Возрождённое завтра (СИ)

Всадник ждал в ужасе забившегося в неприметный уголок зарёванного Талитана. Готов был ринуться между ним и громадой зверя, принимая весь удар на себя. Но секунда на оценку ситуации – и Итачи выдохнул с нескрываемым облегчением. Дракон не мог убить мыслящее разумное существо. Он никогда не покусится на жизнь человека, даже если крайне взбешён.

Малыш твёрдо стоял на ногах, за что Итачи воспылал гордостью за отвагу несмышлёныша. Он просто растерялся. Уже понимал, куда ходить не следует, но всё равно пошёл. Однако, нельзя сказать, будто мальчик вовсе не испугался. Та растерянность отразилась во всей красе на его лице. Толика страха. Причин этого страха Итачи не мог понять сходу. Их могло быть две: страх перед громадным разъярённым драконом и страх из-за нарушения запрета. А если нарушил запрет – ждёт наказание. Логика проста.

Лишь секунду потратил Итачи на битву внутри собственного сознания. Половину чувств изгнал, как неуместные. Очередным манёвром пересёк разделяющее его и сына расстояние, высоко вскинул голову и смело заглянул в жёлтые глаза. Без шарингана не обойтись. И сразу же услышал поток недовольства Рамот’ы. Вместо поспешных оправданий или объяснений Итачи загородил Талитана собой и тихо произнёс:

- Он ещё слишком мал, чтобы понимать.

Заявление Рамот’ы в стиле «он проник в святые святых» не возымело должного эффекта.

- Если не можешь простить, обрати свой гнев на меня, - отрезал он жёстко, тоном капитана АНБУ.

Она не услышала смысла. Не хотела слышать. Не поверила.

- Ты же защищаешь своих детей, - обвёл рукой яйца Итачи, - позволь мне защищать своих.

На этом пыл золотой чуточку поостыл. Она заворчала намного сдержаннее, любовно косясь в сторону кладки. За спиной завозился Талитан, хотел посмотреть, поучаствовать. Чуял, что из-за него схлестнулись силы иного уровня. Просто схватил горячей ладошкой два пальца отца, вышел из-за прикрытия и поднял голову вверх, ловя взгляд Итачи:

- Пап, ножкам гоичо.

Простые незамысловатые ценности. Как счастлив был всадник слышать его наивный голосок. Нисколько не сомневаясь, подхватил мальчугана на руки и снова вернул внимание к Рамот’е:

- Прости, Рамот’а. Я прослежу, чтобы он больше тебя не беспокоил, - выразил почтение старшей королеве, отчего она совсем утихомирилась, только посылала искры возмущения, щедро осыпала ими всю пещеру.

- Да что тут опять происходит! - в амфитеатр ворвалась Лесса. Наконец-то. А то могло показаться, будто все напрочь забыли об общем сигнале тревоги. Следом за ней явился и Ф’лар. Наверно, Мнемент’ доставил их обоих. В отличие от супруги предводитель не стал заходить внутрь, следил оттуда. Непосвещённым могло показаться, что он обычный наблюдатель. Это не так. Ф’лар всегда начеку.

- Т’чи! Я могла догадаться! Ни один переполох не обходится без тебя! - госпожа встала рядом с Рамот’ой. Королева рассказывала ей о своих злоключениях. Взгляд Лессы становился суровее, она хмурилась, не выказывала ни толики снисходительности. И наказывать собиралась явно не Талитана.

- Так что всё-таки произошло? - наконец присоединился и Ф’лар. Играл добродушие, только глаза его выдавали.

- Лесса… - начал было Итачи очень тихо. Не знал, какие лучше подобрать слова. Она взвинчена, как и её дракон.

- Ты будь добр прекратить со своими фокусами, - распорядилась Лесса, - Рамот’а, моя радость, он же не со зла, - отвечая на ворчание за спиной, обернулась госпожа.

- Это я! - выпалил Талитан громко. От сего заявления на миг воцарилась тишина. Золотая не придала значения. Всё ещё считала себя оскорблённой. Лесса привычно вскинула брови, готовая язвить, не делая никаких скидок. Ф’лар, кажется, начал вникать в суть проблемы. Наверно, супруга его не посвятила по простой причине: сама толком не разобралась.

А у Итачи пронеслись эмоции вовсе неожиданные. Неоперившийся, совсем ещё зелёный птенец, вместо слёз и оправданий смело бросается защищать родителя. Сколько ни старался Итачи, не смог удержать мимолётную улыбку. Пускай её расценивают на все лады, критикуют, называют лицемерной. Ничто не сравнится с рвением ребёнка защитить того, кто во много раз превосходит его как по силе, так и по уму. Скользнувшая благодарность сменилась уверенностью:

«Я никогда не буду обучать Талитана профессии и навыкам моей семьи».

