Возрождённое завтра (СИ)

Она заглянула в колыбельку едва вернулась. Талитан, начавший было вертеться, живо утихомирился и продолжил спать. Стоило вздохнуть с облегчением, ибо голосок у него оказался неожиданно мощным. А успокоить ревущего младенца – задачка не из самых простых. Даже Чим метался вокруг с забавным курлыканьем. Только однажды сел прямо перед мальчиком. Но последний крепко ухватил его за кончик крыла и сдавил. От боли файр рвался и не переставая чирикал, но не нанёс ни одной раны, надо отдать ему должное. На помощь пришла Талина. С тех пор бронзовый малыш больше не предпринимал попыток настолько близко поучаствовать в материнских заботах госпожи.

На столе поджидали развёрнутые архивы. Скучные и однотипные, они не хранили в себе великих тайн и героических подвигов. Банальная хозяйственная часть. Изредка проскальзывали упоминания о том или ином событии, чуточку оживляющем однообразие. Со вздохом Талина задержала взгляд на принадлежностях для письма, сваленных в кучу пергаментов и пожелтевшей бумаге. До колик в животе не хотелось возвращаться к столь нудному занятию, но Талина вызвалась сама, хотела оставаться полезной.

Тем не менее, вместо стула перед ворохом старых записей она снова примостилась на краешке ложа, протянула руку, погрузила ладонь в чёрные распущенные волосы на затылке Итачи, предалась мрачным раздумьям. Он, такой беспомощный и тихий, каждый раз вызывал одинаковый набор эмоций.

И он не хочет возвращаться… так сказал Арджит’. Возможно, он поверил в те страшные видения, покрытые кровью и смертью, что метались в его сознании. Но разве он не всегда был сильным? Его никогда не останавливали трудности и страх перед будущим. Может, он просто опустил руки от воцарившегося в его душе отчаяния?

За стеной тихонько засвистел Арджит’, через Триат’у услышав отголоски терзаний Талины. Снаружи раздался рёв дракона. Ранен или вернулся за порцией огненного камня?

- Ты совсем измаялась, - раздалось от входа дружелюбное. Госпожа подняла голову и увидела Брекку с блюдом в руках и материалом для перевязки подмышкой. На её плече сидел бронзовый Берд, выглядывал вперёд, помалкивал. Когда заметил собрата, вспорхнул. Оба файра завертелись в воздухе, обмениваясь деловитыми приветствиями, а потом вместе устроились под потолком на балке.

- Решила передохнуть, глаза устали, - неумело оправдалась Талина, отвлекаясь от лежавшего ничком всадника.

- И конечно же, ни разу не попросила перекусить, - Брекка неодобрительно качнула головой. Робость в общении с младшей госпожой напрочь исчезла, осталась прежняя привычная печаль, поселившаяся в выражении лица потерявшей свою королеву девушки.

- Только что хотела, - поспешно добавила Талина, - надо было сделать перерыв. Да и Талитан вот-вот проснётся.

- Целитель поручил мне проверить бинты, - сообщила Брекка, - возможно, нам придётся снять их и заново смазать рану. Кровь сегодня не текла?

Госпожа не успела ответить. Брекка уже откинула шкуры и придирчиво осмотрела каждый кусочек многослойной повязки.

- Чуть-чуть, - с запозданием и внезапным смущением отчиталась Талина, замечая внизу пропитанное тёмым пятно, - скажи, Брекка, что говорит целитель?

Та даже не взглянула на собеседницу, некоторое время сохраняла молчание, прикрываясь маской сосредоточенности. Как сказать напрямую заинтересованному человеку о неутешительных прогнозах? Да, ему не становилось хуже, но и улучшений не наблюдалось. Или то тёмная заслуга какого-то постороннего внутреннего разрушения? Всадники крепки духом и телом, они справлялись настолько быстро, насколько вообще возможно. А Т’чи уверенно ломал устоявшуюся истину.

- Целитель говорит, что Т’чи пойдёт на поправку сразу же, как придёт в себя, - нашлась Брекка. - Придержи вот здесь.

