Посох Времени (СИ)

            К вечеру добрались и до уже знакомой пещеры. Устроились у привхода, где в и прошлый раз. Развели огонь. И тут, как в поговорке: «холод за порог, голод на порог». Уходили-то с Плешки налегке, не подкрепившись.

            Хоть и донимал голод, а до рассвета решили никуда не соваться. Вот взойдёт Ярило, станет легче раздобыть в лесу чего-нибудь съестного, а уж тогда и искать пути вглубь пещеры будет легче. Там всяко теплее, чем на ветру, да и куда-то же уходили ходом сиим Светозар с Авегой?

            К ночи мороз стал крепчать, да так, что, не дожидаясь утра, наощупь стали пробираться витязи вглубь каменного утёса. Странной была эта пещера. Все, как один в Ордене имели дар внутреннего зрения, однако брели в непроглядной тьме, словно слепые кутята. Здесь сей дар силы не имел.

В отдалении от входа было заметно теплее. Не сговариваясь, стали вокруг камня, что лежал, как стол посреди пути. Где-то далеко снизу капала вода. Эхо от падающих капель разносилось далеко и давало понять, что вокруг них много пустого пространства. Идти дальше было небезопасно. Старшина в очередной раз напряг «внутреннее» зрение, пытаясь «прощупать» окрестности, но оно упрямо молчало. Стены пещеры будто отражали позывы Силы и она тут же возвращалась, не найдя даже малейшего отклика в мёртвых, холодных камнях.

— Все здесь? — тихо спросил Триян и услышал, как витязи утвердительно отозвались ему в ответ. — Ну, что, други? — только продолжил старшина, и каждый из его соратников отметил для себя, что голос старшего четника прозвучал с едва заметным смещением. Так могло быть только в одном случае − кто-то абсолютно безшумно передвигался справа от Олегсея. Меж тем старшина, не умолкая, дважды негромко хлопнул в ладони, и его команда, услышав условный знак, в один миг, оголив мечи, рассыпалась вокруг камня.

— Есть! — только крикнул Гоенег, и тут же добавил, — ушёл. Любояр!

— Уш-ш-шёл, — отозвался тот, — а я ведь почти держал его, мог и порешить, а вот…

— Братцы, — застонал где-то в стороне Огнедар. Его голос доносился будто из-под земли. — Помогите, свалюсь ведь…

— Стоять! — скомандовал Триян, понимая, что тот, кого они едва не изловили, стоит где-то рядом. — Не спешите, я должен слышать …каждую белку…

И этот сигнал был хорошо знаком Поясам. Пещера наполнилась, казалось бы таким неуместным под землёй, характерным беличьим цоканьем. Будил тишину даже попавший в беду Огнедар. Пространство вокруг камня словно ожило. Не имея визуальной картинки, витязи «простреливали» пещеру вокруг себя звуками, и это давало им возможность «видеть» и «слышать» любые застывшие или перемещающиеся вокруг предметы, разумеется, кроме мелких.

            Триян заметил, как «силуэт» того, кто ловко ушёл от его ребят беззвучно метнулся к стене и, ...пропал. Старшина был просто уверен в том, что все вои видят то же, что и он. Вот снова появился силуэт, намного левее, где-то возле попавшего в беду Огнедара. Два движения навстречу друг другу и лёгкий звон говорили о том, что витязи чётко следили за перемещением искажения звука. Они закрыли проход к попавшему в непростое положение товарищу, и обозначили расстояние между собой, коснувшись клинками. Триян вскочил на камень-стол, намереваясь прижать неизвестного с тыла, но звуковой «силуэт» снова «вошёл в стену».

            Раз рядом с Огнедаром стены были с секретом, своего боевого товарища следовало срочно спасать. Старшина присел на колено и стал ощупывать каменный пол пещеры: «Где ты? Ну?»

            — Тут, — отозвался вой снизу, — чуть прямиком в Пекло не улетел. Пропасть тут, а я…

            Страдальца моментально вытянули, стали спина к спине и только тогда перестали цокать языками. Теперь пещера не казалась такой уж безжизненной. Стоило признать, Горынычи приготовили им искусный силок.