«Этого и не нужно», - подхватил Арджит’. Радовался вместе со своим всадником.

- Тебе всело? Т’чи, ты самый безответственный всадник Бендена! - выпалила Лесса.

- Да, моя госпожа, - не сдержал характерной ей язвинки он, - такого разгильдяя вейр ещё не видел.

- Достаточно, - довольно мягко прервал Ф’лар. Не выдержал, явился лично и занял позицию между львицей, коей являлась Лесса, защищающая интересы своего дракона, и добычей, в роли которой как ни странно выступал Итачи, - объясни теперь поподробнее, что вы оба здесь делаете?

Талитан сам решил объяснить. Но он фактически в таком возрасте не мог выразиться так, чтобы его поняли с первого раза. Итачи опередил:

- Маленькое упущение. Обещаю исправить его в ближайшие сроки.

- Обещаешь? - передразнила госпожа, начиная остывать. Подробности от Рамот’ы лились на неё нескончаемым потоком. Заодно Мнемент’ информировал предводителя. А Итачи думал в этот момент вовсе о постороннем. Сможет ли Талитан понимать Арджит’а? Ведь если он настолько похож на Учих внешне, вероятность активации шарингана в своё время стремительно возрастает. И сможет ли малыш по назначению использовать клановое оружие? За этим придётся проследить и жёстко пресечь любые попытки почувствовать себя всемогущим и наплевать на установленные законы. Ещё и поэтому Итачи не желал расставаться с сыном. Сам намеревался его обучать, попутно следить. А в своё время раскроет секрет шарингана. Но с этим придётся поторопиться. Ибо сколько осталось времени в запасе? Возможно, встреча с самим собой произойдёт уже в ближайшем будущем, года через два. Но если так, Итачи рискует не успеть передать знания потомку. А если Талитан однажды обнаружит в себе скрытые силы и не будет знать, что с ними делать…

- Т’чи, ты уснул? - Лесса потеребила его за рукав, - я спросила, с кем сегодня оставался Талитан? Почему никто не проследил за ним?

Ого, уже и обвинения изменили своё направление. Нельзя так невнимательно относиться к окружающему. Но очень легко расслабиться, когда знаешь, что никто тёмной ночью не подкрадётся к тебе со спины и не ударит клинком под ребро.

- Я займусь этим сам, Лесса, - настойчиво повторил он, - тебе и без нас двоих забот хватает.

- Так, опять секреты, - подытожил Ф’лар, - долго собираешься разводить интриги за нашей спиной?

- Каждый имеет право на собственные секреты, - высокопарно отметил Итачи. Намеревался сбежать поскорее. И лучше бы сделать это незаметно, что не просто маловероятно, но и невозможно.

«Она не собирается отпускать тебя», - заявил Арджит’. Так Лесса решила выяснить детали. Ну что ж, насчёт этого Итачи был абсолютно спокоен. Молчать и уводить разговор в сторону всегда умел. Правда, на сей раз слушатели чересчур настойчивы и мало поддаются провокации. Он набрал было полную грудь воздуха для ответа на одном дыхании, как резко ударила боль изнутри. Слишком неожиданно, словно диафрагма упиралась в громадную болезненную опухоль, словно иглы вонзились во внутренности. Итачи скрыл приступ за нервным кашлем, отворачиваясь в сторону. Руки ослабли. Лишь бы не ухитриться уронить сынишку.

«Т’чи, тебе срочно надо к целителю!» - вскричал растревоженный Арджит’.

Талитан на руках завозился. Этого ещё не хватало. Риск уронить драгоценную ношу усилился. А потом вмешалась Лесса. Видимо, Рамот’а предупредила всадницу.

- Отпусти, - потребовала госпожа строго, - и не думай, что наш разговор окончен. Я сама высню, кто присматривал за малышами.

- Хочу к папе! - закапризничал малыш, схватился за шею всадника похлеще Чима.

- Не бойся. Лесса не будет тебя ругать, - хрипловато ответил Итачи. Неземное облегчение. Он без возражений позволил забрать мальчугана и старался дышать неглубоко. Снова пережить такую боль вовсе не хотелось. Надо успокоить прежде всего сердцебиение. Надо научиться контролировать самочувствие, хоть частично. Достаточно даже того, чтобы остальные не замечали.