Властелин Некронда (Книга Еда - 3)

- Нет! - завопил Пип, одним прыжком оказываясь рядом с Халем и хватая молодого воина за руку с мечом. - С ней что-то произошло. Она была не в себе. Не вини ее! Она сделала это ради тебя!

Пытаясь вырваться, Халь с силой ударил неожиданного заступника рукоятью меча в висок. Но Пип не отпускал.

- Халь, умоляю!

Следующий удар отшвырнул его на землю, но паренек не сдавался. Он обхватил ноги Халя - и почувствовал, как в руку ему впилось лезвие рунного меча. Зажимая рану, Пип закричал от боли.

- Прочь с дороги, мальчишка! - прорычал Халь. - Я любил ее. Она принадлежала мне. И только мне!

- Халь, нет же! Она сделала это, чтобы спасти тебя. Ей нужна была очень сильная магия.

- Это меня спасет? Предательство? Лучше бы я умер! Она была моей!

Не в силах смотреть, Пип в ужасе скорчился на земле, оберегая раненую руку. Послышался глухой звук ударов - Халь с нарастающей яростью бил Брид по голове рукоятью меча, пока девушка не рухнула к его ногам. Как ни старались Кеовульф с Абеляром оттащить обезумевшего ревнивца прочь, но они еще не пришли в себя от пережитого и он без труда расшвырял их в стороны.

- Моя! - гремел он, пиная девушку ногами. Даже не пытаясь защититься, юная жрица лежала, прижимая к себе золотую чашу.

- Скажи что-нибудь, ведьма! - прорычал Халь.

Но Брид молчала и лишь глядела на него, точно нарочно распаляя ярость молодого воина, доводя его до безумия. Потеряв рассудок, Халь занес меч, целя в грудь девушки.

- Нет! Нет! - отчаянно завопил Пип. - Не надо!

- Умри! - Халь с силой опустил меч. По лесу раскатился смертельный звон. Острый клинок легко прошел через середину чаши и вонзился в мягкую плоть под ней. Халь все продолжал нажимать, пока эфес меча не уперся в золотой ободок чаши. И только тут молодого воина словно отпустило.

Бессильно упав на колени рядом с возлюбленной, он глядел на нее полными слез глазами.

- Зачем, Брид, зачем? Брид, любимая, зачем ты сделала это с нами?

Девушка извивалась и билась на земле, изо рта и ноздрей у нее хлынула кровавая пена. Она задыхалась, пытаясь что-то сказать:

- Халь, прости... Попытайся понять, это вовсе не...

Договорить она не успела. Челюсть дернулась, открытый рот застыл, глаза помутнели и подернулись молочной пеленой - искра жизни покинула их.

Рухнув ниц, молодой воин рыдал, в муке и ярости колотя кулаками землю.

- Она была моей любовью, всей моей жизнью... Халь поднес еще не остывшую руку Брид к губам.

- О Мать, Великая Мать, что я натворил? Что за безумие обуяло нас всех? - в отчаянии вопрошал он. - Как она могла? Гнусное, противоестественное действо, необузданная оргия.

Он ненавидел Брид - и все же любил больше, чем саму жизнь. И вот убил ее. В глубине души Халь понимал: никто, никогда не простит его. Он убил Одну-из-Трех, навеки покончил со Старой Верой - но сердце его сейчас оплакивало лишь личную утрату. Как будто кто-то вставил ему в горло острый длинный крюк и теперь пытается выворотить все внутренности. Душа юноши надрывалась от крика, так мучительна была боль потери.

Раскачиваясь и стеная, Халь сидел подле тела Брид. Внезапный удар по голове свалил его набок. Следующий удар пришелся по спине. Инстинкт безупречно выученного бойца взял верх - юноша перекатился и вскочил на ноги, готовый дать противнику отпор. Абеляр снова налетел на него с яростью раненого кабана и принялся молотить кулаками по животу. Молодой воин и не хотел бить в ответ - но инстинктивно выбросил руку, заехав лучнику по челюсти.

Абеляр отлетел назад, потеряв равновесие, упал на одно колено, но тотчас же снова ринулся в атаку. Краем глаза Халь заметил, что остальные бегут разнимать их. Кеовульф обхватил Абеляра поперек туловища, а Пип повис на руках. Вдвоем им кое-как удалось оттащить легендарного героя.

Разведенные в разные стороны противники мерили друг друга злобными взглядами. Халь знал, что мог бы избить лучника до потери сознания, но у него не нашлось бы ни энергии, ни воли к победе. Все обвинения и проклятия, которыми осыпал его Абеляр, были абсолютно справедливы - и за это молодой воин ненавидел его еще больше.

- Прекратите!

В голосе Кеовульфа зазвучали вдруг такие пронзительные, тревожные нотки, что оба они повернулись к рыцарю. Тот горестно склонился над Брид, обнимая дрожащей ладонью ее щеку. Добрые полминуты он, не отрываясь, смотрел на грудь девушки. Напряженная, натянутая, точно струна, фигура отражала недоверие и надежду одновременно.

- Абеляр, не подпускай его! - приказал Кеовульф, кивком указывая на Халя.

Но мог бы ничего и не говорить. Халь сам отошел прочь, остановился на краю круга. Лицо его потемнело от отвращения к самому себе.

- Халь, - еле слышным шепотом слетело с губ Брид. - Передайте ему, что я его люблю... Она застонала.

- О, какая боль, ужасная боль... Морригвэн терпит все эти страдания, и даже еще более худшие...

- Жива! - с радостным изумлением заорал Пип. Ловя ртом воздух, Брид чуть приподнялась и с ужасом уставилась на торчащий из груди меч.

Кеовульф метнул на Халя ледяной уничижительный взгляд.

- Принеси дров! Разведи огонь. Девочка, оказывается, куда крепче любого из нас, она еще жива.

Потрясенный, сбитый с толку, постепенно начиная осознавать странную боль в руках и плечах, Халь торопливо подвинул горящие поленья поближе к Кеовульфу. Но глядеть на Брид так и не мог. Стоя поодаль, трясясь всем телом, он смотрел, как остальные ухаживают за той, которую он любил превыше всего на свете. Его любовь, его жизнь - но она предала его. Молодым воином владел мучительный душевный разлад. О, пусть предательница умрет! Но ведь он любит ее, любит - пусть она останется жить!

Не в силах более выносить этой боли, Халь повернулся и опрометью, не разбирая дороги, кинулся в лес. Ветки ив хлестали его по лицу, остролист обдирал спину.

Наконец он очутился на полянке у сонной реки. Серебристое лунное сияние, чуть покачивающиеся лесные цветы и травы... Тишина и покой - как в сказке. Халь окунул голову в воду, надеясь, что холод вернет ясность его разуму. Чародейское наваждение еще не до конца оставило его, еще свежи были и боль, и страх, и ощущение полной беспомощности. Теперь он проснулся, но действительность оказалась несравненно хуже любого кошмара - тот зверь, овладевший Брид, не был сном!