Под светом убывающей луны (СИ)

Тобирама чуть покривился, поглядел в сторону, помолчал.

— Не очень вышло, согласен — наконец признал он, — но пришлось выбирать кого-то одного. Впрочем, ты весьма успешно сошёлся с ней, верно?

— Да. Узнаю всё, что надо.

— Поспрашивай насчёт так называемой «маггловской части мира». Она поймет. Скажи, в книжке вычитал, никогда не видел. Может, нам лучше там дорогу домой искать, быстрее будет?

Изуна кивнул, принимая к сведению. Помолчали.

— Так что насчёт вашего информатора? Удалось? — заинтересованно приподнялся Учиха, переворачиваясь на живот и тоже поднимаясь на локтях. Сдул попавшую на глаза прядь спутанных волос.

— Конечно, — фыркнул тот, — Мадара, видимо, решил прописаться к нему в лучшие друзья. И не поверил бы, что он умеет так располагать к себе людей, если б сам не видел.

— Он очень не любит такое, но иногда приходится, — признал младший Учиха, обдумывая вдруг странно резанувшую мысль об информаторе, посягнувшем на дружбу его брата.

— Хаширама тоже, — неосознанно выдавил Сенджу, падая обратно на спину и снова хватаясь за виски.

— Может, спарринг? — ни на что не надеясь, в пустоту спросил Изуна после нескольких минут тишины.

— Так неймется? А давай, — неожиданно согласился тот.

Изуна встрепенулся, садясь на футоне. Почувствовал, как сползшая с волос за ночь лента для волос упала на одеяло, а недлинные волосы защекотали лицо. Вспомнил, что забыл распустить их перед сном, и принялся кое-как расчёсывать вздыбившиеся пряди пальцами, собирая их в новый коротенький хвост. И только сейчас обратил внимание, как неотрывно следит на его действиями Сенджу со своего места. Его собственный ежик тоже стоял колом, но Тобирама двумя уверенными движениями привел его в подобающий (умерено-растепанный) вид.

— Собрался отращивать? — как можно небрежнее спросил Сенджу, — не боишься, что тем самым дашь мне дополнительное преимущество?

— Ты сначала поймай, — шутливо-оскорблённо хмыкнул Изуна.

В чём спали, в том они и встали друг напротив друга в центре зала. На Тобираме была белая мятая майка, темно-синяя рубашка Изуны висела, расстегнутая до середины.

— Только тай, — на всякий случай уточнил Учиха и напал.

***

Было уже начало седьмого утра, но замок спал беспробудным сном. За окнами хмурился рассвет — небо обложили седые облака, но дождя не предвиделось.

Мадара повернул, оказываясь в длинном коридоре с витражными окнами, и пошёл неторопливым шагом. Хаширама догнал его через пару мгновений.

— Удобное место, — заметил он.

— Осколков будет… — поморщился Учиха.

Хаширама хохотнул:

— С каких пор это тебя заботит?

Тот скривился и пожаловался:

— Полез я вчера в голову одному ученику, — начал рассказывать он, — ну и загрёб немного информации о привычках и взглядах на вещи. Подумал, чтоб больше не было таких проколов, как со шляпами. Знаешь, Хаширама, их взгляд от нашего отличается кардинально. Представь, двенадцать лет — ещё ребенок, а нормальные заклятья начинают изучать лет с пятнадцами. Вот что делает с детьми безопасность.

— Хочешь сказать, бесконечная война лучше?

— Хочу сказать, что если на меня нападут, а смогу отбиться или сбежать. А эти ученики — нет.

— Ты, как и я, и наши братья — шиноби, — возразил Сенджу серьёзно, — мы рождены воинами, мы ими и выросли. Местные — другие.

— У них есть сила, которой нет у других. Они способны её использовать. Они прячутся по лесам и замкам — пусть так, их дело. Их намного меньше, но они даже организованно сбежать не смогут, случись что — дисциплины никакой.

— Почему тебя это так волнует?

Мадара, казалось, осёкся на полуслове. Задумался:

— Не знаю, — честно признал он, чуть смутившись, — но всё внутри будто отвергает мнение того мальчишки. Вот и льётся через край. А может… я немного ему даже… завидую, — тихо, едва слышно закончил он и бросил быстрый взгляд на Хашираму.

