Возрождённое завтра (СИ)

С’тин совсем стушевался, уткнул нос в колени, плотнее завернувшись в покрывало, сшитое из кусочков телячьих шкур. Мягкое, прекрасно выделанное, тёплое.

- Ты выдержишь завтра? – поинтересовался Т’чи.

- Обязательно. Позволь мне хоть раз… сделать это ради тебя, - так тяжело признаться. И так легко, когда другой знает об этом и сам подталкивает. Камни внизу, кончики пальцев, сгущающаяся тень – всё, что видел С’тин.

- Мой дракон, Т’чи… - замолчал. Страшился сказать о её цикле ещё больше, чем признаться в любви. – Корат’а… она…

- Бессовестно кокетничает с Арджит’ом? Я заметил. Не рассчитывай на драконов, ты знаешь меня. И знаешь мой выбор.

С’тин задохнулся. Т’чи знал о наблюдении. Или не знал? Карат’а сказала ему? Спросить оказалось слишком страшно.

- Выдержи завтрашний день ради меня, - снисходительно позволил Т’чи и отважно прикоснулся к плечу С’тина. – Один раз. И найди своё место в жизни. Всадник без личных ценностей и привязанностей становится безрассудным и уязвимым. Он перестаёт беречь собственную жизнь и рискует по любому поводу. Поэтому молодые так любят лихачить, не думают о будущих семьях и забывают о собственном благе.

- Сп-спасибо, Т’чи.

- Не за что. Держись. Просто держись и смотри на всех открытым взглядом. Пусть ты зелёный, но ты всадник. И вчера ты сработал лучше некоторых коричневых и даже одного бронзового.

- Я спросить хотел…- С’тин тронул голые пальцы ног и принялся натирать их. – Почему Д’мит остался с нами? Он же бронзовый.

- Это не должно тебя касаться. Скажу одно: он, примерно как и ты, не нашёл своего места в жизни.

С’тин забыл о том, что хотел предупредить Т’чи о цикле Карат’ы, осмелился наконец взглянуть на собеседника. Т’чи не смотрел на него, изучал закат, почти проглоченный ночью.

- Знаешь, что мне не нравится в тебе? – снова прервал Т’чи молчание.

- Что? – снова вырвалось. Командир и так сказал бы.

- Твоя неуверенность. Ты умный парень, предприимчивый, но тушуешься по каждому поводу.

- Так Д’мит тоже…

- Д’мит другой. Ты бы смог запечатлить бронзового, я уверен.

- Но ко мне подошла Карат’а, - напомнил С’тин.

- Да, драконы знают, кого выбирать, - отказался от предположений Т’чи.

- Зато я уверен, что Арджит’ подошёл бы к тебе, даже если бы другой дракон захотел пройти с тобой Запечатление, - расслабился С’тин, как только тема соскользнула со сложного пути. – Он бы устроил любому другому птенцу хорошую взбучку, если бы он только попытался.

Жаль, что золотые выбирают только девушек. С’тин был бы счастлив, если бы к нему подошла маленькая королева и ткнулась в ноги. С горящими от голода глазами, жалобным голоском она бы сказала:

«Меня зовут Триат’а. Я пойду только с тобой…»

Но Триат’а никогда бы не пошла с ним.

После первого настоящего боя С’тин валился с ног. Он не помнил, сколько было времени, когда прозвучал сигнал к отбою. Он не вполне чётко соображал в последний час шестичасовой схватки, просто следовал приказам и слушал Карат’у. Она даже перестала зазывно вилять хвостом перед самцами, первый час ещё обращала внимание, кто с ней рядом бьётся. Пришлось даже осадить раз-другой. Потом она втянулась и осознала серьёзность происходящего. Она устала, пожалуй, не меньше всадника, поэтому сразу же, как высадила его на карниз вейра, забралась туда сама и свернулась калачиком. С’тин не стал выгонять её. Обычно всадники сперва мыли драконов, а потом позволяли им расслабиться.

Тактика боевых крыльев значительно отличалась от отрядов учеников. С’тин прочувствовал эту слаженность. Думал, придётся самому оценивать ситуацию и, возможно, удастся проявить себя. Каждый мальчишка мечтал это сделать, чтобы его заметили старшие. С’тин хотел, чтобы его заметил Т’чи. Хотя бы только Т’чи. Он ясно дал понять, что не даст ни шанса, но не отказал в поддержке. Намерения С’тина выделиться пошли прахом уже на первых минутах. Вейр – это отточенный механизм, у которого все шестерёнки на месте и исправно работают. Сразу поблекли цели тренировочных боёв. Сразу стало тяжелее ориентироваться. С’тин даже не сразу осмыслил систему координат, предложенную командиром. Арджит’ сам у Карат’ы справлялся, как она держится. До самого конца.

