Возрождённое завтра (СИ)

- О, Арджит’ – очень умный дракон, - громко, чтобы слышал сам носитель имени, произнёс предводитель, - и он же не станет делать глупостей, самостоятельно пытаясь решить проблему. Он будет слушаться более опытных товарищей.

Лесса одобрительно кивнула. Надо взять бронзового под полный контроль. Т’чи только «спасибо» скажет. Он-то никогда не одобрит самовольства крылатого, если это не обосновано чётким пониманием ситуации.

Арджит’ слушал и внимал. Кто-то неосторожно прикоснулся к ране. Он вздрогнул, вильнул мощным хвостом. При этом случайно сбил с ног одного из юношей его крыла. Но реакция не подвела. Прежде чем несчастный окунулся с головой, бронзовый расправил крыло и словно тент подставил плотную мембрану.

«Прости», - повинился он. Дракон юноши обязательно передаст его слова.

- Ничего, Арджит’, я не сержусь, - заверил тот, - и мне ни чуточки не больно.

«Но я уже чистый. Можно мне выйти?» - спросил напрямую у Лессы зверь.

- Ну раз чистый, тогда лети на площадку кормлений, - напомнила госпожа настойчиво.

Арджит’ медленно заковылял к берегу. На сей раз очень аккуратно, не стремясь никого задеть даже случайно. Оставалось лишь одобрить его деликатность. И он ни капли не походил на собственную тень, коей выглядел несколькими часами ранее, хоть шкура и имела тот бледный нездоровый оттенок.

К скале он вознёсся легко, большей частью планировал, сходу взяв большую высоту. Мерно плыл по тёплым воздушным потокам, вырывавшимся из нижних пещер. Стрелой метнулся на запаниковавшее стадо, выхватил первого попавшегося зверя и уселся с ним на привычном месте. Только есть абсолютно не хотелось. Он просто сидел и смотрел, как бьётся в ужасе его добыча. Сжал лапу посильнее, пронзил когтем артерию. Алым окрасились его пальцы, забрызгалась скала. А он всё сидел, пока корова не перестала биться.

«Чего же ты ждёшь, Арджит’, ты обещал поесть», - поторопила Лесса. И теперь в её голосе не звучало столко одобрения. Опять появилась иная интонация, так остро напомнившая о произошедшей трагедии.

«Я поем, поем», - заверил он, но продолжал смотреть на тушу. Опустил морду, щёлкнул зубами возле тела и снова поднял голову. Со стороны чувствовал нагнетающееся напряжение всех, кто следил за ним снизу. Надо обязательно пересилить себя, съесть этот кусок мяса. Но чем больше Арджит’ смотрел на бездыханную жертву, тем большее отвращение к ней испытывал. И никто не пытался призвать его к порядку. Настроение передалось остальным. Повторная попытка растерзать тушу не дала результатов. Ныла так и не смазанная рана, горело от боли израненное тело всадника, внутри снова зарождался комок отчаяния.

«Прости, Лесса, я не хочу есть», - он оставил убитого зверя в покое и отодвинулся на пару шажков.

«Но ты должен. Ты обещал», - старшая госпожа уже не настаивала, а просто уговаривала. К ней присоединилась Рамот’а. И тоже не приказывала.

Он опять потянулся к туше и замер так на несколько секунд. Запах крови возбудил совершенно противоположные ощущения. Отвращение и протест. Он живо отдёрнул голову назад, высоко воздел её над скалой и решительно отступил. Он не сможет съесть ни кусочка сегодня – и отлично это осознавал. Сверху кружила растревоженная Триат’а. Её урчание перекрывало голоса других драконов, давало понять, чтобы все отстали от бедняги. Вместо благодарности Арджит’ взвился в воздух и полетел к своему вейру. Только тёмный холмик неподвижной коровы выделялся на ровной поверхности скалы. И золотой дракон, всё также нарезающий круги над ним.

Ночь обещала быть очень тревожной.

========== 36. Ночь ==========

Комментарий к 36. Ночь

Так как фанфик писался очень давно, приходилось самой додумывать события. Надеюсь, вы простите меня за расхождения с деталями канона “Наруто”.