            — Друзи мои, — вглядываясь в темень, скомандовал старшина, — так вот спина спине, тесной компанией тихонько топаем к свежему воздуху. Хоть там и мороз, а всё безопаснее, чем здесь. Если вывалится кто на нас, налетаем всем скопом на того, на кого нападу я, не важно один он там будет или несколько. Нападать буду с шумом, не ошибётесь. Пропадём, так все, чтобы другим потом не было совестно, что бросили своего в беде. Идём плечом к плечу, не расходимся. Кто его знает, сколько тут ещё пропастей…

            — …Ропастей, ропастей, ропастей…., — заметался вдруг по всей пещере, будто влетевшая в избу птица голос Трияна. — Это морок, морок, морок, орок, рок, ок!

            Витязи понимали, развязка близится.

            — Кто вы и что вам надо? — раздался чей-то чужой голос. Он звучал отовсюду, даже из-под ног. Старшина тяжко вздохнул. Следовало отвечать:

            — Мы лишь переночевать хотели, хозяева, — добирая простоты, начал он. — Мороз у входа заел совсем. Что, коли мы просто уйдём с миром?

            «Голос» не торопился с ответом. Выждав всё допустимое время, Триян повторил:

            — Так мы пойдём?

            — Нет, — тут же ответили ему, — ты не говоришь правды. Пришли непрошено и хотите тихими татями выскользнуть обратно? Не выйдет. По речи вы русичи, а по делам − тати. А тут уж два пути, али не хотите правду мне поведать, али не можете? Что так, что эдак, а вошли вы, не спрашивая дозволу. Кто будет за всех ответ держать?

            — Я! — прихватив за руку, собравшегося, было, шагнуть вперёд Трияна, опередил его Олегсей, старший среди них по годам.

            — Ты? — отчего-то удивился «Голос». — Ну, раз назвался груздем – полезай в лукошко. Три – четыре шага прямо перед тобой стена. Подойди к ней…

            — Олежа, — тихо, сквозь зубы зашипел Триян, — стены может там и не быть. Понимаешь о чём я? Не загреми, как Огнедар и помни, мы за тобой придём, живыми ли мёртвыми придём, так ли? А, друзи?

            — Во Славу Богов и Предков наша! — ответили тихо в один голос витязи.

            Олегсей осторожно шагнул вперёд, ещё, …и ещё. Его меч, вытянутый вперёд, коснулся камня. «Голос» молчал. Четник Ордена сделал ещё полшага и вдруг его верный клинок, неистово рвануло вперёд. Его соратники услышали только короткий, резко оборвавшийся крик.

            В пещере снова повисла тишина, нарушаемая только звуком капающей где-то воды. Каждый вдруг понял, что жертва Олегсея была напрасной. Лучше было бы сразу всем скрестить клинки с невидимым ворогом.

            — О том я и говорил, — глухо выдохнул старшина, — надобно всем за одного. А так выходит, что этого «одного» уж нет. А ведь я, друзи, и сам готов был шагнуть туда, за камень, нарушив своё же слово. Теперь выходит, что уходить нам отсюда без Олегсея никак нельзя.

            — Как же? — отозвался стоявший спиной к старшине Гоенег. — А ежели, …ну, …не отпустят его? Может, самим как-то …искать? Нет, правда, — стал объясняться витязь, слыша тихие смешки товарищей, — начнём бродить да шуметь, объявятся хозяева, заговорят хоть с нами...

            — И что? — вступил в разговор Любояр. — Попросят ещё одного к себе – «ответ держать за всех». Так не пойдёт. Старшина…

— М, —  отозвался тот.

           — А что это у них с камнями такое? Что за хитрости?

            Триян тяжко вздохнул:

— Я и сам токмо по верхам знаю. Одно ясно, станем двигаться да выход искать, только ежели совсем будет худо. Глядя, как они в камень входят, запросто уразуметь, что они так же легко и двигать сии камни могут. А ежели так, то пойдя за сквозняком, можем в эдакий сурад[170] вломиться, что никогда уж отсель не выберемся. Так что, стоим пока…

Трудно судить, сколько времени так промаялись Пояса боевым кругом, но ясно, что немало. Ноги затекли, рукояти мечей стали тёплыми, набравшись тепла от человеческих рук, а к напряжённым спинам, напротив, стал подбираться холод. Молчали, понимая, что наверняка их слушают. Тревога постепенно отступала, поскольку если бы хозяева желали погубить их, то не тянули бы с этим так долго.