Возрождённое завтра (СИ)

Мастерство одинокого дракона поразило К’неша до глубины души. Сам выработал такую тактику? А потом пришла истина. Арджит’ просто не стремился подстраховаться. Это доказала едва не коснувшаяся его шкуры Нить. Бронзовый словно лениво отодвинул хвост в сторону и снова врезался в самое скопление. Яростно, ненавидяще. Его глаза сияли пунцовым, бешено вращались, не оставляли никаких сомнений в настоящей причине такого поведения. Арджит’ считал Нити виновными. Он хотел, чтобы они поплатились. Но разве можно заставить раскаяться врага, который не обладает и крупицей знаний? Он как капля воды, падающая на скалы, как камень, сорвавшийся с уступа. Ему всё равно. Его даже не заботит, что он умрёт.

- Арджит’, возвращайся в Вейр! - выкрикнул К’неш, когда тот пролетал совсем рядом, едва не задел кончиком крыла. Но чувство расстояния у этого зверя развито превосходно. Он просчитал всё с точностью, как и его всадник. А что случится, когда закончится огненный камень в его втором желудке? Хватит ли у мстителя разума вернуться за второй порцией или он продолжит бездумно атаковать, не имея никакой защиты, кроме Промежутка?

Арджит’ услышал, но проигнорировал. Величественный и гордый.

- Пусть он возвращается, - уже через своего дракона передал К’неш.

«Он отказывается. Говорит, что способен сражаться».

- Передай ему, что это приказ.

«Он говорит, что старший в крыле. И он не собирается подчиняться».

Вот упрямец! Надо срочно найти способ вывести его из игры. Что если он получит увечье? Не хватало ещё Т’чи переживать за дракона, когда очнётся. Хотя целитель утверждал, что он должен был прийти в себя очень скоро, возможно, уже на следующий день. Однако командир оставался неподвижным, будто не желал выздоравливать. И бедняжка-Талина вся извелась, постоянно дежуря у его постели. Надеялась, что он отреагирует на громкий плачь ребёнка хотя бы по причине, что ему мешают спать. Увы.

- Тогда передай так. Дракон не может быть старшим. Главный всегда всадник. Скажи ему, что меня выбрал Т’чи. И если Арджит’ сейчас же не послушается, то нарушит приказ главнокомандующего, разобьёт строй и подвергнет остальных опасности. И ещё…

«Помедленнее, - взмолился дракон, - я боюсь забыть».

- Хорошо.

К’неш дождался реплики своего бронзового и продолжил:

- Скажи ему, что он слишком предвзято оценивает происходящее. Он ранен. И вид его раны мне очень не нравится. Она давно должна была зарубцеваться под умелой рукой Маноры. А с дырявой шкурой в Промежутке делать нечего, - снова пауза, в течение которой зверь передавал тираду, - кроме того, Арджит’ давно не ел, поэтому рана и не заживает. И у него слишком мало сил. Даже шкура никак не примет нормальный оттенок. Если бы он потрудился хоть раз набить желудок, я бы, возможно, и позволил ему продолжать бой, но не при таких условиях.

Несколько Нитей пали в сражении после внушительной речи. На минуту К’неш потерял громадного крылатого из вида, успел уже забеспокоиться. Кто знает, что предпримет Арджит’? Вдруг ринется грудью на клубок. Ловкость ловкостью, а за напрасный риск и Ф’лар по головке не погладит. Только строгий выговор вкупе с наказанием.

Потом пришёл ответ:

«Он смущён и спрашивает, мешает ли он?»

Сразу захотелось разубедить Арджит’а, поддержать его смелость и преданность всаднику, но это могло только испортить дело. Нельзя поощрять глупые поступки. Хотя, К’неш это видел, бронзовый лидера не казался суетящимся или легкомысленным. Всё заранее просчитано с той чёткостью, на которую только способен дракон. Хуже, что разум крылатых не дотягивал до уровня человека. Ребёнку тоже всё кажется простым, но он вряд ли справится даже с молодым цеппи.

- Да. Скажи ему, что мешает. Он лезет вперёд, и мы вынуждены ломать строй, чтобы его защитить.

