Возрождённое завтра (СИ)

- Кому, Т’чи?

Он не ответил. Наверно, видел в новичке неопытного мальчишку. Сам был ненамного старше, а выглядел степенным, почти как Ф’лар. Даже у Т’геллана не было такого шарма. Даже у Ф’нора или Лессы. Т’чи стал тем, кого С’тин считал идеалом. И уже довольно давно. Нелегко избавиться от привычек.

Т’чи просто ушёл, не проронив больше ни слова.

Т’чи был суров. Ни один умоляющий взгляд не вызвал в нём ни капли сочувствия. Он гонял свой отряд до позднего вечера, заставлял всадников наперегонки перехватывать эстафету, даже если подлыми приёмами. Бешеные гонки с полудня до самого вечера. Соревнование, в котором Т’чи намеренно разжигал дух соперничества, чего тщательно избегал при обычных тренировках. И никакого Промежутка.

С’тин убедился, что Карат’а спит, даже не реагирует на сильные эмоции всадника. Она так вымоталась, что вряд ли сможет нормально шевелить крыльями завтра. Уже поздно, звёзды прокалывали небосвод, а темноту развеивали только тусклые огоньки от трёх костров. Столько, сколько позволил оставить Т’чи. Жестокий командир. Но независимо от обстоятельств, С’тин не перестал восхищаться им. Он почувствовал, что так надо. Что это необходимость, полезная всем им. Большие драконы достойнее выдержали испытание. Да и зелёные, наверное, тоже. Они все уже были ветеранами, а С’тин со своей крошкой только раз вылетел на настоящее Падение. Он поменял положение. Несмотря на усталость, он не мог заснуть, то и дело обращаясь к своему дракону и не находя отклика. Карат’а не просыпалась.

С’тин встал и прошёлся до тёмного пятна, коим являлся одинокий куст. Невольно С’тин отступил от него на шаг, ибо опасался затаившейся туннельной змеи, хотя рассудок твердил, что змеи от того и названы туннельными, что живут в скалах. А тут скорее песчаные. Он испытал неземное облегчение, когда взялся за ремешки штанов, застёгивая их. Вспоминал бьющий в лицо ветер, мучительные часы бесконечных тренировок. Не единственных. Наверно, будут ещё. Карат’а должна укрепить мышцы на крыльях, чтобы без устали носиться из конца в конец коридора Падения. Ни один из парней Т’чи не проявлял такого сильного утомления. И все они были старше. Значительно старше. Наставники говорили, что С’тин раньше остальных научился воевать и мыслить стратегически, поэтому и удостоился чести войти в состав настоящего крыла. И его направили к Т’чи.

- Не спится? – догнал его голос командира, когда С’тин уже приближался к Карат’е, в лапах которой и собирался свернуться калачиком. Не взлетит завтра. Слишком утомлена. А короткий брачный полёт не приносит такого удовольствия, о каком твердили все всадники, драконы которых успели поучаствовать в любовной гонке.

- Слишком устал для спокойного сна, - С’тин завернул к нему.

- Напрасно. Тебе надо отдохнуть, - Т’чи ткнул палочкой в костёр и неторопливо поковырял в углях. – Я специально не включил вас с Карат’ой в очередь. Сторожевые посты сегодня обойдутся без вас.

Т’чи всё понимал. Он отчётливо осознавал, как выложились новенькие, и не требовал от них невероятного.

- Спасибо, - только и нашёл короткое слово для благодарности С’тин.

- Не нужно меня благодарить. Вейру нужны полноценные бойцы, а не выдохшиеся тени, - Т’чи был спокоен. Казалось, напрочь забыл о предыдущих разговорах, где без дополнительных слов понял, как тяжело С’тину находиться рядом с ним. Понял саму причину и её глубину. С’тин хотел уткнуться в надёжное плечо Т’чи и просто дышать им. Воздухом, пропитанным его потом. Хотелось почувствовать запах его кожи, узнать, каково это – близость с ним. Но, увы, зная о влечении С’тина, Т’чи никогда не допустит этой близости.

- Завтра с утра мы возвращаемся в Вейр, - объявил о дальнейших планах командир, - вечером будет маленькая тренировка, на час. Я должен убедиться, не переусердствовал ли с муштрой.

- Хочешь убедиться, не свалимся ли мы с драконов на Падении? - С’тин выдавил улыбку. В присутствии Т’чи она всегда получалась вымученной и ненастоящей. Хотелось улыбаться открыто, но эта возрастающая неловкость мешала сосредоточиться на мыслях и восприятии окружающего.