А утром С’тин еле-еле продрал глаза, хотя отключился ещё до заката. Карат’а ещё спала, но уже не выглядела измождённой. Т’чи говорил, что Падений два дня не предвидится, можно накормить дракона. Мелким требовалось чаще питаться, чем гигантам, наподобие Рамот’ы или Арджит’а. Зелёным – в особенности, так как они самые юркие и успевали сделать три скачка там, где бронзовый проделывал только один. Так казалось. С’тин думал, что его дракон самый подвижный во всех Вейрах. Он даже сравнивал свою ненаглядную с другими зелёными, которые, если присмотреться, ничем не уступали. Несправедливо отодвинутые на второй план, оставляя все лавры сильным цветам.

Он погладил шкуру своего зверя. Только к вечеру её удалось вытащить на озеро, где она разыгралась и вернулась к своим привычкам. А потом заколыхался воздух. С’тин выпрямился, обернулся ко входу, ожидая гостей. Он всё последнее время опасался всадников, заинтересованных в брачном полёте Карат’ы. Он бы не знал, как себя с ними вести. Прогнать нельзя – все товарищи, все ветераны, а он одно только Падение видел. И сближаться С’тин ни с кем из них не хотел, всё ещё лелеял надежду застать врасплох Т’чи. А потом, возможно… мало вероятно, но всё же… возможно, Т’чи тоже что-то почувствует к зелёному всаднику.

Т’чи спрыгнул с шеи Арджит’а на карниз вейра Карат’ы. С’тин замешкался, рот приоткрыл – таким невероятным казалось происходящее. Арджит’ заглянул в вейр и убедился, что Карат’а спит. Наверно, разочаровался, а то и он не прочь бы построить глазки даме, совсем ещё молоденькой, почти девочке, готовой подняться впервые в жизни.

- Я сам спущусь, лети, развлекайся, - Т’чи шагнул внутрь и остановился напротив С’тина. – Можно войти?

- Д-да, - выдавил тот, всё ещё удивлённый. Думал, после откровенного разговора Т’чи теперь ни ногой сюда. И близко не подойдёт. Только Т’чи волновали не личные привязанности – он специально сразу очертил границы, чтобы потом избежать разочарований и скандалов – его интересовала только тактика боя.

- Думаю, я слишком давил на тебя вчера, - он первым прошёл во внутренние покои. С’тин, как робкий гость, за ним следом, и остановился в дверях, всё ещё не в силах вымолвить ни одного полезного слова.

- Я ждал от тебя в первом же бою такой же отдачи, как от остальных своих ребят, и совершенно забыл, какими они были в свой первый раз, - Т’чи не сердился, сетовал на свои ошибки, ошибками, как таковыми, не являющиеся.

- И я забыл, что твой дракон совсем молодой, - Т’чи бросил взгляд за спину С’тина. Тот невольно отодвинулся, давая обзор кончика хвоста Карат’ы. – Зелёный, - продолжил Т’чи. – Они пышут энергией, растрачивая её на первый раунд.

- Карат’а учтёт свои ошибки и к следующему бою будет дозировать силы, - вступился за дракона С’тин. Наконец-то чувствовал, как крепнет его уверенность.

- Вот, - Т’чи указал на него пальцем. – С таким настроем ты преодолеешь всё. Ты и твой дракон. Учись, С’тин. Заставь её чаще и подолгу летать. Если так легче, ищи, с кем она будет соревноваться в скорости. Все ваши предыдущие тренировки в составе новичков… - Т’чи осёкся и тут же исправился. – Я не осуждаю методы наставников. Ни в коем случае. Просто считаю, что становясь в строй, всадник обязан отделять детство от взрослой жизни. То, чем мы занимались до Падения – даже со мной – это детство.

- Да, я понял, - С’тин действительно ухватил этот нюанс. – Извини, я думал, это будет легче. Возможно, Карат’е ещё будет тяжело биться первое время. Но она… она обязательно поймает ритм.

- Хорошо, ты это понял, - Т’чи оглянулся на стул, но не сел. С’тин сам двинулся к столу, предложил присесть и сделал это сам, сложив руки на столе.

- Мы будем много тренироваться? – понял он. – Из-за нас с Карат’ой? Ты будешь поднимать всё воё крыло?