Резкий рывок вправо, вниз, но серебристый клубок настигал. К’неша обжёг холод Промежутка. Несколько секунд хаоса и разобщённости. Потом снова над головой засияло небо, пронизанное смертоносными жгутами. В стороне от боли вскричала зелёная и тут же ушла. Не вернулась по истечении ожидаемых секунд. Ещё один дракон выбыл. И опять из крыла К’неша. Нет, это невыносимо. Чем больше ран, тем более несчастным себя чувствовал всадник. Он обязан был придумать тактику, которая позволила бы избежать тяжёлых повреждений вверенных ему всадников и драконов. Он терялся под воздействием обстоятельств. Каждая потеря чуточку подрывала уверенность. Лучше бы Т’чи поторопиться с выздоровлением, а то возвращаться будет просто не к кому. И опять придётся муштровать новичков, дабы воспитать новый отряд. Если бы даже он пришёл в себя, больше ничего, всё равно К’неш почувствовал бы поддержку. А лидер не замедлил бы рассмотреть все допущенные ошибки, восполнить пробелы, подробно расписать все просчёты.

Через минуту Арджит’ нырнул вниз. Наверно, опустошился, потому что последний язык пламени получился совсем слабым. Вернётся или нет?

«Он понял. Он возвращается в свой вейр», - раздалось в голове.

- Хорошо. Тогда давай поможем на том участке, где просчиталась зелёная.

Арджит’ буквально врезался в карниз, умело сложил крылья и протаранил границу входа в пещеру. Когтистые лапы затормозили стремительное движение. Снаружи возмущённо затрубила Триат’а. Её голос оказался чуточку приглушённым, так как звучал из глубины вейра. Талина запретила ей высовывать свой золотой нос наружу. Золотая долго возмущалась и ворчала, но вынуждена была подчиниться.

- Арджит’! Как ты мог! - госпожа выскочила из внутренних покоев. Неосторожное движение пробудило боль внутри. На миг гостья испугалась повреждений. Что если Манора и целитель снова прикажут ей лечь в постель и не вставать? Кто же тогда будет с Т’чи? Кто улыбнётся ему, когда он откроет глаза?

«Я хотел помочь», - виновать склонил голову дракон.

Триат’а не одобрила. Ярость в её голосе вынудила бронзового прижаться к полу и подобрать хвост.

«Я никогда-никогда больше не буду без разрешения врываться в бой», - пообещал он.

Королева немного успокоилась. Никаких сомнений, что уже передала всаднице ментальный диалог.

Талина на свой страх и риск не вернулась обратно, а подошла к поникшему зверю, погладила его громадную морду, рискуя насквозь провонять запахом боя.

- Вот и хорошо. Ты должен беречь себя. Ты же даже не ел. Почему ты не слушаешь других?

«Я не могу есть, когда Т’чи плохо», - проворчал он.

Талина постояла так некоторое время, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Показалось. Пронизывающий спазм внутри от резкого прокола медленно утихомиривался. За стенкой опять зашевелился младенец. Нужно срочно возвращаться к нему. К ним обоим.

- Как бы я хотела, чтобы Т’чи услышал меня. Но он даже не знает, что я рядом и жду.

Арджит’ осмелел, приподнял голову и тихонько подтолкнул госпожу к покоям.

«Я тоже не могу долго удерживать его. Он очень устал и хочет, чтобы его все оставили в покое. Он не хочет думать».

Пауза затянулась. Талина замешкалась, холодея от услышанного. Он не желает выбираться? Какая-то непонятная причина держит его там. Или он боится возвращения? Может, виной всему его удивительные глаза? Теперь, когда он показал их другим, боится увидеть осуждение или недоверие? Но это не так! Никто из присутствующих не скривился в отвращении, не воспылал неприязнью, не ринулся осуждать.

Перед лицом возник Чим. Вопросительно чирикнул и завис в воздухе, быстро молотя крылышками. Волновался. Существуют ли более отзывчивые создания, чем драконы и файры?

- Я уже иду, Чим, - Талина протянула руку.

Но огненная ящерица вместо руки, которую могла поцарапать по неосторожности, устроилась на привычном месте на плече, обхватывая шею хвостом. Уже не сдавливал, научился ослаблять хватку. Чья это заслуга? Его самого или Т’чи? Возможно, малыш просто подрос и поумнел, начал понимать. Или бронзовый всадник его надоумил. Госпожа весьма редко занималась с файром. Другие заботы, не оставляющие времени на возню с мелкими делами. Да и ни к чему ей файр, только для красоты.