Посох Времени (СИ)

Седая борода Хагая дрожала. По ней текли слёзы.

— Неужели, тихо бормотал он, — неужели всё так? Наши Боги…, они такие…?

Шахар участливо положил руку на плечо товарища:

— Ты должен был об этом знать, мой друг. Когда-то и я …плакал, но высохли мои слёзы. И твои высохнут. Когда-то, далёкая земля, на которой стоит Дом наших небесных Богов сильно пошатнулась. Её нужно было спасать. И тогда Боги отправили огромную небесную колесницу в поисках средств для спасения. Злые лучи пронзали небеса вокруг земли Богов, и спасти её могла лишь чудодейственная сеть из золота. Посланцы Богов выяснили, что здесь, на этой земле его достаточно много, но! Здесь уже жили предки нынешних Ариев и Славян. Уже тогда они были нам помехой.

Боги белых людей, зная о планах ануннаков, сбили их небесную колесницу, и она упала сюда. Ануннаки, которые выжили, были вынуждены прятаться в норы и пещеры. На их счастье славянские небожители и сами славяне абсолютно не агрессивны и никогда особо не лезут ни в жизнь своих родичей, ни в чужие уставы.

Это дало возможность ануннакам со временем восстановить «голос неба» и воззвать о помощи к тем, кто послал их сюда. Здесь на земле им было трудно подготовить всё к встрече всего своего народа, поэтому они создали из семени зверя и ануннака Лу-Лу. Но, поскольку Лу-Лу надо было много, ануннаки, что найти подход к каждому из них, отбирали самых умных, в ком теплилась их мысль и кровь, и назначали их управителями, царями, каганами или, вот как мы с тобой – магами.

Со временем, собрав достаточно золота и подготовив его к отправке на свою землю, ануннаки решили сделать то, что делали уже много раз на других землях. Не желая оставлять в живых тех, кого они наскоро сотворили себе в помощь, Боги начали готовить полное уничтожение этой земли, вместе с нашими предками и асами. Кто-то из ануннаков был «против», кто-то только «за». Они стали воевать меж собой, но вот беда. Едва они примирились и успели отравить и сжечь половину всех тех, кто здесь жил, выяснилось, что земля их, та, откуда они прилетели и куда сотворяли огромную золотую сеть, всё равно погибла.

…Здесь их осталось не так много. Часть в небесах, это те, кто чистые по крови, а остальные живут с нами, вернее под нами. Деваться им пока некуда, так что до тех пор, пока Боги наши не найдут себе новую, большую землю, мы с тобой, дружище, и Ордены, подобные нашему им нужны, поскольку колесницы небесные питаются золотом, а чтобы добывать его нужны Лу-Лу и всё равно какая у них будет кровь или кожа: чёрная, жёлтая или красная. А чтобы управлять Лу-Лу, держать их в узде нужны маги, жрецы, …ты и я.

— А…, славяне?

— Хы, — криво ухмыльнулся Шахар, — чистокровные асы нипочём не хотят становиться магами, и даже перед очами смерти не желают переходить на нашу сторону. Рабы из них никудышные. Больно ума много, как же, каждый из них маленький, но Бог, а потому трудятся они самоотверженно только на благо Родов своих. Кровь их Светлых Богов наделяет их непомерной тягой к воле, к голосу совести…

— Совести? Что это?

— Не знаю. …Какой-то очередной неосязаемый дар их щедрых Богов, коий теплится в каждом Асе. Вот откуда меж нами древняя вражда, уразумел? Мы знаем о них, они знают о нас, и тут уж кто кого отсюда выживет. Драться с ними, сам видишь, пока даже ануннакам не всегда под силу, а так: шаг за шагом, пядь за пядью мы отберём у них землю, обрушим их храмы, выдворим даже память про Светлых Богов, отчего их небожители перестанут их слышать. Мы смешаем с ними кровь, посадим своих царей. Сделаем так, что все чистокровные Асы вскоре напрочь выведутся. Век за веком и их светлые глаза и головы станут чёрными как у Лу-Лу, курчавыми и тогда их Боги, что вскоре прилетят к ним, отвернутся от них, оставляя всё нам…

Клубок девятый

Незаметно вместе с серым туманным облаком подобрался к Плешке бледный утренний свет. Едва только стали различимы суетящиеся меж дворов силуэты воев, сельчане, не находя себе места и, не в силах больше глядеть в мутные слюдяные и «бычьи» окна, стали выходить из домов. Не было более сил переживать эту страшную, длинную ночь, зная, что отцы, мужья, братья рубились насмерть, защищая Рода свои всего-то в сотне шагов от жилища.