36

Ночь

Коноха

Бенден-Вейр

Итачи услышал бесшумное приближение задолго до того, как визитёр появился. За окном стояла удивительная тишина, даже дворовые псы не брехали. Горизонт затянулся нависшими тяжёлыми тучами, но не дул ветер. Штиль перед бурей. Итачи не отвернулся от окна, сжимал в левой ладони рукоять катаны, а правой лениво водил по лезвию точилом. Идеальное состояние оружия – залог успеха в доброй половине миссий. Они стали сложнее, как только статус его повысился среди шиноби. Сегодня удивительное небо, изумительные краски, на которые жаловалась большая часть его товарищей. Простая характеристика: скучно, угнетающе, серо… А Итачи нравилось. Подстать настроению. Фугаку требовал просто невозможного, хотел внедрить старшего сына в верхушку, следить таким образом, извлекать свою выгоду. А душа требовала иного. Изнутри просто всё разрывалось сотней протестующих обломков. Оставался лишь мятеж, та самая туча, что завалокла небо. И полный штиль. Так не могло продолжаться вечно. Обязательно что-нибудь случится, атмосфера нагнетала противоречия во всех кругах правления. И среди особо одарённых дзёнинов поползли слушки. Всё с того случая, который занесли в историю страны Огня. Тот биджу… Очевидно же, чей это умелый манёвр. Итачи и долго напрягаться не пришлось, чтобы выяснить обстоятельства. В подтверждение Хокаге вызвал его на тайную беседу. Ничего не просил, просто интересовался настроением. И улыбался. Как у него получается так просто говорить такие вещи и казаться беспечным?

Дверь отодвинулась в сторону. Только тогда, проведя последний раз по лезвию, Итачи оглянулся.

- Ты ещё не спишь? - тихонько осведомился отец. Серьёзен, как всегда.

- Собираюсь, - отрапортовал Итачи. Больше не чувствовал себя в безопасности.

- Я слышал, тебя Третий звал?

- На днях, - сухое подтверждение.

- Что он хотел?

- Спрашивал о моём настроении, - легко и беззаботно. Чтобы не навеять подозрения, он добавил, - наверно, хотят меня повысить.

- До звания капитана?

- Выше только Хокаге и советники, - пожал плечами Итачи и поднялся со стула. Осторожно взялся за ножны, погрузил в них остро заточенное лезвие и встал перед Фугаку. Скрывал от всех состояние души. Пусть никто не знает, какую ностальгию вызывают мрачные тучи в небе.

- Я хочу, чтобы ты вошёл в правящий состав.

- Зачем? - но Итачи уже знал. Всё просчитал заранее.

- Они доверяют тебе. А мне не нравится поднявшееся волнение. Они улыбаются. А внутри страшатся. Боюсь пропустить момент, когда события получат перелом.

Фугаку замолк, ожидал реплики сына, но так и не дождался. Итачи отвёл взгляд, ибо сказать было нечего. Он не мог видеть будущее, но всё ещё надеялся на стол переговоров. Как же наивно, наверно, звучали эти оправдания. Он направился мимо отца к выходу.

- Итачи… - окликнул Фугаку.

- Я должен проверить посты, - очень тихо, не оглядываясь, отозвался Итачи.

- Могу я рассчитывать на тебя?

- Мы же – Учиха, - чуть повернул голову тот, ловя лицо отца боковым зрением, - должны держаться друг друга.

- Веришь ли ты в это?

- Да.

Но вера – не всегда правильно…

Чим проснулся в беспокойстве. Всем маленьким тельцем жался к Итачи, невольно попискивая, чем и разбудил целителя. Последний взялся подежурить возле постели больного, но не выдержал, измотанный постоянным напряжением. Несколько драконов заставляли волноваться, ещё двое всадников лежали ничком, но ни один из пациентов не вызывал такой тревоги. Вряд ли возможно получить более серьёзные раны и выжить при этом.

- Тише, тише, - целитель привстал со стула и наклонился над файром. Бронзовый весь дрожал, забил крылом в знак протеста. Нечаянно царапнул ладонь человека острым коготком. Даже кожу не порвал, только белёсая полоска, которая перестанет быть заметной, едва намокнет рука.

- Что же тебя так напугало? - силился понять целитель, припоминая другой подобный случай. Когда Ф’нор летал на Алую Звезду, все файры Перна посходили с ума одновременно. Но сегодня не предвиделось ничего подобного. Вряд ли найдутся сумасшедшие, отважившиеся на повторный рейд. А потом всплыла разгадка. Эти зверьки трепетно реагировали на каждую эмоцию хозяев.