Тот внимательно, серьёзно и понимающе смотрел на него. Наверное, и сам чувствовал нечто подобное по отношению к этим беззаботным, счастливым детям, растущим в безопасности, самой главным поводом для волнения у которых были лишь оценки по каким-то «совам» и «жабам».

***

Сражаться с Изуной без намерения его убить было, по меньшей мере, захватывающе. Тобирама не успел выучить все его связки «атака-блок», только самые часто используемые, излюбленные. Не успел запомнить манеру боя, постоянно тщательно оттачиваемую. Угроза про хвост и впрямь была преждевременной: личный соперник уже был быстрым и ловким, и, кажется, не собирался останавливаться на достигнутом. Впрочем, Тобирама решил, что точно не отстанет от него, и однажды поймает за этот чёртов хвост.

А может, и за горло. Будущее покажет.

Через полтора часа они наконец оторвались друг от друга, тяжело дыша. Тобирама довольно хмыкнул, ощущая, что головная боль отошла на второй план.

— Хочу ещё, — по-детски протянул Изуна. Выражение глаз его, впрочем, совершенно не казалось теперь детским, но удовлетворенным и немного насмешливым, — я даже не устал.

— Приведи себя в порядок, — бросил ему Сенджу, с наслаждением выравнивая дыхание — Скоро завтрак. Не забудь про девчонку. Будет тебе «ещё», — беззлобно и тихо пробурчал он напоследок, но Изуна расслышал и рассмеялся.

Во время завтрака Изуна успел заметить и брата, сидящего за столом Слизерина, и Хашираму, расположившегося у хафплаффцев и постоянно громко смеющегося над чем-то, и Тобираму, ушедшего из комнаты сразу после спарринга, и теперь о чем-то беседующего с парнем из Когтеврана, пока очищал тарелку каши в компании Гермионы, увлеченно говорившей что-то о правильной позе сидения на метле и удержании равновесия.

«Шаринган — величайший дар, — подумал он, беря в руки ложку так привычно, словно всю жизнь ею пользовался».

Подобно младшему думал и Мадара, глядя, как за соседним столом чуть заметно неловко держит изящную серебрянную ложку Тобирама. Сам Мадара никаких трудностей с рисовой кашей не испытывал, и это немного поднимало его и без того хорошее настроение. Драко Малфой сидел рядом и остужал горячий чай.

— Я слышал, — негромко начал Мадара, — что никто не может мгновенно перемещаться в Хогвартс, из него и по его территории из-за защиты замка…

— Да, это правда, — кивнул Драко, наконец отпивая глоток, — так замок остаётся недоступным для нежеланных гостей.

— Но, — возразил тот, — домовики тут же появляются по зову. На них, что, магия замка не действует?

— У домовиков своя, особая магия, нужная для того, чтобы удовлетворять прихоти хозяина. Они живут только для этого, — неприятно фыркнул тот.

Мадара промолчал. Вопрос с домовиками набирал всё большие и большие обороты. Почему-то именно эти зверёныши вызывали у него самое большое чувство опасения.

***

Вместе с Грейнджер младший Учиха пошёл на уроки, отсидел подряд несколько лекций по трансфигурации, зельям и чарам, прерываясь на обед, во время которого заметил лишь Хашираму, что-то увлеченно слушающего за крайним, зеркальным Слизерину, столом.

— Гермиона, — идя по коридору замка на последний урок, заговорил Изуна, — здесь, в Хогвартсе, так хорошо преподают, всё понятно, правда же? Тут, видно, самые лучшие профессора, да?

Глаза у девочки загорелись, и возникло чувство, будто лично ей льстит такой отзыв о преподавателях.

— Ты прав, — подняв носик, сказала она, — в Хогвартсе самые лучшие профессора, которых отбирает лично директор. А он сам — самый сильный светлый маг современности и, помимо всех его титулов, победитель Гриндевальда, темного мага.

— Ого, — протянул Учиха, у которого неприятно заныло в груди от вспоминания о пронзительным взгляде светлых глаз директора, — А другие школы волшебства существуют?

— Поблизости — две, — кивнула девочка, снова оказавшись в курсе дела, — во Франции и Болгарии. Но есть и в других странах, России, Японии… Вы вчетвером разве сами не оттуда?

Названия, что ожидаемо, ничего не сказали Изуне. Поглядеть бы хоть разок на карту…