Под светом убывающей луны (СИ)

Вскоре раздались быстрые, но неуклюжие шаги, и пойманный в гендзюцу парень возник перед ним, отрешённо глядя куда-то в пространство перед своим носом. Мадара кивнул ему к стене и подошёл, хватая за ворот и заставляя опустить голову (сказывалась разница в росте). Томое привычно завертелись. Отыскать нужные знания оказалось довольно просто: мысли были удобно систематизированы. Не для самого Мадары, конечно, скорее тот, кого, как оказалось, звали Седрик, сам наметился изучать местный аналог работы с сознанием. Тем не менее, это сыграло Учиха на руку. Попутно он скопировал не глядя информацию о школе, сенсеях («профессорах», как здесь принято было говорить), устройстве мира и кое-что ещё, понемногу, привычки, вроде той пресловутой подлянки с шляпами.

Напоследок приказал невольной жертве забыть обо всём и продолжить прерванный путь. Ещё несколько минут того будет преследовать слабое ощущение неправильности; спустя пару минут парень полностью восстановится и забудет обо всём.

А Мадара уже бежал обратно в библиотеку, с силой потирая слезящиеся от жжения глаза.

«Самое трудное ещё впереди», — мысленно хмыкнул он, заходя в двери. Поймал взглядом послушно-неподвижно сидевшего Сенджу и подошёл к нему.

— Десять минут. Где ты…

— Кое-что есть, — прервав его, заявил Мадара, — с помощь шарингана я узнал необходимую информацию, так сказать, из первых уст. Идем.

Чувствуя нарастающее волнение и просыпающийся азарт и интерес, Мадара вновь завёл союзника в лабиринт стеллажей, подальше от посторонних глаз. Тобирама настороженно замер в нескольких шагах от него.

— К чему это?

— Теперь надо, чтобы и ты их запомнил, верно, Сенджу?

Тот не ответил, но взгляд стал четко вычислять пути отхода.

— Я смогу тебе помочь, Тобирама, — уверенно проговорил Учиха, пока не стараясь заглянуть ему в глаза и заранее пугать; сглотнул от предвкушения, — если наложу на тебя гендзюцу с информацией.

— Нет! — прошипел тот, отскакивая.

— Подумай, Сенджу, нам нужна эта информация. А ты не можешь её получить. Пока. Я предлагаю выход, а ты отказываешься.

Тобирама снова промолчал, но маска невозмутимости на его лице треснула окончательно, и в глазах заплескалось затравленное выражение. «ЭТО — не выход», — читалось в них. Он боялся, но не видел иного пути.

— Найдем… сначала брата, — выдавил он наконец.

— Это лишнее, — хладнокровно качнул было головой Учиха, но смилостивился, — однако, я уверен, эта информация будет полезна и ему. Вечером я наложу гендзюцу и на него, но пока разыскивать Хашираму по замку — тратить впустую время, которого и без того мало. Ты понимаешь, что это необходимо.

Тот опустил голову; Мадара видел, как сжались его кулаки.

— Ты — враг, — наконец проговорил он.

— Пока нет, — возразил Учиха, — пока — союзник, ведь в лесу мы заключили перемирие, помнишь?

— Ты можешь вложить мне в голову что-то помимо письма, — с враждебностью и дрожью в голосе проговорил Тобирама, отступая на шаг назад.

— Могу, — согласился Мадара, подходя ближе, — вот только какой мне от этого прок? Мы застряли тут неизвестно насколько, а потому гендзюцу с замедленным действием не имеют значения. А пока, с этим перемирием, мы уже действуем за одно. Нам, Учиха, эта информация нужна так же, как и вам. А потому перестань вести себя как трусливый ребенок и прими то, что необходимо.

Тобирама замер в двух шагах от стеллажа и так и не уперся в него спиной. Видно, слова о трусости задели его.

— Тогда делай это. Только помни, что брат убьёт тебя, если…

— Тогда тебе точно нечего бояться, — со смешком перебил его Мадара, подходя вплотную. Схватил его пальцами за бледный подбородок, приподнимая голову и заглядывая в красные, полные тихой паники глаза.

Прошептал:

— Шаринган.