Обладающая кое-какой практикой целительницы, Брекка принялась осторожно разматывать повязку. После второго слоя бинты слиплись, пришлось отдирать их друг от друга. Можно не сомневаться, какую картину обе увидят в конце. Талина снова пережила укол отчаяния внутри, но не показала и виду. Захотелось всё бросить и отвернуться. Только бы не видеть подтверждения мрачным мыслям, не давиться жалостью и подступающими слезами. В это время зашевелился в колыбельке Талитан, издал несколько непонятных звуков, забрыкал ногами.

- Я должна подойти к нему, - живо вызвалась Талина.

- Я справлюсь сама, - заверила Брекка. На лице её отразилось облегчение. Сама почувствовала перемену, боялась срыва Талины, хотя знала, что она никогда этого не допустит. Бедняжка, переживала молча, не смея никому излить душу, выплакаться на чужом плече.

- Арджит’, скажи, если ему будет больно, - произнесла вслух Брекка, берясь за последний слой бинтов. Со стороны раздалось утвердительное урчание.

Сразу после Падения Ф’лар не собрал командующих, сам решил поучаствовать в поиске пропущенных Нитей. После обеда заметно похолодало. День, обещающий разъясниться, покрылся кучковатым слоем облаков. Но то были обычные облака, не несущие в себе угрозы. Прохлада стала более заметной, когда последняя Нить упала на скалы чёрной пылью, закончились погони, ослабло внимание, отпустило напряжение.

К’неш быстро оставил поиски нор по распоряжению предводителя и уединился со своим крылом в нижних пещерах за длинным столом. Медлить больше нельзя – все это видели. Надо обсудить между собой дальнейший план действий, пока просчёты не вытекли наружу и не стали слишком заметны для остальных. Тем более, время есть. Старшая госпожа занималась подсчётами раненых, Ф’лар летал над хребтом – никому в данный момент не было дела до мелочей, которые обретут ценность только после того, как Вейр разберётся с самым неотложным.

Пользуясь спокойными минутами, отряд и собрался за трапезой. Женщины из нижних пещер поспешно навалили полные тарелки еды каждому бойцу, сверху густо полили мясной подливкой, вдобавок положили по увесистому куску жареного мяса. Аромат просто сшибал с ног. Отказаться от столь чудной трапезы просто невозможно. На время стыдливо отступила в сторону усталось. И только после пары минут молчаливого поглощения обеда заместитель командира наконец осмелился нарушить тишину:

- Я уверен, что все заметили перемены. Если я ошибаюсь, скажите.

Оживлённое движение чуть приостановилось. Несколько секунд казалось, что К’неш так и останется единственным оратором, но заговорил один из бронзовых всадников:

- Мы получили слишком много ран, делаем много ошибок.

На него немедленно устремились взгляды всех собравшихся.

- Ты прав, - подтвердил К’неш, - наверно, это моя вина.

- Неправда! - яростно ринулся защищать его один из синих, - ты делаешь всё, что сделал бы любой командир на твоём месте.

- Однако цифры неутешительные. Да, мы ещё слишком неопытны, возможно, не успеваем отреагировать. Но это вина командира, то есть, моя. Поэтому я и собрал вас вместе. Надо придумать новую тактику.

- А чем руководствовался Т’чи? - выпалил один из присутствующих и тотчас же замолк, смущённый. Выходило, будто он своими словами сравнивал обоих командиров и осуждал одного из них.

- Он не передал мне своих представлений, - покачал головой заместитель, отодвигая тарелку. Какая уж теперь еда, кусок в горло не полезет.

- Как не передал? Но ты же часто выслушивал его наставления наедине, - не поверил кто-то ещё.

Если бы наставления. Но командир в основном указывал на ошибки. Ни слова о стратегии. Зато никогда не уклонялся от прямого ответа. Возможно, К’неш был ещё просто не готов вникнуть в его методы, порой казавшиеся радикальными или невозможными. Широкое мышление лидера позволяло ему во время тренировок выдумывать всё новые и новые условия и задания.

- Т’чи готовил всех нас. И мы, наверно… не оправдали его надежд.

В последующшую минуту от трапезы оторвались все без исключения, уставились на К’неша. Он чувствовал себя не в своей тарелке от настолько пронизывающего внимания, словно его разрезали и тщательно изучают каждый орган.