Возрождённое завтра (СИ)

- Но мне уже лучше.

- Это неправда. Ты всегда прячешь свои страдания. Я не слепая, Т’чи. Но мне было бы легче, если бы ты перестал прятаться от меня.

- Я не хотел…

- Пожалуйста, Т’чи…

Привкус стали во рту чуточку ослаб, но всё ещё навязчиво напоминал о себе. Солоноватая слюна, тяжело проходящая через горло при каждом сглатывании. Тошнота не ушла, и спазм тоже, но теперь Итачи не имел права открыто их демонстрировать.

- Я постараюсь.

Утро выгнало всадников из постелей ещё до рассвета. Разведчики вылетели в Лемос, где ожидалось Падение. Ещё сумерки. Сонные люди и драконы, казалось, никак не могли расшевелиться. Небо затянуло тучами. Возможно, будет дождь. Как неудобно лечить раненых под струями холодной воды. Итачи посматривал ввысь глазами выбравшегося на карниз Арджит’а. И снова прикидывал, сколько сегодня может выбыть драконов и людей. Если над Лемосом тоже развернётся мокрый промозглый пасмур, то он смоет очертания Нитей, сольётся с ними. Врага труднее заметить, но и выживших Нитей до земли долетит гораздо меньше.

Нехотя Итачи закончил умывание и натянул привычную удобную для боя тунику. Осталось проверить снаряжение. Куртка и кожаные штаны уже лежали готовые на спинке стула. Талина проснулась раньше и не разбудила, оберегая сон избранника. Но он всё равно услышал её шевеление. Наскоро приоделась и повела Талитана в нижние пещеры. Даже стало совестно. Она всегда сама это делала. Очень подходила фраза «до рассвета он твой сын». Только Итачи не был согласен с сим суждением. И сам не прочь поучаствовать в родительских заботах. Постоянно отвлекали более насущные обязанности. Но когда придёт время взяться за обучение, Итачи собирался настоять на своём. Конечно, учиться Талитан будет вместе с остальными под руководством Охарана, арфиста Вейра. Только Итачи собирался привить малышу определённое мировоззрение, проследить за искоренением агрессии, присущей клану, приучить сдерживаться, решать проблемы путём компромиссов, а не радикальными методами.

«Сегодня очень холодно», - доложил бронзовый, возвращаясь под навес сводов. Триат’а приподняла голову, но тут же её опустила на каменный настил и прикрыла глаза.

Итачи как раз покидал внутренние покои, застёгивая на ходу куртку.

- Ну нет, дорогая, не получится. А ну-ка поднимайся.

Королева заворчала, не собираясь слушаться.

- Хочешь остаться в Вейре, пока остальные будут сражаться? - провокационно поинтересовался Итачи.

Золотая чуточку заинтересованно приподняла одно веко. Бронзовый присел в сторонке, ожидая своей очереди. Итачи снял со стены подготовленную упряжь, внимательно её осмотрел на наличие трещин и двинулся к своему дракону. Тот уже принял удобную для всадника позу. Надеть и соединить правильно все ремни – занятие кропотливое, хоть и не сложное. В процессе работы Триат’а наконец зашевелилась. Древние инстинкты звали её за собой. Интересно, не будь у драконов всадников, руководящих процессом, они смогли бы самостоятельно организовывать защиту Перна? Или предпочли бы прятаться и пережидать подобно диким тварям?

Возле левого уха чирикнул Чим. Ожидал своей очереди, когда Итачи освободится, чтобы принять привычное место на плече. Воспринимал Падения как работу. Никогда не отказывался. Только брачные игры королев и зелёных могли отвлечь его. Временно и не настолько сильно, чтобы проигнорировать зов хозяина.

Последний ремень упряжи щёлкнул застёжкой. Арджит’ поднялся на четыре лапы и встряхнулся, как громадный пёс.

- Не жмёт? - поинтересовался Итачи.

«Нет, мне удобно. А тебе лучше остаться в Вейре».

- Перестань распоряжаться мной, - шутливо пригорзил всадник, двигаясь по направлению к упряжи Триат’ы. Талина задерживалась. Наверно, прихватит с собой горячего кла и чего-нибудь пожевать. Можно было и через шахту попросить.

«Чим рассказал мне, как тебе было плохо, пока я спал, - с ноткой вины сознался бронзовый, - я не хочу, чтобы тебе стало плохо во время боя.»

