Возрождённое завтра (СИ)

Младший любимый брат медленно осел на пол возле распластавшейся матери. Беззвучно хватал ртом воздух, но так и не вырвался из техники.

Боль одиночества пронзила Итачи. Всё должно быть не так. Он не должен был убивать брата. Очнулся сидя на коленях и теребя расслабленное тельце в тесных объятиях. У него больше никого нет. Никого! И никогда не будет. А зверь обвивался вокруг, словно змея, тянулся ввысь, торжествовал, прикасался к коже ледяной чешуёй.

Сквозь этот конгломерат несправедливости Итачи почувствовал, как горло сдавил комок горя. Дыхание перехватило, силы покинули его, в глазах потемнело. Тело больше не слушалось. Итачи повалился на пол. Его щека измазалась в крови отца, а лёгкие жгло огнём. Болью пронзила судорога, заставляя сжимать зубы, чтобы не вырвался предательский стон. Это конец. Больше не будет… ничего…

Д’мит вздрогнул. Глубокий вздох ознаменовался выходом из комы. Всадник заозирался по сторонам, голова раскалывалась, колотило как от лихорадки. Он не мог руку в кулак сомкнуть, не говоря уже о дрожи.

- Ранит’, не отпускай его! - приказала Лесса, прижимиая дрожащее тело к себе. Только когда юноша осознал, где находится, смущённо отстранился, хотя не избавился от последствий потрясения. Ф’лар метнулся к шахте за успокоительным и горячим кла. Сейчас оно никому не помешает.

- Что произошло? - госпожа не настаивала на сближении. Свой долг она выполнила, оставалось выяснить обстоятельства.

Бронзовый всадник покачал головой, попытался что-то произнести, но из горла вырвался нечленораздельный звук. Прокашливание немного помогло. А потом подоспел предводитель, заставил выпить кла с добавленным снадобьем.

- Вечность в безумном мире, - наконец выдавил Д’мит, - я думал, что умер там.

- Но ты жив! - подбодрил Ф’лар.

- Не знаю, - снова покачивание головой, - уже не знаю. Трудно сказать наверняка, когда острый клинок пронзает тело раз за разом, а снизу пожирает чёрный огонь.

Вожди переглянулись. Ни словом не обмолвились. Сколько времени Д’мит находился под воздействием странных глаз? Не больше секунды. Или таким образом можно увлечь в Промежуток и вернуться в тот же момент, сколько бы ты там ни пробыл?

Вместо дальнейших жалоб Д’мит вытянулся, стараясь заглянуть на ложе. Невзирая на то, что увидел, страх не раздирал его изнутри как Чима. Заботило другое. Не видения, не ледяная ярость Т’чи. Разум затуманивался, отказывался всё это воспринимать. Глаза юного бронзового всадника расширились. Не успела Лесса отреагировать, как он выпалил:

- Он не дышит! Сделайте что-нибудь!

Ф’лар подхватился, только госпожа осталась на месте. Пора и правда посадить упрямца на стул. Нечего на холодном полу валяться.

- Дышит, - уверенно объявила она, - ты слышишь? Арджит’ всё ещё здесь.

За стеной урчал бронзовый. Совсем успокоился, больше не пытался искалечиться или умереть от беспокойства. Неужели нащупал верный путь к сознанию Т’чи? Или…

- Ф’лар, он приходит в себя! - воскликнула Лесса, - не позволяй ему смотреть!

Зловоние из пасти зверя, его шумное дыхание, светящиеся глаза. Он лежал возле Итачи и поглощал остатки его рассудка, наслаждался, впитывал как губка.

Итачи не видел его, только чувствовал, как его затягивает в гибельный омут водоворота из грязной жижи.

- Иди прочь! - выкрикнул кто-то ещё.

Итачи хотел посмотреть на него, но не смог и шевельнуться. Слишком много сил сожрал монстр.

Зверь вскочил, зарычал, замолотил хвостом. Шума не было, только истончившиеся голоса.

-…Итачи… - Саске с торчащей из груди катаной.

- Ты должен следовать традициям клана Учиха, - наставительно провозгласил отец, протягивая вперёд окровавленную руку. Из его вскрытой груди фонтаном хлестала кровь.

- Ты такой умный, мы гордимся тобой, - мать, восставшая из плена зверя, с рассечённым до кости боком. В глубине раны застыли чернеющие сгустки.

- Тебе не надо было убивать меня… - Шисуи…

Итачи рванулся из тупого состояния, поднял голову, чтобы получше рассмотреть почивших от его руки родственников, но они растаяли.

- Они не настоящие! - таинственный зов, маяк посреди бушующих волн глубокой ночью, - ты не убивал брата.

Инстинктивно Итачи потянулся к нему, хотел увидеть, но перед глазами стоял всё тот же мёртвый дом. Такой, каким он оставил его, уходя. И возле стены лежал убитый Саске.