Семерых не досчиталась княжья дружина после первой схватки с великанами. И хоть не место мёртвым в избе, как было ступить за тын, как снести погибших за ручей в «мёртвый град»? Славно бились воины, жизни свои отдали за Рода и Святыни, да путь их на Кроды, к Пращурам во Священный Вырий затягивался. Долг обязывал тризнавать, а действительность – брать оружие павших, и вставать на их место в боевой строй.

К утру перестал идти снег. То, что воцарилось вокруг, и мороз – не мороз, и оттепель – не оттепель. Лишь туман над вершинами сосен, да поганая сырость.

Дружинники сбивали разломанные чужаками ворота с кованных, железных накладок. Пока ладили новые жерди, накладки эти снесли кузнецам, тянуть да ровнять. Глядя с высоты поверха, как дружно собирают кмети новые сворки, Светозар тяжко вздохнул.

Неподъёмное чувство вины тяготило его сердце с того момента, как только поднялась дружина в тревоге. Он и раньше маялся, несчастный, от того, что вроде и здоров, и сил в достатке, чтобы рубиться да вотчины Родов своих отстаивать, а должон сидеть будто старец, да взирать в окошко на то, как друзи его бьются насмерть, охраняя его Урок – нести этот трижды проклятый Посох.

Слабо утешало княжьего чародея знание того, что каждый из соратников сражается ныне не только за урок Светозара, а наипаче стоит твёрдо и безропотно за долю потомков своих. И четники, и родичи их ведают, нельзя допустить чтобы попала ветвь Древа Времени, взращённого в Чертоге самого Числобога в лапы жадного пустынного Духа серых магов, того, что зовут непривычным, чужим именем – Тсыфир-Блатт.

Жгло исстрадавшееся сердце чародея сомнение. Вот подошла, обняла супруга. Молча посмотрела в глаза, вновь прижалась, будто говоря: «я понимаю тебя, любимый, я с тобой до конца. Вижу, как ты страдаешь, изводишься, но чем тебе помочь?».

Вышел к отцу с матерью малый Велимудр. Видя, как горько им, подошёл, обхватил ручками детскими, припал светлой головой и будто лебеди крылами накрыли его родители любящими руками, словно жаром Ярилы обдали, прижали к себе. Тут же откуда-то прибежал и Войтислав. Ни слова не говоря вцепился в брата, а уж через него дотянулся до отцовской и материнской рубахи: «Отче, — в страхе прошептал он, — теперь и ты пойдёшь биться за нас с великанами?»

Добромила зажмурилась. Она вдруг отчётливо почувствовала всю боль того, что переживал сейчас её супруг. Ладонь Светозара на её спине похолодела и ослабла.

— Сынок... — Одним дыханием произнесла она, — лишь сильнее прижимаясь к любимому. Горечь переливалась через край. Взрослые попросту не знали, что ответить ребёнку.

— Батя, — поднял голову Велимудр, — а это правда, что если чадам коснуться твоего Посоха, враз обернёшься стариком и помрёшь?

— Правда, сынок.

— А почему тебя самого Посох не трогает?

— А потому, — не дав отцу даже опомниться, толкнул брата в бок Войтислав, — что он чародей. Ну ты, недодума. А ещё старший…

— Княже, княже…, — торопился Кратор, — постой!

Вулкан, уже ступивший одной ногой на степи своего резного крыльца, недовольно остановился. Воевода шагал скоро, от чего металлические бляшки его защиты смачно клацали по кованной кольчуге.

Асур хмурился, так и застыв: одна нога на ступени, другая на утоптанном снегу.

— Ты так бежишь, — процедил он сквозь зубы, — будто горим. Нам только этого для полного счастья не хватало…

— Фух, — отметая в сторону шутливый тон Вулкана, выдохнул Кратор, — Светозар…

— Что такое? — дёрнулся асур, разом отворачиваясь от только что такого желанного домашнего крылечка. — Говори…

Кратор повторно вздохнул. Видно рассказывать было ему нелегко.

— Там, — начал он, — ко мне домой пришла Добромила, говорит, что Светозар решил …уйти.