- Что было, то прошло. Талина не возражает.

«А я буду возражать. У тебя кровь внутри».

Итачи резко остановился под пронизывающим, почти рентгеновским взглядом партнёра:

- То есть?

«Лопнувшие сосуды, - уточнил дракон, - и сейчас кровь свернулась. Она не может быстро раствориться».

Медицинские познания дракона частично шокировали Итачи. Арджит’ комментировал бесстрастно, опираясь только на очевидные факты. Даже эмоций не подмешал к пояснениям.

- Если бы это было внутреннее кровотечение, я бы догадался, профессор, - вопреки рассудку запротестовал всадник.

«Это не одно и тоже. Лопнули несколько мелких сосудов и обволокли твои органы.»

- Это и называется кровотечением. Не путай меня, Арджит’. И давай попозже поговорим о медицине.

«Но они у тебя слабые. И стенки истончаются. А вдруг сосуды полопаются в голове?» - бронзовый нервно завозился. Наконец-то сквозь чёрствость магистра начали пробиваться живые нотки.

- Голову оставь в покое. Она пострадает последней, - заверил Итачи, - что там ещё насчёт моих сосудов?

Не проявить интереса к терапии, особенно если она касается его самого, Итачи не мог. Приблизился к ожидающей Триат’е и перекинул через её шею ремни. Золотая пригнулась, чтобы ему было удобнее.

«И какое-то воспаление», - добавил Арджит’.

- В смысле? Опухоль, что ли?

«Не знаю.»

- Не знаешь? Но ты же повидал достаточно всяких болячек.

«Не знаю, - настойчиво повторил Арджит’, - я ни у кого такого не видел. И мне страшно».

- Не нужно бояться, Арджит’, - успокаивающе обратился Итачи к верному соратнику, - я же не боюсь.

«Ты боишься. Только заставляешь себя подавлять это чувство», - снова обезоруживающий удар.

Триат’а шевельнулась, вырывая застёжку из рук всадника. Он хотел уже высказать, как услышал её голос в своей голове:

«Почему ты не хочешь признаваться сам себе, что рано или поздно сдашься?»

- Я не сдамся, - запротестовал озадаченный поведением драконов Итачи, - вы сговорились оба?

«Он не сдастся, - подтвердил бронзовый, - Т’чи погибнет в бою, но не остановится».

«Но это глупо. Никто же не заставляет тебя убивать себя ещё быстрее», - непонимающе замотала мордой Триат’а.

- Эй, оба! Прекратили! - скомандовал Итачи, - позвольте мне самому решать, что делать со своей жизнью.

«Но твоя жизнь – не только твои проблемы, - резонно отметила золотая, выпрямляясь и делая повисшие ремни недоступными, - ты и сам это понимаешь. Почему же не хочешь, чтобы другие тебе помогали?»

- Вот выискались на мою голову! - всплеснул руками Итачи. Оба крылатых единогласно принимали не его сторону. - Триат’а, немедленно опустись, чтобы я мог закрепить упряжь.

«Если ты не будешь о себе думать, то умрёшь, - прямо высказала королева, - а если ты умрёшь, Талина будет плакать. Я не хочу, чтобы она плакала».

Железная логика. Не поспоришь. Сразу и причины, и следствия. Надо подобрать понятные открытые доводы в свою пользу. Только как это сделать, если сам не знаешь, с какой стороны взяться. Смятение поселилось в душе с недавних пор и никак не желало уходить.

- Триат’а, не вертись, пожалуйста, дай мне закрепить упряжь, - добровольно сдался Итачи, - и не говори Талине. Она и так вся испереживалась.

Королева снова опустила шею, позволяя манипуляции с ремнями.

«Она на тебя сердится», - с каплей удивления сообщил Арджит’, разумеется, имея в виду крылатую подругу.

- За что? - неизвестно, к кому обращался сей вопрос.

«Я не знаю. И она не знает. Хочет, чтобы ты что-нибудь сделал».

- Но я не могу ничего сделать, - несколько мягче Итачи принялся объяснить золотой суть проблемы, - бывают болезни, от которых нельзя излечиться. Позволить ей победить свою волю, подыгрывать, лежать и стонать попусту – не выход. Я могу остаться дома. Да, я могу вообще отказаться вылетать на Падения. И никто слова поперёк не скажет. Но это, Триат’а, убивает дух. А слабые духом люди быстро сдаются.