- Нет. Он жив, - вторил добрый хранитель.

Смутно знакомо. Источник света. Хотелост спросить, кто он и что ему нужно.

- Слушай меня, Т’чи, не уходи. Ты должен проснуться.

- Ар… - больше ничего. Память подводила. Итачи знал это существо, дружил с ним когда-то, любил, разделял невзгоды и радости. А теперь почему-то забыл. Наверно, это ещё один побочный эффект мангеке шарингана.

- Ты не должен думать о прошлом, - настойчивость, за которой хотелось пойти.

- Арджит’… - наконец родилось имя.

В тот же миг тело пронзила нестерпимая острая боль. Итачи выгнулся всем телом. Пронизанная смертью комната растаяла, перед глазами вспыхнуло мутное серо-жёлтое пятно.

- Арджит’, - повторил он более уверенно.

- Арджит’, - вырвалось у Итачи подсознательно.

- Он пришёл в себя! - воскликнул Ф’лар, - где же целитель!

- Где Ф’нор?! Почему он так долго?! - подхватила Лесса.

Д’мит очутился рядом. Ничуть не боялся снова пасть жертвой.

Из груди Итачи вырвался сухой кашель, никак не мог уняться. Словно выворачивало наизнанку, до рвотных позывов. Пришлось приподнять его над подушками, чтобы не задохнулся. Веки резко распахнулись, являя обычные чёрные глаза. Вздох облегчения. Наверно, это заслуга Арджит’а. Он сумел достучаться до разума всадника и убедить, что врагов нет.

Напрасно предводитель звал Итачи. Тот так и не пришёл в себя, медленно опустил тяжёлые воспалившиеся веки и полностью расслабился. А потом в вейр ворвался Ф’нор, почти волоком таща за собой мастера-целителя. Сумка с медикаментами и инструментами зацепилась за угол, что-то подозрительно звякнуло. Лишь бы не разбилось.

- О, Скорлупа! Да он же кровью истекает! - воскликнул Олдайв, - где ваш целитель?

Секунду спустя явился и он. Д’мит поспешно отступил подальше, давая простор более понимающим людям. Лесса воспользовалась ситуацией, чтобы молча похвалить Арджит’а.

«Я не отпущу его, не отпущу, - яростно заверил бронзовый, - как бы он ни сопротивлялся. Но ему очень плохо».

«Знаем. И стараемся помочь.»

- Кажется, мне тут больше делать нечего, - вслух объявила старшая госпожа.

- Ты куда-то спешишь? - усталый голос Ф’лара вторил её утомлённому состоянию.

- Надо посмотреть, как себя чувствует Талина, и рассказать ей хорошие новости.

- Хорошие ли? - предводитель прикоснулся к её руке, несмотря на чужих.

- Думаю, теперь всё образуется, - выдавила из себя невесёлую улыбку Лесса, - Рамот’а, дорогая, ты отнесёшь меня в вейр Триат’ы?

Ворчание снаружи подтвердило готовность золотой сотрудничать.

Рамот’а опустилась на карниз вейра Триат’ы, высадила Брекку и вернулась к своей подруге. Ночной холод северной полосы заставил вспомнить о лёгком одеянии. Времени не было подумать о такой мелочи. Кант’ подхватил обоих – Ф’нора и Брекку – и спланировал в указанную точку.

Погода подстегнула бывшую всадницу поторопиться спрятаться под надёжными приветливыми сводами обиталища. Мерцающие жёлтым глаза Триат’ы остановились на гостье. Королева часто шевелила хвостом и шуршала наполовину развёрнутыми крыльями.

«Поспеши», - поторопила она настойчиво.

- Я бегу, бегу, - заверила Брекка. Отметила, как золотая посторонилась, убрала хвост с дороги, хотя только что занимала всё громадное помещение.

Королева молчала, девушка не спрашивала. Сама сейчас увидит. Картина рисовалась мрачная. Точно как в тот день, когда Ф’нор вернулся с Алой Звезды. Воспоминания настолько свежи, будто всё это произошло вчера. Каждая минутка запечатлелась в мозгу, полная стремления перевернуть восприятие окружающего, только бы вытащить любимого человека из цепких когтей смерти. Но тогда Брекка была всё время рядом, ей это позволили, не выставили из вейра, пока целитель обрабатывал раны всадника. А Талина совсем одна. Что могла сделать её верная золотая в такой ситуации? Она даже не имела возможности обнять госпожу. Нужно подобрать подходящие слова, избегать сочувствия. Оно прозвучит как надругательство, как соболезнования по умершему. Но никто не гарантировал неотвратимого финала. Напротив, витала надежда, выплёскивалась наружу и подстёгивала обитателей Бендена. Если всадник не погиб во время Падения или сразу после него, то у него есть шанс.