========== Глава 7 ==========

Шуршали переворачиваемые листы. Редкие переговоры и громкие восклицания прерывались грозными призывами библиотекаря к тишине. Прошло уже около часа, и скоро должен был начаться ужин. Многие ученики уже ставили книги обратно на полки и уходили, но шиноби продолжали читать, не желая тратить даже минуты.

Вернее, Сенджу читал, а Учиха, подперев щёку ладонью, лениво листал страницы, активируя на несколько секунд шаринган, запоминая и открывая следующую. В данный момент речь шла о трансфигурации — именно так, как узнал Мадара, называлась техника, с помощью которой старая женщина на пару секунд вывела его брата из игры. Оказалось, изучать её нужно было очень и очень много, и на подобные трюки способны только заслуженные мастера своего дела. Но будь это бой, он был бы уже мертв! Думать о таком было страшно. «Нужно потренировать Изуну», — убежденно подумал Мадара и скосил взгляд на напарника. Тобирама, сидящий едва ли не на другом конце стола, судя по названию, изучал историю замка — глаза его быстро бегали по чужим буквам. В самом начале Мадара обнаружил, что вместе с самой способностью понимать письменную речь, он приобрел, а, следовательно, и передал Сенджу навык правильного чтения этих книг: не только слева направо, но ещё и по строчкам взамен столбцов. Продолжать изучать важную информацию им мешал маячивший на горизонте ужин, что должен был начаться через десять минут.

Мадаре всё уже успело надоесть. Голова болела от количества ещё даже не проанализированной информации и от использования шарингана, глаза — от ярких линий, что очерчивали каждую книгу на каждой полке каждого биджева стеллажа. Голод тоже ощущался, далеко не слабый, но ещё вполне терпимый.

После применения шарингана Тобирама первые несколько минут откровенно шугался его. Потом выбрал какую-то книгу, отсел на край стола, погрузился в чтение и, кажется, успокоился.

Они не были одни в помещении: группки людей расположились тут и там, читая и переписывая что-то. Но больше всех внимание привлекала кудрявая девчушка, сидящая чуть по диагонали от шиноби. Обложившись высокими стопками толстых фолиантов, она держала один из них раскрытым на середине и читала.

Мадара, уже здорово заскучавший, задумался. Встал, проигнорировав неодобряющий взгляд Сенджу, даже поднявшего голову ради такого дела, и подошёл к ней.

— Привет, — шепнул он ей, кривя улыбку, — что читаешь?

— А тебе какое дело? — звонко отозвалась она, поднимая карие глаза и надменно приподнимая брови, — обзываться пришёл? Не мешай мне, я учусь!

— Чего обзываться-то, — не стал сдаваться Учиха, — мне, может, интересно? Почему ты здесь, а не гуляешь где-нибудь? Или, например, что ты читаешь?

— Я читаю про восстание гоблинов 1612 года, — важно проговорила девочка, но с видимым удовольствием закрыла тяжелую книгу, — а не гуляю потому, что хочу много узнать и стать лучшей ученицей этой школы за всё время её существования! И чтобы больше никто не смел говорить, что я ничего не добьюсь из-за того, что мои родители — магглы.

Мадара, уже узнавший смысл этого слова из книг, кивнул.

— А кто так говорит?

— Девочки со Слизерина, — она потерла уставшие глаза и обиженным дрожащим голосом выдала, — они говорят о том, что я всегда буду слабее их, только из-за того, что у них длинная родословная, а у меня — нет.

Учиха даже немного растерялся. Как утешать девчонку, которая, казалось, вот-вот разревётся, он понятия не имел. В их клане, конечно, были девчонки, но все они, даже самые младшие, почти никогда не плакали и казались намного взрослее, чем та, что сейчас шмыгала носом перед ним.

— Что ж, тогда пожелаю терпения, потому что тебе придётся очень долго идти к своей цели, — бросил он, встал и вернулся к Сенджу, оставляя растерянную и обиженную особу за спиной.

— Ты её до слёз довёл? — безразлично спросил Тобирама, когда Мадара проходил мимо. Учиха оглянулся на него и понял эту фразу как предложение подсесть ближе, что он и сделал, передвинув книгу по поверхности стола. Но сам факт вопроса заставил Мадару понять — даже у самого трудолюбивого Сенджу закончилось терпение и желание просвещаться. Надо уже было идти на ужин, если они не хотят опоздать и остаться голодными. Он ответил: