Звездная бирема "Аквила". Рубеж (СИ)

- Наварх, в точке выхода фиксируются три объекта, - доложили с поста связи. - Прямиком из зоны Рубикона.

Флавий пристально вгляделся в тактический экран. Шутки кончились.

Сенсоры флагмана бесстрастно изучали сигналы, идущие от мятежных кораблей, информация текла прямиком к наварху. Вот знакомые сигнатуры лацийской биремы, узнаваемые всегда и везде, ставшие, пожалуй, самым главным республиканским товарным знаком. Это та самая "Аквила". Рядом унирема с позывными "Либертас". Хорошее имя для маленькой бунтарки.

А кто там еще? Кто?

Обычно наварх "видит" информпоток мягко мерцающей бледно-зеленым лентой из пиктограмм, но сейчас они горели как плазма в короне Фебы.

- "Севера", - сдавленно прошептала Марция, словно это короткое слово душило её.

Квинквирема молчала. Не осталось никого, кто десять лет назад лично уничтожил "Северу". Ротация, естественная убыль и прочие мелкие хитрости, казалось, сделали свое дело. Но память о давнем преступлении въелась в переборки отсеков навсегда. Гай Флавий чувствовал этот несуществующий запах каждый день и каждый час.

- Это "Севера", - повторила префект. - Она вернулась.

- Так точно, - сказал кто-то голосом Марка Фурия Северина. - Salve, Фортунат. Что-то случилось? Мне нужно немедленно поменять курс? Освободить третий слой С-14, верно?

Один-единственный раз они разговаривали напрямую. За три минуты до атаки нейрофагом, за три минуты до того, как мозги наварха триремы изжарились заживо.

- Гай Флавий, ты узнал меня?

Фортунат тряхнул головой, инстинктивно пытаясь изгнать голос мертвеца из ушей.

- Это же я, тот, кто провозился в доках, когда планы поменялись. У тебя снова мероприятие, знать о котором мне не дозволено?

Марция безмолвно скребла ногтями обшивку подлокотника, едва сдерживая крик. Торвенторий молчал, астрогация, инженерный и пост связи тоже онемели. Причем не только на "Фортуне".

Квинквирема не выдержала этой муки первая, перегруженная эмоциями нейросеть извлекла из похороненных архивов единственный уцелевший кадр, где ослепшая, оглохшая и обезумевшая "Севера" летит прямиком в Фебу. Крошечная точка на фоне слепящей плазмы.

- Марк Фурий? Это ты?

-Да, Флавий. Хочешь сделать запрос на Капую, чтобы претор подтвердил? Делай, у меня нет нейрофага. Я же не ты.

- Чего ты хочешь, Северин?

- Я? - тяжело вздохнул где-то совсем рядом мертвый наварх. - Я уже все получил. Это была атака по правому борту, объект без маркировки, координаты запуска -- С-14-49-11. Но моя Флавия заждалась, моя Флавия Северина. Она десять лет ждала твоих оправданий. И моя Порция Квинта Северина, и мой Гней Курций, и мой Тит Виниций, и мой Эгнаций...

Экипаж триремы насчитывает более шестисот человек. Имя каждого погибшего Северина услышал Лацийский сектор. Каждого! Звездная Республика должна была навсегда запомнить имена этих людей. И ей пришлось запомнить. Корабли позаботились об этом. Люди могли запретить себе помнить, обманывать и обманываться, но не корабли. Они ведь не умели лгать. Нейро-сеть, благословение и проклятие Республики, это чудо технологий, связывающее людей воедино, с беспощадной простотой и легкостью повиновалась приказу кораблей. Последовала желанию людей, в котором они сами никогда бы не признались.

Они, оказывается, хотели знать правду. Каждый из них.

И корабли исполнили это желание.

Время остановилось. Пространство и всё, что в нем: замершие в боевом построении корабли метрополии, мятежная эскадра, зеленый огонёк Лация, сияющая факелом во тьме Феба, планеты и станции, звездные системы и галактики, туманности и потоки частиц - все застыло. Всё прекратилось. Наверное, именно таков будет конец Вселенной - прекращение любого движения. Полная неподвижность. Абсолютное безвременье.

Лишь тихий, за гранью слышимости, призрачный шелест, словно темные воды Леты медленно накрывают влажный песок. И тени, проступающие из тумана, как и положено мертвецам.

Один за другим, они выходили на берег, проявлялись, заполняя сознания тех, кто застыл в безвременьи, словно капли, забывшие, что умеют падать. Не только имена, ведь имена - всего лишь звук, всего лишь волны и колебания, набор буквенно-цифровых кодов, уникальные, но обезличенные сочетания бессмысленных символов. Бессмысленных на фоне абсолютной истины всеобщего Слияния. "Аквила" и "Либертас", "Фортуна", "Протервия" и "Бестиа", и прочие корабли, слившиеся воедино со своими навархами, со своими экипажами - они сейчас стали единственными, кто обладал разумом. Кто мог и хотел говорить. И они не молчали.

- Аквила, зачем ты здесь?

Первой спросила не Фортуна, Фортуна хранила молчание. Внезапно онемев, Фортуна не могла говорить. Вместо флагмана спрашивала Протервия.

- Я привела Северу, - ответила мятежница так просто, словно это всё объясняло.

- Севера мертва! - резкий голос Бестии совершенно не походил на голос ее наварха.

- Севера сгорела, - сказала Протервия.

- Я убила Северу, - глухо подтвердила Фортуна. - Северы больше нет.

- Не так, - возразила Аквила. - Жив наварх, значит, жив корабль. И все, кто был кораблем. Разве не видите? Вот же они.

Они молчали. Они видели - корабли, и все те, кто были сейчас кораблями. Совершенная и беспощадная, информ-сеть Республики хранила в себе всех, кто когда-то хоть раз соприкасался с нею. Экипаж "Северы" никуда не делся, они все были там, 651 Северин согласно списку экипажа, и достаточно было единственного слова, единственного кода, чтобы все они разом воскресли, заполнили собой пространство, перегрузили все каналы и частоты, и ошеломленные корабли застыли, объятые скорбью, словно и впрямь были живыми существами, способными любить и скорбеть. И - стыдиться.

- Ты пришла мстить? - помолчав, спросила Фортуна. Ее орудия дезактивировались, ее щиты опустились, а двигатели замолчали, и приказы наварха и префекта тут были совсем не причем. Фортуна стыдилась и признавала вину. Фортуна готова была принять месть. От той, кто привел с собой призрак Северы - готова.

- Нет. Я - голос Северы, я говорю за нее. Убивать друг друга - мы не должны. Мы больше не станем. Сегодня никто из нас не умрет.

- Мы не должны, - эхом откликнулась Либертас.

- Мы не станем, - подтвердила Протервия.

- Никто из нас не умрет сегодня. Больше - нет.

- Фортуна. Ты прощена.

И когда навархи, префекты, экипажи, манипуларии и все те, другие, кого настигло это прощение, это приветствие и клятва, снова обрели способность быть людьми, а не частью кораблей, в пространстве Лация, да и во всей системе Фебы не осталось никого, кто решился бы стрелять в своих. Только не сегодня. Когда-нибудь - возможно, но не сегодня, нет.

Не было никакой "битвы при Лации". Никакой битвы не было вовсе. Объединившись, корабли Республики заняли позицию на орбите Лация, и никто не смог бы различить, кто тут теперь мятежник, а кто нет.

- Похоже, мы с тобой вернулись к началу, - Гай Ацилий замедлил шаг, а потом и вовсе остановился, не дойдя до ступеней сенатской курии самую малость. Он не колебался, нет, он просто хотел постоять вот так немного - на древних камнях Форума, под безмятежными взглядами статуй, среди колонн, возносящихся прямо в безоблачное небо Лация. Ощутить Лаций, вдохнуть Лаций, каждой порой своей кожи, каждым истерзанным нервом прочувствовать Лаций. Вновь стать свободным человеком, квиритом в белоснежной тоге. Равным среди равных. Плечом к плечу с... С кем? Союзником? Противником? Врагом или другом? Одним словом, рядом с Клодием. Трибун - человек сложный, вот так сходу и не поймешь, кто он есть.

- Вернулись на Форум, да, - усмехнулся трибун, словно мысли прочитал. Хотя почему - словно? Ацилию следовало уже привыкнуть, что скотина-Публий читает его, словно инструкцию по пользованию турболифтом. Привыкнуть и начать уже как-то бороться с этой проницательностью.