встретит Новый год в дороге? – решил поинтересоваться какой-то барон. Фамилию, конечно, я не помнил.

- Если не случится задержек, – кивнул я. – Но вот снег валит некстати