Властелин Некронда (Книга Еда - 3)

- Как грустно, - повторил Каспар, не зная, что и сказать.

Его собеседник тяжко вздохнул.

- Так что, сам посуди, я могу объяснить тебе, где находится это ущелье, но туда идти нельзя.

- Я должен туда пойти - и пойду. - Каспар умирал от страха за своего ребенка, никакая опасность его уже не волновала. - А подменыша возьму с собой. Они не станут нападать, если поймут, что у меня их дитя.

- Не будь так уверен. Младенец им явно не нужен - иначе они не взяли бы твоего и не оставили бы этого умирать.

Что-то ворча, Пеннард отвернулся и свистнул свою собаку. Вслед за той, обнюхивая ей хвост, примчался и Трог.

К удивлению торра-альтанца, узколицый юноша вытащил из мешка щетку и с самым важным видом принялся энергично расчесывать псину. Та только что не мурлыкала.

- Так шерсть шелковистей становится, - пропыхтел ярый собаковод. - Но работенка не из легких.

Упарившись, он поднялся, чтобы отстегнуть нагрудную пластину и наколенники. Каспар заметил, что сложения Пеннард довольно хрупкого.

- А ты всегда носишь такие доспехи? - поинтересовался молодой воин. Лишь разговоры сейчас не давали ему соскользнуть в черное море отчаяния и страха. - А не тяжело?

- Тяжеловато малость, но быстро привыкаешь. Кроме того, без них Императрица на тебя и внимания не обратит. Коли у тебя нет хорошего оружия и доспехов, ты - никто.

Каспар пожал плечами.

- Вы бы поладили с моим дядей.

- Сам видишь, я думал, что с этой собакой смогу заработать неплохие деньги. А ты вон что натворил. Я стану всеобщим посмешищем.

- Похоже на то, - согласился торра-альтанец без тени извинения в голосе.

Он подметил, что выражение, с которым Пеннард глядит на Трога, изменилось, теперь в его взгляде читалось едва ли не восхищение.

- Волевой пес, - промолвил собаковод, кивая на змеелова, - хотя и слегка своевольный. Но хорошая дрессировка это из него быстро повыбьет.

- Ха! - подобный оптимизм рассмешил Каспара. - Дрессировка! Да ему хоть кол на голове теши. Упрямый пес считает себя почти человеком. Ужимок у него - умереть можно.

Он рассеянно погладил подменыша по голове. Пеннард снова передернулся.

- Фу!

- Ей тоже нужна ласка, бедняжке. - Такая реакция даже слегка пугала Каспара. - Это же всего лишь ребенок.

- Ничего подобного. Это одно из чудовищ с гор.

- Такая холодная, - озабоченно заметил юноша.

Крепко прижимая малышку к себе, он снова покормил ее и засунул под куртку, поближе к телу. Он не уставал молиться о том, чтобы и о его бедной Изольде кто-нибудь вот так позаботился, чтобы хоть кто-нибудь ее пожалел.

Каспар закрыл глаза, твердо решив уснуть, но не смог. Потрясение не давало успокоиться, мозг продолжал лихорадочно работать. И как только он не заметил ничего странного в нищенке, что украла его ребенка? С трудом подавив душившие рыдания, Каспар снова и снова воскрешал тот миг, когда вручил крошку незнакомке. Бороться с отчаянием становилось все труднее. О, Май, я предал тебя! Борясь с упадком духа, он заставлял себя думать. Но чтобы выработать четкий план, нужно получить ответы еще на некоторые вопросы.

Он растолкал Пеннарда.

- А зачем они крадут детей? Тот протестующе застонал.

- Чего-чего? - Откинув волосы с лица, сын оружейника потер виски. Почем мне знать? Продавать в рабство? На северном побережье работорговля цветет вовсю. Или приносить в жертву. На юге и в центральных районах это дело обычное. Или просто, чтобы внести новую кровь в племя. Кто знает? Больной народ, ясное дело. Да никто не знает, можно только догадки строить.

- Хм-м... - проворчал Каспар и снова осмотрел малышку. - А мне-то что делать прикажете?

Он все обдумывал и обдумывал эту проблему.

- Но ведь они их не крадут, - вдруг выпалил он. - Они их обменивают.

- Да никакой это не обмен. Забирают здоровых детей, а на их место кладут умирающих. Они ведь всегда умирают, иногда уже через пару часов, но всегда в течение дня. Если, конечно, кому-нибудь хватает духа с ними нянчиться.

Лично Каспару необходимость нянчиться с подменышем никакой сложности не представляла. Он промыл глаза малышки, прочистил гнойники на тельце они, кстати, стали заметно меньше. Юноша старательно следил, чтобы девочка не мерзла, и при каждой возможности старался покормить козьим молоком. В глубине сердца он был уверен: во что бы то ни стало надо сохранить девочке жизнь. Как иначе войти в ущелье и не погибнуть?

Он немного поспал, но на рассвете резко проснулся. Подменыша рвало. Каспар сделал все, что мог: поменял промокшие от рвоты и пота пеленки, обмыл кожу и опять напоил малышку молоком, чтобы возместить потерю жидкости. Трог с интересом обнюхивал грязное тряпье. К утру Каспар уже совершенно выбился из сил, постоянно перепеленывая и моя ребенка, - но подменыш оставался жив. Кстати, для отпрыска великанов девочка была что-то слишком худа и мала. Да и нищенка, похитившая Изольду, тоже не слишком-то напоминала чудовище.

- Пойдем, пора в дорогу, - хмуро окликнул он, привязывая ребенка к груди.

- Она жива! - поразился Пеннард. Каспар кивнул. Они бодро тронулись с места. Через некоторое время торра-альтанец снова начал заводить беседу:

- Так твой дядя был специалистом по собакам? - поинтересовался он, зарываясь пальцами в линялую гриву пони.

- Да нет, в собаках он вообще не разбирался, ни вот настолечко. Как все, в наших краях, понимал только в оружейном деле. Заставлял меня работать в кузнице от зари до зари. А я делал кольчугу вдвое быстрее, чем он. С глазами у него было плоховато, да и ныл он все время, мол, пальцы болят. Сыновей у него не народилось, вот он и хотел, чтобы я взял все его дело на себя.

- По мне, так весьма разумная мысль, - заметил Каспар, - и вполне нормальная. А что ты возражал-то?

- Он ведь мне не родной отец. Он не заботился обо мне. Просто хотел, чтобы я взял на себя все обязанности. А он бы мог спокойно отойти от дел и жить на то, что я заработаю. Только представь - весь день напролет гнуть спину в душной кузнице, истекая потом от жара. Да и вообще, он всегда пропивал выручку. Чем больше я вкалывал, тем больше он пил. Говорил, коли уж я свалился к нему на шею, должен хотя бы отрабатывать свое пропитание. Но он просто использовал меня. Единственная радость, которой он меня не лишил, - это собаки.