- Это моя обязанность как командира. Шёл бы ты спать, а то сам еле на ногах стоишь.

- Т’чи, я так и не сказал тебе. Я должен был… и у же давно… Карат’а, она…

Снова замешкался. Почему так сложно признаться, что у неё цикл? Так страшно увидеть осуждение в глазах Т’чи? Упрёк за то, что не предупредил заранее?

- Что, С’тин?

- Ничего. Я думаю, она научится. Она ещё так молода и неопытна…

- Да, я знаю…

Не получилось. Как Т’чи отреагирует, если Карат’а внезапно поднимется? Если у Т’чи выбора не останется? Если его Арджит’ ринется в погоню прежде, чем Т’чи успеет остановить его? С’тин мечтал загнать Т’чи в ловушку, хотел посмотреть на его растерянность, а потом почувствовать его страсть, навязанную дикостью дракона. Наверно, будет очень больно. Ведь всадник не в силах контролировать себя, если его дракон полон любви. Единственный момент, когда несгибаемый Т’чи становится беспомощным. Т’чи, бессильно свалившийся на шкуры, в поту и тщетно пытающийся совладать с дыханием. С’тин хотел это видеть. Хотел в этот момент нависнуть над ним и просто смотреть, как он медленно приходит в себя от бешеного водоворота любви. Пусть даже потом пришлось бы извиняться.

- Тебя что-то тревожит, - разорвал тишину Т’чи.

С’тин вздрогнул, ничего не ответил, только склонился ниже, рискуя подпалить чёлку.

Т’чи не стал требовать ответа:

- Просто скажи, когда будешь готов, хорошо? Вместе у нас получится справиться. Просто всё это так внезапно…

Для него внезапно. С’тин поднял глаза и всмотрелся в профиль его лица. Силуэт командира, подчёркнутый ореолом огня. Он был так прекрасен.

- Иди спать, - наконец скомандовал Т’чи. – Мы вернёмся в Вейр, когда все проснутся. Не будем поднимать отряд по свистку. Вам всем нужен отдых.

Прогонял. Не зная, что ещё предпринять, просто гнал от себя.

- Т’чи, если тебе так трудно, просто прикажи держаться на задней позиции.

Говорил то, чего не хотел, шёл вразрез со своими желаниями и чувствовал от этого трепет и нарастающую горечь, страх от того, что Т’чи мог воспользоваться подсказкой. Но С’тин надеялся. Всё ещё надеялся.

- Я же сказал: мы найдём компромисс. Иди к своему дракону. Видишь? Она уже ёрзает во сне.

Карат’а действительно шевелилась. Наверно, улавливала отголоски тревожных мыслей всадника.

- Т’чи, она… - ещё одна попытка, последняя. Если не получится, то не получится никогда. И С’тин отдавал себе отчёт в том, что не хочет говорить этого. Всё ещё искал обходные пути, но врать командиру претило. - Карат’а уже взрослая. Она… каково это – испытывать страсть дракона?

- Невероятно, - одним словом.

Кажется, Т’чи начал подозревать, внимательно всмотрелся в спящую зелёную и долго не отводил взгляда. Искал признаки готовности? Хотел разглядеть свечение? Напрасно. Она слишком устала.

- Тебе надо подготовиться, - Т’чи отвернулся от дракона, снова вперил взгляд в огонь. – Это чувства зверя, а не бережное отношение человека. Всадник не думает, как бы не сделать больно партнёру. Просто не думает. Ни о чём.

С’тин почувствовал пробежавшую по спине дрожь. Наверно, будет не просто больно, а очень больно. Юношеские эксперименты с пальцами никак не могли дать полного представления о предстоящем. В душу закрался страх. Уже другой страх, не связанный с выбором партнёра.

- Тебе будет всё равно, кто её догнал, - продолжил Т’чи, - ты осознаешь только потом, когда её эмоции улягутся.

Потом С’тин почувствует себя разбитым и будет отводить взгляд от обессилевшего партнёра. В такой момент лучше всего находиться рядом с тем, кого действительно любишь, чувствовать его поддержку и раскаяние из-за дикости и жестокости. Возможно, полежать в его извиняющихся молчаливых объятиях и ощутить его всестороннюю помощь, особенно если стесняясь признаться, что по-настоящему это был первый раз.